Стальные пещеры - Айзек Азимов

Эндерби замотал головой:

— Когда всё это закончится… — с трудом выдавил он, но замолк, не в силах продолжать.

— Каким же образом было совершено убийство? — едва сдерживая ярость, воскликнул Бейли. — С помощью C/Fe, чёрт возьми! Да, С/Fe! Я использую ваш термин, Дэниел. Вы так много говорите о преимуществах культуры C/Fe и всё же не смогли догадаться, что именно её принцип житель Земли использовал (пусть временно) в своих интересах. Позвольте мне в нескольких чертах обрисовать, как всё происходило.

Несложно представить себе робота, пересекающего открытое пространство. Даже ночью. Даже в одиночку. Комиссар передал бластер Р.Сэмми и сказал ему, куда и когда идти. Сам он вошёл в Космотаун как положено, не минуя туалетный блок, где и оставил свой собственный бластер. Он получил оружие от Р.Сэмми, убил доктора Сартона, возвратил бластер роботу, и тот благополучно доставил его в Нью-Йорк. А сегодня он уничтожил Р.Сэмми, так как тот знал слишком много.

Этим всё объясняется. Присутствие комиссара, пропажа орудия убийства. И нет необходимости предполагать невероятное: что какой-то житель Нью-Йорка сумел преодолеть целую милю под открытым небом, да ещё ночью.

Внимательно выслушав монолог Бейли, Р.Дэниел спокойно сказал:

— Вы выстроили линию поведения комиссара, казалось бы, логично, но ваш рассказ ничего не объясняет. Я уже говорил вам, что церебральные характеристики комиссара таковы, что он не способен совершить умышленное убийство. Я не знаю, каким словом можно определить его психологическое состояние: трусость, совесть или сострадание. Я знаком со словарным толкованием этих слов, но мне трудно судить самому. Во всяком случае, комиссар никого не убивал.

— Спасибо, — пробормотал Эндерби. Его голос снова приобрел силу и уверенность. — Не знаю, каковы ваши побуждения, Бейли, и почему вы пытаетесь расправиться со мной таким образом, но я доберусь до истины…

— Погодите, — перебил его Бейли. — Я ещё не закончил. У меня есть вот это. — Он с шумом швырнул на стол Эндерби алюминиевый кубик, надеясь, что от его слов по-прежнему исходит уверенность, которой в глубине души он уже не ощущал. Вот уже полчаса он пытался скрыть от самого себя одно незначительное обстоятельство; он не знал, что было на пленке. Он вёл рискованную игру, но больше ему ничего не оставалось.

Эндерби отшатнулся от маленького предмета.

— Что это?

— Это не бомба, — насмешливо ответил Бейли. — Всего лишь обычный микропроектор.

— Вот как? И что вы собираетесь с его помощью доказать?

— Сейчас увидите.

Он нащупал ногтем одну из прорезей в кубике. Угол кабинета тотчас же стал невидимым, а затем на его месте высветилось объёмное изображение чего-то непонятного. Картина занимала всё пространство от пола до потолка и уходила за стены кабинета. Её заливал непривычный для жителей Города сероватый свет.

«Должно быть, это и есть рассвет, о котором они столько говорят», — подумал Бейли со смешанным чувством отвращения и любопытства.

Сцена изображала комнату в куполообразном жилище доктора Сартона. В её центре был виден труп космонита — ужасные развороченные останки.

Глаза Эндерби готовы были выскочить из орбит.

— Я знаю, что комиссар по натуре не убийца, — заговорил Бейли. — Мне не нужно об этом напоминать, Дэниел. Если бы я вовремя обратил внимание на одну деталь, то преступление давно было бы раскрыто. В сущности, я нашёл разгадку лишь час назад, когда разговор зашёл о контактных линзах Бентли. И тут меня осенило, комиссар. Мне пришла в голову мысль, что разгадка кроется в вашей близорукости, в ваших очках. Я полагаю, на Внешних Мирах люди не страдают близорукостью, в противном случае они могли бы раскрыть убийство сразу же. Когда вы разбили свои очки, комиссар?

