Последний шанс - Эльмира Нетесова

— Она на шесть годочков постарше отца!

— Мать жива? — спросила Линда.

— А что ей сделается? Недавно к отцу возникла, хотела помириться. Но пахана не уломала, отбой ей дал. Не уговорился. Да и мы не хотим с ней тусоваться. С детства надоело. Всех грызла, базарила целыми днями, короче, без нее кайфово задышали. Она как чирий на заднице жила. Только мешала.

— А что делать умела?

— Спала весь день. А вечером на всех отрывалась. Давай лучше не будем ее вспоминать, — попросила Анжелка и оглянулась на двери. Кто-то настойчиво позвонил. Это пришла соседка, принесла горячие блины. Угостить решила и, подав тарелку девчонке, сказала:

— Поешьте. А то тебе некогда, а эта заграничная, понятия не имеет о блинах.

— Ну, это вы зря! Наша Линда умеет готовить! Она еще на даче себя показала! Классная, натуральная баба. Не надо ее паскудить. Мы все тащимся от ней! А сколько знает, ее заслушаешься. Она археолог, весь мир объехала, всюду побывала! Я вчера до глубокой ночи с ней кайфовала. Отец даже на работу проспал. Во, пробалдели!

— Ну, мы институтов не кончали. Не до них было. И не мотались по свету. На своей земле вкалывали с утра до ночи. Потом заливались, мозоли с рук не сходили. Зато наша детвора никогда не голодала. Все свое имелось в подвалах и кладовках. Не было время на пустой треп. Еле до коек добирались. И не искали мужиков по заграницам, своих хватало, — глянула на Линду осуждающе.

— Видать, никто из своих на нее не позарился, что к Николаю приехала.

— Ну, вы, блин, даете! Не зная Линду, такое лопотать! Да ей много раз в мужья предлагались. Она отказала! Ей наш папка понравился, другого не захотела. И не сама приехала, мы ее позвали, все просили возникнуть к нам! — вскипела Анжелка и, отодвинув от себя тарелку с блинами, буркнула зло:

— Забери! Мы сами нажарим. Своих! Подумаешь, удивила блинами!

— Чего серчаешь? За что на меня брешешь? Я ж от чистого сердца принесла! Ну, если что не так ляпнула, не злись. Обидеть не хотела! — оправдывалась соседка.

— Врубись, мы теперь одна семья. Кто обидит Линду, достанет нас всех!

— Вона как! Выходит, она Колькина баба? Вовсе не в гости, насовсем приехала?

— Дошло! И то ладно! — смеялась девчонка.

Соседка поспешила уйти. И по всему подъезду, из двери в дверь побежала новость:

— Николай женился! К нему баба с самой заграницы приехала!

— Эх-х, бабы! Прозевали мужика, упустили. А ведь сколько лет жили рядом? Ждали, к какой подойдет, кого выберет?

— Не надо было ждать. Схомутали б вовремя, кому-то б достался. Теперь к чужой бабе прикипел. Украла она у всех Колюньку! — сетовали соседки.

Мужики, узнав о той новости, хитровато посмеивались:

— Ну, Николка, отмочил! Аж зарубежную взял. А на что? Чем она от нашей отличается? Баба, она и есть баба! Куда ее ни поставь!..

Линда, едва соседка ушла, обняла Анжелку. Девчонка поняла. Оглядела бабу с головы до ног и сказала:

— А мне ты по кайфу. Продвинутая, натуральная, с тобой не прокиснешь нигде!

Они вдвоем готовили обед. У них все ладилось. Линда рассказывала девчонке, как она все лето работала на раскопках в Монголии. Анжелка слушала, открыв рот:

— Я и не предполагала найти там что-то ценное. Сплошные пески, горы, постоянный ветер. И люди живут в юртах, в палатках. Пасут овец, табуны коней. Земля скудная, глазу задержаться не на чем. Да и монголы— одни кочевники. Живут неуютно, без элементарного комфорта. Ладно, мы в экспедиции, в командировке, а они всю жизнь мучаются. Без ванной и душа, без туалета и газа. Воды в обрез. И ничего, терпят, им даже нравится их земля. Ну, мы конечно удивлялись. За что любить эту Монголию? Как бы там ни было, начали мы раскопки.

— А что искали? — перебила Анжелка.

— По найденным летописям там основалось татаро-монгольское иго. Кочевым племенам понадобились новые земли. Вот и решили мы найти следы их пребывания.

— А что можно найти после кочевников кроме дерьма? — пожала плечами Анжела.

— И это находка! Продукт жизнедеятельности. Доказательство, что когда-то здесь жили люди.

— Нашли хоть что-нибудь?

— Конечно! Даже старые захоронения!

— Конские черепа?

— И это! Но удивило другое. Там, в Монголии, была и другая цивилизация. Населяли иные люди, рослые, воинственные, это судя по останкам, сделали выводы. И оружие у них было грозное. Уже не стрелы. А настоящие мечи, клинки. И одеты были воины очень хорошо. Мы нашли несколько захоронений военачальников. Их хоронили с особыми почестями, по обычаям того времени.

— Бутылку им в гроб ложили? — рассмеялась Анжелка.

— Нет, спиртного не было. Зато вместе с человеком хоронили коня, прямо в ногах воина. Чтоб они и на том свете оставались бы вместе и никогда не разлучались. Коня оставляли под дорогим седлом, с золотой уздечкой, все было украшено драгоценными камнями.

— И зачем они мертвым?

— Видишь ли, тогда люди тоже верили в загробную жизнь. Считали, что и в мире ином все пригодится и появиться туда надо достойно. Не зря же вместе с погибшим хоронили жен. Чтобы они в загробье служили своему мужчине, ухаживали за ним, ублажали.

