Всевидящее око - Игорь Масленков

Серокожая не ответила, продолжая стоять столбом. Тогда следопыт взял её за руку и заставил лечь. Кайдлтхе уяснила, что от неё требуют, и не сопротивлялась, всё воспринимая как должное, свернулась калачиком и быстро уснула.

Невольно комок подступил к горлу. Д'айдрэ и впрямь повредилась рассудком, не выдержала издевательств ардаров. Следопыт растерялся. Как вернуть её к жизни? Вновь взывать к Аакхабиту? Да, он готов продать душу чёрту, лишь бы помогло. Кай беспомощна, как ребёнок. Если раньше Алексей во всём полагался на неё, то ныне он лишился защиты и опоры, оказался один на один с враждебным миром, где каждый норовит отправить его к праотцам. И теперь он отвечает не только за себя, но и за Кайдлтхэ. От этой скорбной мысли заныло в груди. Но не время хныкать. Всё же он мужчина, воин, а не безвольная тряпка и не слизняк. Он в непомерном долгу перед Кайдлтхэ, потому что не смог её спасти от поругания. И теперь пришло время возвращать этот долг…

Солнце поднялось высоко и светило прямо в лицо. Следопыт проснулся. Сам не заметил, как задремал. Встал, продрал глаза и пошёл к реке умыться. Вода освежила, привела в чувство, рассеяла остатки сна. Лёгкий ветерок порхал в зарослях камыша, шумел в кронах сосен, нашёптывал о чём-то своём. Вокруг ни души. Всюду покой и естественный ход бытия, как и тысячи лет назад.

Великий герцог бросил взгляд на Кайдлтхэ. Она по-прежнему беззаботно спала. Копарь подошёл поближе и невольно залюбовался девушкой. Но жёлто-синие следы от побоев, коричневые струпья на лбу вмиг развеяли иллюзию близкого счастья. И всё-таки жизнь продолжалась. Хотелось есть. Да и Кайдлтхэ следовало накормить. Алексей обшарил седельную сумку. Ни сухарей, ни куска солонины. Нашлась только фляга в кожаном чехле да пара стеклянных пузырьков с неизвестными мазями. Где же разжиться съестным? Попаданец недолго ломал голову, взял меч и вновь отправился к реке. Когда умывался, он видел в воде пару крупных рыбин. Возможно, из этой безумной затеи и выйдет толк. Да только всё оказалось не таким простым, как представлялось. Обитатели водоёма попались не глупые. Алексей менял места засады, высматривал добычу из зарослей камыша, но всё зря. После десятой попытки удалось ранить зазевавшуюся рыбину. Стараясь не упустить улов, следопыт бросил меч, принялся хватать добычу, а та ускользала, пыталась уйти на глубину. И всё же он победил и выбросил скорый завтрак на песчаный берег. Потом долго искал оружие на дне. Остальное оказалось делом техники. Ударил тариалдовыми лезвиями друг о друга, высек сноп искр, поджёг сухую траву, подкинул в костёр хвою и ветви.

Кулинарными способностями великий герцог не блистал, сделал всё, как мог. Кое-как почистил рыбину, отрубил ей голову, выпотрошил, нанизал на палку. Вскоре ноздри уловили волнующий аромат. Стало быть, вышло сносно. С голодухи и так сойдёт.

Алексей покончил с приготовлением завтрака и разбудил Кайдлтхэ. Девушка вздрогнула, испуганно посмотрела на мужчину, но вскоре, оглядевшись по сторонам, успокоилась и встала.

– Кай, пора завтракать, – проговорил следопыт. – Я тут на скорую руку приготовил… – Он протянул кусок спутнице.

Она с недоверием посмотрела на копаря, будто решила, что еду могут отнять, и всё же приняла подношение.

– Не бойся, ешь, – произнёс как можно ласковее великий герцог и вспомнил Кровавого Топора. Если ему удалось превратить в покорное животное гордую д'айдрэ, то… Нет, лучше о том даже не думать.

Кайдлтхэ, поначалу оробев, жадно, позабыв о приличиях, накинулась на рыбу, словно не ела несколько дней. Наверняка так оно и было. Её глаза не могли лгать.

Покончив с едой, серокожая облизала пальцы. Она боялась голода, как побоев и прочих издевательств, ведь голод низводит человека до уровня скота, унижает и убивает. Д'айдрэ вопросительно посмотрела на Алексея, но он промолчал, не зная, что сказать. Не услышав от великого герцога никаких запретов или приказов, Кайдлтхэ неожиданно встала, отошла на пару метров, села на корточки, задрала подол рубища, и… горячая струя, шумно пенясь, ударила в прибрежный песок.

Следопыт в первую секунду онемел, а во вторую едва не заплакал. Он понял, рыжебородый мерзавец приучил Кайдлтхэ справлять нужду только после еды. В иное время любые попытки непослушания жестоко наказывались. Так за долгие дни измывательств и воздействия осквернителя душ выработался рефлекс. Как теперь растопить лёд страха, как вернуть разум? От осознания собственного бессилия опять комок застрял в горле, навернулись слёзы.

– Прошу тебя, Кай, не надо так… Рыжего больше нет, ты свободна… – Великий герцог в смущении отвернулся. Да и не хотел он, чтобы д'айдрэ видела влажный блеск его глаз.