— При чем тут это? — насторожился комиссар.

— Когда мы в первый раз говорили об этом деле, вы мне сказали, что разбили очки в Космотауне. Я подумал, что вы разбили их в смятении, услышав о совершенном убийстве, но вы сами никогда этого не уточняли, так что для такого предположения у меня не было никаких оснований. На самом же деле, если вы шли в Космотаун, замышляя преступление, вы уже были достаточно взволнованы и могли уронить и разбить очки ещё до убийства. Разве не так и разве не случилось этого в действительности?

— Я не пойму, к чему вы клоните, коллега Элайдж.

«Мне остаётся быть коллегой ещё десять минут, — промелькнуло у Бейли. — Быстрее! Говорить быстрее! И думать быстрее!»

Он продолжал говорить и одновременно манипулировал изображением жилища Сартона. Охваченный волнением, он неловко пытался его увеличить, с трудом двигая непослушными пальцами. Медленно, рывками труп приближался к ним, увеличиваясь на глазах. Бейли казалось, что он чувствует зловоние обгоревшей плоти.

Голова, плечи и полруки трупа были неестественно вывернуты и соединялись с нижней половиной тела обгоревшим куском того, что было когда-то позвоночником, из которого торчали обугленные ребра. Бейли искоса взглянул на комиссара. Эндерби сидел с закрытыми глазами. Видимо, ему было плохо. Бейли тоже мутило, но он должен был смотреть. Двигая рычажками проектора, он медленно перемещал объёмное изображение, квадрат за квадратом осматривая пространство вокруг трупа. В какой-то момент его палец соскользнул с рычажка, и неожиданно изображение покачнулось и увеличилось настолько, что пол и труп превратились в беспорядочную расплывчатую массу — разрешающей способности проектора для такого увеличения не хватало. Бейли уменьшил изображение и отвёл луч проектора от трупа.

Он всё ещё продолжал говорить. Иначе было нельзя. Дать себе передышку он мог, лишь обнаружив необходимые вещественные доказательства. В случае неудачи грош цена была всем его словам. Сердце его бешено колотилось, в висках стучала кровь.

Он говорил:

— Комиссар не способен на преднамеренное убийство. Верно! На преднамеренное. Но любой человек может убить случайно. Комиссар вошёл в Космотаун не для того, чтобы убить доктора Сартона. Он хотел уничтожить вас, Дэниел, вас! Говорит ли его цереброанализ о том, что он не способен уничтожить машину? Это ведь не убийство, а просто диверсия.

Он медиевист, убежденный медиевист. Он работал с доктором Сартоном и знал, с какой целью вас создавали, Дэниел. Он боялся, что космонитам удастся воплотить свои планы в жизнь и что со временем землян отлучат от Земли. Поэтому он решил уничтожить вас, Дэниел. На сегодняшний день вы — единственный в своем роде робот, а потому, покончив с вами и продемонстрировав тем самым размах и решимость медиевистского движения на Земле, он рассчитывал спутать планы космонитов. Он знал, насколько сильным было на Внешних Мирах стремление положить конец проекту «Космотаун». Доктор Сартон, вероятно, обсуждал с ним эту проблему. И Эндерби надеялся, что уничтожение робота станет последней каплей, которая переполнит чашу. Думаю, что решение совершить убийство, пусть даже робота, далось ему нелегко. Он с радостью поручил бы это Р.Сэмми. Но вы так похожи на человека, что такой примитивный робот, как Р.Сэмми, не сумел бы понять, в чём разница. Первый Закон помешал бы ему выполнить приказ комиссара. С другой стороны, не будь он единственным землянином, который имел свободный доступ в Космотаун, комиссар наверняка передоверил бы убийство кому-нибудь из людей.