— Их убивали?

— Конечно!

— Зачем? — сжалась Анжелка.

— Таков был обычай. Жены жили, пока был жив их хозяин. И умирали с ним в один день. Они не имели права принадлежать другому. А и мужчину в загробье должен был кто-то ублажать.

— Бедные бабы! — пожалела Анжелка.

— Их наряжали ослепительно. Но ложили не рядом с мужчиной, а по углам могильника, чтобы не мешали воину встать первым перед всевышним.

— А разве Бог разрешал им убивать баб?

— Вот о чем и хочу тебе рассказать! — погладила Анжелку по голове, положила в тарелку котлеты, картошку, подвинула поближе к девчонке и, усевшись напротив, хотела рассказать дальше.

— Подожди. А почему сама не ешь?

— Я сейчас не хочу.

— Тогда и я не буду! — отодвинула девчонка тарелку.

— Я Колю подожду!

— Он в седьмом часу придет. До того времени еще десять раз жрать захочется. Давай вместе поедим. Положила Линде в тарелку и, поставив перед нею, потребовала:

— Ешь, а то обижусь, — нахмурилась Анжела.

Линда неохотно взяла вилку.

— Так что вы еще нашли в Монголии?

— Потом находили другие захоронения. Уже с одной женщиной. Видимо, с любимой, молодой женой. Ученые, изучая скелеты, определили возраст. Так вот мужчина оказался много старше.

— А может, она служанкой была?

— Этих не хоронили вместе с хозяевами. Судя по одежде и украшениям, была женой. Совсем юная. Даже матерью не успела стать. Страшными, дикими обычаями отличались те народы. Их провожали в царство мертвых, как в долгую командировку.

— Линда! А случалось что-нибудь смешное в вашей работе?

— Бывало, не без того! Искали мы в пирамиде сокровища Тутанхамона, молодого фараона, отравленного тещей. Она потом правительницей Египта стала. В его пирамиде, их звали усыпальницами, много ложных ходов было. Настоящий лабиринт, из какого несведущему человеку ни за что не выбраться. Большинство из них заканчивались тупиками. Случалось и нам попадать в те ловушки. Их делали, чтоб чужие не попали к саркофагу и не беспокоили души умерших. Еще тогда, в те давние времена, египтяне знали, или предвидели «черных» археологов, а проще говоря, грабителей, какие приходили в захоронения и уносили ценности. Мы уже наслышались о таких. Но не видели в лицо. Только иногда натыкались на скелеты. Фараоны не любили воров и карали смертью в своих усыпальницах. Вот мы пришли, расположились неподалеку от пирамиды, разбили свой лагерь, поставили палатки и решили утром начать работу. А этот вечер отдохнуть с дороги. Как и полагалось, сели в круг. Стали общаться. Каждый о своих злоключениях рассказывает. Были средь нас такие, кто уже ни в первый раз бывал в этой пирамиде, но вернулся с пустыми руками, радуясь, что живым остался.

— А кто там убивал?

— Голод и жажда! Не смогли сыскать обратный путь. Задохнулись от непонятных газов. Их называли трупными. Но столько веков прошло! Короче, случалось, гибли и археологи. От удушья. Их смерти считали местью фараонов за беспокойство, причиненное живыми. Потому, свои стоянки определяли подальше от пирамид, чтоб не тревожить души. Ну, так-то и засиделись допоздна. А с нами был археолог из Польши, чудаковатый мужичонка. Он впервые приехал в Египет и ничерта не знал. Слушал всех, открыв рот. А перед тем, как лечь спать, решил опорожниться. И поперся к пирамиде. Мы в темноте и не увидели, куда его понесло. Мог бы в десятке шагов все свои дела сделать. Никто бы и не догадался. Но он был новичком среди нас, — рассмеялась Линда.

— Короче, слышим кто-то бежит к нашему костерку и орет нечеловечьим голосом. Мужики подскочили, включили фонарь, глядь, Тадеуш бежит, брюки и все прочее на коленях болтается, сам истерзанный, вонючий, морда перекошена, показывает на пирамиду, а толком объяснить ничего не может. Ну, идти к усыпальнице среди ночи желающих не нашлось. А Тадеуш до утра так и не уснул. Все звал к пирамиде. Но бесполезно. Только утром Тадеуш рассказал, что примостился он к пирамиде, нацелился на угол, чтоб мы не видели его. И только хотел свое черное дело сотворить, как поймали мужика за тот самый орган, да так, что небо с овчинку показалось. А главное, самого от пирамиды отшвырнули в песок и за жабры прихватили. Кто его поймал, не видит. В глазах темно, ни дышать, ни кричать не может, ни на помощь позвать. Кувыркается, пытается отбиться неведомо от кого, а ни хрена не видит и рукой достать не может. А тут его как назло приперло. Он не смог сдержать. Да как вывалило из него. Уж и не знаю, на кого он попал, но жизнь свою этим спас. От него отстали все сразу. Он мигом побежал к костру. Потому что слышал за своей спиной топот погони. Но не видел, кто бежал и хотел догнать. Ему показали на туалеты из брезента, какие установили сзади палаток. Тадеуш стал трусливым до неузнаваемости. Мы думали, что в пирамиде спрятались «черные археологи», но никого не встретили. А вот Тадеуш едва не погиб. Забрел в тупик, мы еле нашли его. И все говорил, что вела и звала за собою красивая девушка, в белой прозрачной накидке. Она привела в тупик и не велела из него уходить, обещала вернуться за ним. Ну, мы его с первым транспортом отправили в Польшу.