На этот раз Кайдлтхэ поняла, что от неё хотят, встала, одёрнула импровизированную юбку, подошла к Алексею, села рядом и заглянула в глаза спутнику. Следопыту сделалось не по себе. Мурашки побежали по спине. На него смотрела вовсе не Кайдлтхэ, а её душа, израненная и истерзанная.

Парень не мог сидеть праздно. Первым делом он решил снять железо с пленницы пиратов. Под руками оказался только меч, и великий герцог принялся аккуратно и нежно колдовать над путами, стараясь не поранить девушку и самому не порезаться. Ардарские кузнецы довольствовались простыми механизмами, замки вскоре поддались. Потом, не без предосторожностей, снял ошейник. Д'айдрэ покорно терпела и не шевелилась. Наверняка она понимала – ей не желают зла.

Железо и проклятый кристалл Алексей в сердцах забросил в реку. Всё бы хорошо, да только сам он оставался закованным. Ноги кое-как освободил, а с руками самому справиться не под силу. Оковы хотя и позволяли ехать верхом, но вид придавали отнюдь не респектабельный. Да и одежду следовало сменить, а в таких браслетах этого не сделать.

– Кай, помоги. – Алексей протянул меч д'айдрэ.

Она долго соображала, что надо делать, но, уяснив, одним ловким движением вскрыла незатейливый замок. После вернула меч и вопросительно посмотрела на следопыта.

– Ты что-то хочешь? – спросил Алексей. – Только скажи, ну, давай!

Кайдлтхэ молчала. Глаза её сделались влажными. Она силилась ответить, но не могла. Вместо слов едва заметно улыбнулась, и следопыт счёл это хорошим знаком. Не обращая внимания на мужчину, девушка сбросила с себя тюремную одежду и зашагала к воде. Копарь понял, она хотела искупаться, избавиться от грязи прошлого, от дурных воспоминаний. Невольно попаданец залюбовался подругой. Ему показалось, что всё в ней было как-то слишком. Слишком длинные ноги, слишком широкие бёдра, слишком тонкая талия, слишком большая грудь, и нос представлялся слишком крупным. Но те черты, которые могли иному рафинированному эстету показаться гипертрофированными, вовсе не портили её, наоборот, говорили о совершенстве, придавали особый шарм, а природная грация и отточенность движений роднили с кошачьим хищником, полнились великой внутренней силой. Алексей вновь ощутил едва уловимую связь с душой Кайдлтхэ. Она избавилась от кристалла и стала медленно оживать. Скоро её разум проснётся, и прежняя Кай вернётся. Прежняя ли? Предательское сомнение неприятно кольнуло сердце. Нет, не прежняя, новая, но не менее прекрасная.

– Эх, раз пошла такая пьянка, то и я окунусь. – Копарь разделся догола и с разбегу кинулся в воду. Река приняла разгоряченное тело, и следопыта как током ударило. Дыхание остановилось от холода, но великий герцог бросился вплавь и вскоре свыкся с забытым ощущением.

Вода подарила острое чувство свежести и чистоты. Но время шло неумолимо, солнце перевалило за полдень, и пора вновь отправляться в путь. Кайдлтхэ уж давно выбралась на берег и возилась с доспехами. Она медленно превращалась в привычную Кай, но только немую и с пустым взглядом выцветших глаз. И в её глазах читалась неизъяснимая мука, тоска и укор.

Не забыв о предосторожностях, великий герцог сжёг тюремные робы, после чего засыпал кострище песком. Проверил седельную сумку. К сожалению, ничего нового там не нашлось. Два пузырька с мазями, фляга с водой да кошель с монетами. Их оказалось ровно двенадцать – пара золотых и десять серебряных. И монеты вовсе не тамарвалдской чеканки. В любом случае на первое время хватит, а дальше будет видно. С этими мыслями Алексей сел в седло, ударил пятками бока лошади и лёгкой рысью двинулся на юг. Кайдлтхэ не отставала, но верховая езда давалась ей нелегко.

Всадники шли пойменным лугом. Мимо проплывали перелески, заросли ельника и ивы, густые дубравы, одинокие осины и тополя. Несколько раз попадались маленькие озёра с заросшими камышом берегами. Небольшие болотца приходилось обходить, оттого путь выходил долгим и извилистым. Вскоре на надпойменной террасе Алексей увидел желтеющее поле. Великий герцог насторожился. Наверняка поблизости находилось жильё. Кого там ждать? Д'айдрэ?

Конники перешли на шаг. Среди травы появилась едва заметная тропинка. Кто её протоптал? Домашний скот, дикие звери или разъезд изначальных? Сердце охватило неприятное возбуждение. Попаданец подумал о возможной схватке и путях отступления. Но вскоре сомнения и страхи развеялись. Посреди поймы показалась высокая песчаная дюна. На ней стоял рубленый дом, несколько сараев да хлев. Ветер доносил до ушей мычание, кудахтанье и отдельные непонятные слова. Едва ли первородные поселятся в крестьянской избе. Но вдруг в сельской глуши решил пустить корни какой-нибудь серокожий отшельник? Алексей спешился за ближайшим кустом, попросил Кайдлтхэ обождать и не высовываться, а сам, пригибаясь, отправился на разведку.