Черный ростовщик - Олег Мушинский

Наконец, рука нащупала каменный парапет, венчающий стену. Судя по гладкости камня, он был творением более позднего времени. Эспада переполз через него и опустился на ровную каменную поверхность. Руки слегка дрожали от напряжения. Эспада позволил себе минуту полежать, отдыхая, после чего двинулся дальше.

Переход по верху стены оказался шире, чем он ожидал. Даже не считая парапета, шага три — никак не меньше. Два человека запросто могли там разойтись, даже пушку можно было поставить. Единственный замеченный часовой стоял под навесом. Это был высокий солдат в темном камзоле и шляпе с обвисшими полями. Выходить под дождь он явно не собирался, но тот его и там доставал. Ветер забрасывал капли под навес, а крыша протекала в нескольких местах. Солдат прикрыл мушкет своим плащом и что-то недовольно пробурчал себе под нос. Погоду и впрямь сложно было назвать «мечта караульного». Надо было наблюдать за вверенным участком стены, следить, чтобы фитиль не погас и не отсырел порох на затравочной полке, а если это все-таки случилось, быстро и аккуратно удалить сырой порох и насыпать должную меру сухого. В общем, тот, кто употребляет в отношении часового с мушкетом выражение «скучал на посту», никогда сам не стоял в карауле. Эспада, сам немало отстоявший на таких постах, прекрасно понимал сложности мушкетера и умело ими воспользовался, чтобы проскользнуть мимо.

Вниз, в тюремный двор, вела каменная лестница. Левее от нее темнел еще один навес, под которым был как попало свален всякий хлам. Дальше на стене покачивался фонарь. Его света не хватало, чтобы разобрать, что там валяется, но было достаточно, чтобы заметить, что там что-то есть. Правее от лестницы в дождь врезалась полоса света. Она падала из приоткрытой двери. Подойдя ближе, Эспада смог разглядеть приземистое здание с плоской крышей, вход в которое и обозначался полоской света. Едва дон Себастьян приблизился, как полоса стала шире. Эспада отпрянул, прижавшись к стене.

Из здания вышел человек и быстрым шагом направился к воротам. Топать через залитый двор ему, видимо, было лень, и он громко окликнул часового с полпути.

— Что там был за стук?!

Ответа часового Эспада не разобрал, но он и так знал, что тот должен был ответить. Монах к тому времени уже должен был закончить выспрашивать дорогу к церквушке, что они приметили по дороге к тюрьме, и удалиться. Часовой, соответственно, только это и мог поведать своему начальству. Вместо подслушивания Эспада осторожно прокрался к двери и заглянул внутрь.

Судя по описанию Лютера, где-то тут был вход в подземную часть тюрьмы. От входа Эспада его не увидел. Узкий длинный коридор уходил вперед от двери и резко сворачивал влево. Справа, еще до поворота, в стене был проем. Проем дверной, но с полным отсутствием самой двери. Эспада не заметил даже петель на косяке. И стены, и пол были каменные. Последнее было на руку незваному гостю: никакая доска не скрипнет под ногой. Эспада тихонько, как мышь, нырнул внутрь и тотчас вынырнул обратно, как та же мышь, но уже заметившая кошку. За дверным проемом была небольшая квадратная комната. Посреди нее стоял массивный деревянный стол со скамьями по краям. За столом сидели двое мужчин в синих камзолах. На столе перед ними лежало их оружие: шпаги, пистолеты и одна пороховница на всех. Прошмыгнуть мимо них незамеченным не представлялось возможным. Просто, удобно и эффективно. Как раз так любили организовывать свою службу французы.

Вынырнув обратно под дождь, Эспада присел в тени и задумался. Пройти мимо было нельзя, прорваться силой — тоже. С одним кинжалом против пистолетов и шпаг — дело дохлое. Да пусть и добыл бы себе шпагу, например, у часового. Один выстрел из пистолета, и на шум сбежится вся охрана. Эспада потер подбородок, почесал в затылке, но все испытанные способы не помогали. Идей не было.

Громко шлепая по лужам, вернулся ушедший. На пороге он остановился, снял шляпу, стряхнул с нее воду, сам встряхнулся, как собака, и только тогда прошел внутрь.

— Что там было? — спросил строгий голос из комнаты.

— Какой-то монах заблудился, — ответил вернувшийся: — Искал церковь Святого Бернарда, а попал к нам.

— Веди сюда, разберемся.

— Да уже некого вести, — усмехнулся вернувшийся. — Жюльен сказал, что тот спросил, он ответил, и монах сразу ушел. Он даже дверь не открывал, через окошко все растолковал.

— Это он правильно, — одобрил строгий голос. — А вообще, какого дьявола монах шляется по ночам? Сейчас сколько, четыре уже?

— Пятый час, сержант, — ответил новый голос, до того молчавший. — Ну что, еще партию?

Строгий голос после некоторой паузы сказал:

— Нет. Вот что, Шарль, ты уже промок, ступай, обойди караулы, — и, должно быть, видя колебания на лице стоявшего в дверях Шарля, добавил: — Давай, давай. А я пойду, навещу наших сидельцев. Неспокойно мне что-то.

Послышался звон металла. Шарль, нахлобучив обратно мокрую шляпу, резко развернулся, вышел в дверь и зашлепал по лужам через двор, бормоча под нос такие богохульства, что будь здесь падре Доминик, прибил бы его на месте, невзирая на все свое человеколюбие. Эспада выждал паузу, чтобы дать сержанту уйти «проведать сидельцев», нырнул внутрь и нос к носу столкнулся с ним. Оба опешили. Рефлексы у дона Себастьяна сработали чуть быстрее. Сержант только открыл рот, одновременно замахиваясь связкой ключей, когда Эспада со всей силы пнул его в живот.

Сержант влетел обратно внутрь комнаты. Его напарник вскочил из-за стола. Эспада метнул кинжал. Француз уже коснулся пальцами рукоятки пистолета, когда «бискаец» вонзился ему в грудь и усадил обратно на скамью. Тот бы и дальше завалился, но дальше была стена и падать было некуда. Эспада в тот же момент схватил со стола шпагу и приставил острие к горлу сержанта.

— Замрите, мсье.

Тот едва заметно кивнул. Эспада прислушался. Вроде бы поднятый ими шум никого не потревожил. Сержант тоже ничего не услышал и предпочел вступить в переговоры.

— Я вас не помню, мсье, но если вы хотите выйти наружу… — начал было он.

Говорил сержант тихо, чтобы не нервировать понапрасну нападавшего. Сам он при этом оставался спокоен.

— Я не хочу выйти, — так же тихо перебил его Эспада. — Я хочу войти внутрь.

— Так это завсегда милости просим. И нечего было устраивать это представление.

— На моих условиях, — уточнил Эспада. — Где та испанка, которую вчера выловили в море?

— Вроде не в море, но она внизу, в отдельной клетке, — не стал отпираться сержант.

— В клетке?! — шепотом, но искренне возмутился Эспада.

— А что вы хотите, мсье? — так же тихо ответил сержант. — Ваша дамочка троих на тот свет отправила, и графа де Меркера чуть следом за ними не наладила. Это вам не шутки.