Хабибулин Юрий - Юрий Хабибулин

— А на мой взгляд, самое главное, понять намерения хозяев этих таинственных "цацек", — пробурчал со своего места Зверев, — эти инопланетяне — враги, друзья или просто случайные прохожие?

— Да, — поддержал его Тимохин, — если мы тут все разом не рехнулись, и эти артефакты, правда, продукты внеземной цивилизации, то… чего нам от неё ждать?

— Вот этим мы и должны срочно заняться! — сказал Маршавин и немного натянуто улыбнулся — приступаем к разработке фигуранта под кодовым именем "Чёрный призрак". Самоотводов нет?

Самоотводов не было. Смешки и улыбки куда-то пропали. Лица у моих новых коллег были серьёзны. Они, кажется, поняли, что попали на войну. Пока в разведку, но что там будет дальше?

Мы все обменялись телефонами, попрощались и начали расходиться.

Лаптев и Зверев кому-то позвонили, о чём-то переговорили между собой, потом подошли ко мне. Сфотографировали на камеру сотового телефона, отправили кому-то фотографию. Огромной, как у медведя, лапой, Зверев похлопал меня по плечу и добродушно сообщил

— Через полчаса прикрытие будет здесь. По фотке тебя узнают, и будут "вести". Ребята постараются не попадаться тебе на глаза и не мельтешить. Ночью смены будут дежурить в машине, во дворе. Когда ты будешь уходить из квартиры, в ней будет оставаться охрана. Задачи моих "топтунов" — твоя физическая безопасность, охрана "цацек" и выявление всяких "подозрительных объектов", интересующихся твоей персоной. Если будут проблемы, в любое время суток звони мне или Роману. Вопросы есть?

— Пока нет. Спасибо!

— Пока не за что! — ухмыльнулся гигант. Он и Лаптев пожали мне руку и ушли.

В кабинете Маршавина остались только мы с Тимохиным.

— Ну вот, всё закрутилось, — прищурив один глаз, констатировал, едко глядя на меня, Евгений, — ну и кашу ты заварил, дружок!

Я виновато пожал плечами. Кто ж его знал, что так получится?

— Жень, к твоему сведению, кашу не Сергей заварил, а я, — вмешался профессор, — и, вообще, ты что, считаешь, всё надо было пустить на самотёк?

— Ничего я не считаю, — пробурчал Тимохин, — если честно, то я просто пока ни хрена не понимаю в этой истории. В голове не укладывается, что передо мной, на столе, — Тимохин кивнул на стол, где лежали доспехи Белогора, — вот так вот запросто могут валяться вещички "чужих". Кино, да и только!

— Это не кино, — металлическим голосом ответил профессор, — одна смерть в этой "странной истории" у нас уже есть. Возможно, будут ещё.

— Ладно, не дави на совесть! Скажи лучше, чем я могу помочь?

— У тебя есть связи в лицензионно-разрешительной системе УВД?

— А что надо?

— Быстро сделать разрешения на травматическое оружие для самообороны. И купить. Сергею. Надеюсь, объяснять не надо, зачем?

Тимохин пожевал губами, подумал

— Ускорить получение разрешения я могу, но ему тоже придётся съездить со мной в наркодиспансер, поликлинику, сдать анализы, собрать нужные бумажки.

— Надо — сделает. Цена вопроса — жизнь. Кстати, пока можно купить электрошокер — на него разрешение получать не требуется, а помочь может. Ты, как доктор, выбери самый эффективный и надёжный. Платить за всё буду я, как организатор этой "заварухи" и самый обеспеченный среди вас, — профессор улыбнулся.

— Вы думаете, может дойти до того, что нам понадобится оружие? — удивлённо спросил я, ещё до конца не веря в серьёзность Маршавина.

— Мне кажется, ты раньше всех должен был в этом убедиться, — парировал тот и добавил, — а оружие лучше иметь на законных основаниях. Почему травматическое? Убивать мы никого не собираемся. Да и выбора у нас особого нет. Газовые пистолеты и баллончики малоэффективны, охотничьи ружья громоздки, и их нельзя носить с собой, а пневматика — несерьёзно.

— И ещё, Сергей, твоя главная задача, на мой взгляд, сейчас состоит в том, чтобы попытаться установить ментальный, вербальный или любой другой информационный контакт с этими артефактами. Постарайся больше держать их в руках, думать о них, даже спать с ними. Мы пока не знаем, как заставить эти вещи проявиться в своей основной ипостаси, подтолкнуть их к "демаскировке". Узнать об их истинном назначении и их хозяевах.

Перед уходом Тимохин, остановившись у двери, деланно равнодушным голосом спросил у Игоря Леонидовича

— Менты, то ладно, может, и промолчат, а вот Барков… ты думаешь, он не стукнет начальству о том, что происходит? Человек всё-таки на государевой службе. Они там не в бирюльки играют…

— Федя мне очень обязан, я его мать от рака вылечил. А, потом, что он может сообщить? Написать рапорт о том, что 86-летний дед, белый маг, экстрасенс и целитель, то есть, я, нашёл несколько старых железяк, объявил их внеземными устройствами непонятного назначения и ищет зелёных человечков, прилетавших когда-то из космоса? Да его на службе на смех поднимут и отправят на внеплановую проверку к психиатру!

— Ну-ну, — неопределённо промычал Тимохин, — поглядим, как оно будет…

Глава 31

Вёз домой доспехи Белогора я со странным чувством…

С одной стороны — дежавю, это уже было, и с того момента в моей жизни ничего лучше не стало. Стало намного хуже. Резко закончилось привычное, спокойное течение времени под крылышком многоопытного Халина, начались удары судьбы, неприятные сюрпризы и жизненные испытания.

С другой стороны не всё уж было так плохо. Утешало то, что могло быть гораздо хуже. Но… мир оказался не без добрых людей и не без счастливых случайностей. Вот так мы его и познаём — в основном, только, когда вляпываемся в какое-нибудь дерьмо. Или на тебя вдруг опрокидывается вагон неизвестно откуда взявшихся проблем.

Почему именно на тебя? Почему именно сейчас? Почему… Их так много ещё, этих почему… Ответов только нет. Точнее, один, общий ответ на всё есть, но очень уж он неприятный…

Каким-то шестым чувством понимаешь, что, вот, пришла, наконец, и твоя очередь побыть мальчиком для битья. Вынести свою долю испытаний, показать себе и тому, кто на тебя всё это наслал — кто ты есть на самом деле. Человек с большой буквы или "тварь дрожащая"? Либо просто недоумок.

А если говорить по-простому, то начался период, когда капризная дама, имя которой — Фортуна, повернулась к тебе задом, а сама исподволь, незаметно наблюдает за тобой в зеркальце заднего вида — а ну, как выкрутишься? Выдержишь? Достоин ли данный человеческий экземпляр её благосклонного интереса и расположения в будущем?

Когда неприятности случаются с другими, относишься к событиям философски, мельком жалеешь очередного неизвестного беднягу, ставшего героем репортажа криминальной хроники по ТВ, статьи в газете или рассказа знакомых — ну должно же кому-то не везти!