Ангел-хранитель - Николас Спаркс

Джулия ответила не сразу, но, похоже, Майк и не ожидал от нее немедленного ответа. Взяв его за руку, она сказала:

— Ты прав. Все обернулось настоящим абсурдом. Мне очень жаль, Майк.

— Мне тоже, — сказал он, отводя глаза.

— Почему ты так расстроился?

— Потому что в полиции меня даже слушать отказались. Не верят и тебе, считают, что ты меня покрываешь. А что будет, если, не дай Бог, все-таки что-то случится? Снова нам с тобой не поверят?

Джулия размышляла на эту тему все сегодняшнее утро. События развивались так, как Ричард и хотел. Теперь у нее не оставалось никаких сомнений: все действительно произошло в соответствии с его тщательно разработанным планом.

— Жуть, как несправедливо, — произнес Майк.

— Адвокат что-нибудь еще сказал?

— Обычную ерунду. — Майк пожал плечами. — Сказал, что нет оснований для беспокойства.

— Ему легко такое говорить.

Майк выпустил ее руку и глубоко вздохнул.

— Это точно.

Джулия пытливо посмотрела на него:

— Придешь ко мне вечером?

— Если ты хочешь, то приду. Если, конечно, ты не сердишься на меня.

— Я на тебя не сержусь. Рассержусь, если не придешь. Я не хочу оставаться одна сегодня вечером.

Офис Стивена Сайдса располагался рядом со зданием городского суда. Когда Майк вошел в дом, его провели в комнату, в центре которой стоял огромный прямоугольный стол. Многочисленные стеллажи были уставлены книгами по юриспруденции. Майк опустился на стул и посмотрел на адвоката.

Стивену Сайдсу было около пятидесяти. Круглое лицо и черные волосы, слегка посеребренные седыми нитями на висках. Дорогой, элегантно скроенный итальянский шелковый костюм, выглядевший, впрочем, довольно неряшливо, будто его гладили в последний раз очень давно. Лицо и нос адвоката испещряла сеть тоненьких красноватых прожилок, свидетельствующих о его пристрастии к крепким коктейлям. И тем не менее в его облике сквозила внушавшая уважение степенная уверенность.

Сначала он позволил Майку выговориться, а затем задал несколько наводящих вопросов. Выслушав его до конца, Стивен Сайдс положил карандаш на блокнот и придвинулся ближе к клиенту.

— Как я уже сообщил вам по телефону, состоявшаяся в субботу ссора между вами и Ричардом Франклином меня не особенно беспокоит. С одной стороны, я не думаю, что окружной прокурор будет настаивать на обвинении. — Адвокат начал одну за другой перечислять эти причины: — Ваша безупречная репутация в городе и отсутствие судимостей заставляют меня поверить в то, что вряд ли удастся подобрать присяжных, способных вас осудить. А если я расскажу прокурору о том, чем была вызвана ваша вспышка ярости, то обвинение в ваш адрес приобретет довольно сомнительный характер.

— А как же тогда гражданское дело?

— Тут ситуация другая, такие дела быстро не решаются, если решаются вообще. Если окружной прокурор не станет выдвигать против вас обвинение, Франклина это не устроит. Если прокурор выдвинет обвинение, но проиграет, в этом тоже не будет ничего хорошего. По всей вероятности, дело до суда не дойдет. Потому что на вашей стороне тот факт, что Джулия оказалась в беде и вы пришли ей на помощь. В любом случае такой мотив большинство людей примут как вполне достоверный. Ну а требование домашнего ареста — мера чисто формальная, показушная, пользы от нее ноль. Уверен, вы сможете отклонить все обвинения со стороны Ричарда Франклина.

— Все не совсем так. Я вообще не хочу иметь никакого дела с этим парнем.

— Отлично. Но позвольте мне хорошенько обработать обвинителя. И еще, пожалуйста, не отвечайте ничего полицейским, адресуйте их ко мне, и я все с ними улажу.

Майк кивнул.

— Вы на самом деле думаете, что мне не о чем беспокоиться?

— По крайней мере пока. Мне нужно переговорить кое с какими людьми, и через пару дней я доложу вам, что удалось выяснить. Если что и может внушать вам беспокойство, так это сам Ричард Франклин.

Лицо Сайдса приняло серьезное выражение, и он снова придвинулся к Майку.

— То, что я вам сейчас скажу, должно остаться между нами, обещаете? Я делаю это только потому, что вы кажетесь приличным человеком. Если вы кому-нибудь признаетесь, что услышали это от меня, я буду все отрицать.

Майк, немного подумав, согласно кивнул. Адвокат немного подождал, прежде чем убедился, что клиент внимательно его слушает.

— В том, что касается полиции, вы должны уяснить себе одну вещь. Полицейские обычно оказываются на высоте, если имело место ограбление или убийство. Для расследования подобных дел полиция и создана: ловить преступников после того, как они совершили преступление. Что касается угроз и шантажа, описываемых в книгах, в этом отношении полиция малоэффективна. Что могут сделать полицейские в том случае, если кто-то избрал вас своей жертвой, угрожает вам, но не оставляет никаких следов, а уличить его нечем? Если злоумышленник во что бы то ни стало вознамерился сделать свое черное дело в отношении вас и не тревожится из-за возможных последствий, надо полагаться только на собственные силы.

— Вы думаете, Ричард Франклин намерен причинить вред Джулии?

— Вы не совсем правильно формулируете вопрос. Лучше спросить так: что думаете вы сами? Если думаете, что намерен, следует быть готовым ко всему. Потому что когда ситуация осложнится, помочь вам не сможет никто.

Беседа с адвокатом привела Майка в подавленное состояние. Сайдс, конечно, умен и имеет немалый опыт. Он сумел убедить его в том, что юридическая сторона проблемы не вызывает сомнений, и все же предупреждение адвоката навевало тревожные мысли.

Неужели с Франклином не покончено? Майк в задумчивости постоял возле своей машины. Вспомнил выражение лица Ричарда в тот вечер в баре, вспомнил его гнусную, самодовольную усмешку, и ответ пришел сам собой.

Надеяться на то, что он оставит Джулию в покое, не стоит. Ричард только начинает свои забавы.

Садясь в машину, Майк снова вспомнил слова Сайдса: «Помочь вам не сможет никто».

В тот вечер Майк и Джулия старались, чтобы все было как обычно.

По пути домой купили пиццу. Затем посмотрели фильм по телевизору, однако ни один из них не скрывал своего беспокойства и напрягался каждый раз, когда мимо проезжала машина. Они плотно закрыли окно шторами и оставили Сингера в доме. Даже псу передалась их нервозность. Он тревожно, будто часовой, расхаживал по комнатам, но не издавал при этом никаких звуков. Даже когда пришло время спать, пес, закрыв глаза, держал одно ухо торчком. Единственное, что отличало сегодняшнюю ночь от всех прочих, была ее необычайная тишина. Телефон не звонил: номер поменяли, и Джулия дала его только нескольким самым близким людям, попросив Мейбл ни в коем случае не сообщать его клиентам.