Копье - Эл Лекс

они могли и придти через трещину. — продолжала размышлять вслух Тора. — Точно так же, как и мы.

— Могли. — согласился я. — Но что это меняет? Мы от этого перестанем искать выход?

— Нет, конечно. — слабо усмехнулась Тора. — Не после всего, что мы пережили.

— Вот именно. — широко и максимально уверенно улыбнулся я. — После всего, что мы пережили, нам ли бояться заблудиться в какой-то там шахте?

Я твердо взял ладошку Торы, поднял над головой «огонек» и повел ее вперед, прочь из этого помещения.

Здесь паутины тоже не было. То ли ей не нравится скитарий, то ли она не растет на глубине, то ли… Да хрен его знает, почему ее тут нет, но я рад, что ее тут нет! Да, подпорки без паутины более хрупкие — вон как я легко снес одну из них, но, раз шахта еще стоит, значит, все еще достаточно крепки для того, чтобы стояла и дальше — по крайней мере, мы успеем отсюда выбраться раньше, чем она обвалится.

Надеюсь, что успеем.

Мы шли по коридору, который, к счастью, не ветвился и не заставлял нас терять время на выбор направления. Он тянулся и тянулся вперед, и только один раз справа мелькнуло ответвление, но — под потолок заваленное мелкой галькой, словно тут камаз с щебенкой разгрузился. Даже если через двадцать метров после этого завала — выход, мы все равно туда не то что не попадем, мы об этом даже не узнаем. У нас нет даже лопаты, не говоря уже о каком-то более серьезном инструменте, чтобы раскопать этот завал, а голыми руками… Ну, это даже не смешно.

Поэтому мы шли дальше, подсвечивая путь неумолимо кончающимися «огоньками» и надеясь, что где-то там мы все же найдем выход.

Мы шли уже несколько часов. В животе начало урчать, хотелось пить. Вся еда и вода осталась в сумке Торы, которую она выронила в той части шахты. Надеяться на то, что здесь встретится родник и скатерть-самобранка, разумеется, было бессмысленно, оставалось только идти вперед и не разговаривать, чтобы не сушить слизистую рта. Зажигать новые «огоньки» взамен потухших, и идти вперед.

Но, когда в моей сумке остался последний «огонек», оказалось, что идти больше некуда.

Дальнейший путь перегораживал завал. Не обвал, что характерно, а именно завал. Не обрушившийся потолок, а просто нагромождение огромных камней, будто бы специально втиснутых сюда, чтобы перегородить проход. Все камни были похожего размера, и это явно тоже было не просто так. Не знаю, кому могло понадобиться таскать сюда булыжники в много центнеров весом, и перегораживать ими шахту, вместо того, чтобы прост обрушить свод, но факт остается фактом — завал был. И в нем не было никаких лазов или расщелин, в которые мы могли бы просочиться.

Теперь понятно, почему та парочка с сумкой так и осталась тут. Им просто некуда было идти.

— Приехали. — вздохнул я и сел прямо на пол, привалившись к стене. — Приехали…

Тора тоже села рядом и прикрыла глаза. Она ничего не говорила — наверное, берегла пересохшее горло. Хотя это уже было неважно. Отсюда выбраться нам не суждено. Куда ни пойди, везде тупик. Причем здесь тупик почему-то рукотворный, будто какая-то мразь специально заперла нас здесь. Или не нас, а кого-то другого, но мы никого не встретили, кроме парочки скелетов.

Бред какой-то… Кому понадобилось перегораживать шахту? Ведь можно обвалить потолок — это и проще и надежнее!..

— Ма… — произнесла Тора и зашлась в приступе сухого кашля. — Макс…

Голос волшебницы был хриплым и срывался. Голосовые связки плохо ее слушались, она зашлась в приступе кашля и наконец смогла говорить понятно:

— Макс… Ты можешь… Эти камни…

— Нет. — я покачал головой, даже не дослушав. — Слишком тяжело.

— Доспехи…

— Я же зелье с утра выпил. — хмыкнул я. — Сколько мне теперь ждать, когда оно выветрится? Трое суток вроде, да?

— Четверо… — прохрипела Тора и снова закашлялась, сложившись пополам.

А когда снова разогнулась, в руке у нее был нож, который она тайком от меня вытащила из ножен.

— Ты чего надумала⁈ — вскинулся я, но Тора уже зажмурилась и полоснула себя по левому предплечью!

Вскрикнула, снова сорвавшись на хрип, выронила нож, закрыла глаза и закусила губу.

Из раны на левой руке стекала ярко-красная кровь. Тора резанула коротко, но глубоко — постаралась, мать ее! Тут шить теперь надо, а чем это шить⁈ Даже перевязать особо нечем, о чем она думала⁈

— О чем ты думала⁈

— Буди… — прохрипела Тора, не открывая глаз. — Демона…

И я все понял.

Она не сошла с ума.

Она наоборот совершенно приняла единственно верное решение. Пожертвовать своей собственной кровью, своей собственной болью, чтобы пробудить во мне демона. Единственного, что может нас сейчас спасти. Единственного, кто может разобрать этот завал.

Я протянул руку и положил ладонь на рану. Тора дернулась от боли, и тихо застонала.

От моей ладони моментально проросли тонкие красно-белые нити, которые сначала впились в струйки крови, а потом, осмелев, потянулись и к самой ране.

Я смотрю, вы… в отчаяньи…

Лучше и не скажешь. Рад тебя снова слышать.

Я смотрю, вы… в таком отчаяньи, что ты… даже рад меня слышать…

Хватит болтать. Ты знаешь, что надо делать. Осилим?

Осилим… Но через минуту…

Нити проникли внутрь раны, они пульсировали, прокачивая через себя торину кровь, насыщая демона, возвращая его в реальность. Внутри меня словно раскрывался огромный цветок, являя себя миру. Мерзкий цветок — темно-бордовый, воняющий трупами, неправильной грубой формы, прекрасный в своем уродстве. И я не мог оторвать взгляда от этих пульсирующих нитей…

— Тебе не навредит? — спросил я Тору, показывая взглядом на процесс кормления демона.

Тора покачала головой. Несмотря на то, что она не открывала глаз, она явно поняла, о чем речь. Надеюсь, она ответила правду.

Отлично. Приступим.

Нет, погоди.

Сначала я подобрал с пола торин нож и откромсал от своей белой хламиды ленту, выбрав место почище. Перевязал руку Торы, как можно плотнее стянув края ленты, и завязал. Рана не страшная, с помощью магии Тора заживит ее за пару дней. Да и без магии затянется за неделю, если зашить.

Но для этого сначала надо отсюда выбраться.

Я встал.

Тело отдалось пружинистой легкостью, исчез голод, пропала жажда, сгинула без следа усталость. Глаза снова без труда смотрели в