Звонок в пустую квартиру - Илья Штемлер

Вот мне и пришлось испытать себя в новом круглосуточном амплуа — медбрата, санитара, сиделки… В былые времена я уже был таксистом, проводником поезда, архивистом, коммерсантом и пр., что отразилось в моих книгах. Теперь же передо мной стояло наиболее тяжкое испытание — облегчить последние дни своей жены. Невозможно было сопоставить это измученное болезнью существо с той, которую я помнил, — красивой, умной, душой любой компании… И никогда я не мог предположить, что именно это ее беспомощное, обреченное состояние пробудит во мне НАСТОЯЩУЮ любовь. Особенно безысходную после ее смерти. Именно тогда меня охватило чувство тоскливого одиночества, куда более острого, чем испытанное мной за годы нашей совместной жизни. Какими мелочными выглядели все наши дрязги, взаимные недовольства прошлого! А ее слова, сказанные незадолго до последнего ухода: «Спасибо тебе за все», казалось, отпечатались в моей памяти особой интонацией любящей и во многом раскаявшейся женщины.

Так родился мой последний роман «Сезон дождей» — мой, личностный роман, отражающий в определенной степени мой опыт…

Жизнь — это цепь недооцененных в свое время горестных потерь. И думается, нет от этого рецептов — мало кого учит печальный опыт. Мы все, в определенном значении, рецидивисты, самонадеянные и бездарные ученики жизни…

Вот я и думаю — не окажусь ли вновь в жестких тисках будущего покаяния?! Оценю ли заботу близкой мне женщины, моложе меня на много лет, моложе моей дочери… Видеть на протяжении долгого времени рядом с собой красивую, молодую, преданную тебе женщину ввергает в ложное заблуждение, завышает самооценку. А совесть изнуряет мысль: в силу объективных причин ты уже не можешь дать этой молодости то, что дал бы ей другой, менее поживший на этом свете мужчина. Или это трусливое оправдание очередных эгоистических легкомысленных устремлений, будоражащих меня, несмотря на годы? Упуская простую вещь — осталось-то жить куда меньше, чем прожито. Стало быть, и ошибок необходимо делать меньше. Сколько раз, ночами, по телефону, мы обсуждали это с покойным Сашей Володиным, знатоком тайн человеческой души…

Память, точно рыбацкая сеть, процеживает десять лет после написания основного текста «Звонка в пустую квартиру». Память пропускает множество эпизодов, лиц, событий, связанных с беспокойным временем становления «другой России», с первыми годами нового тысячелетия. И новые мои книги, точно метки на длинной веревке моей жизни…

Путевая повесть «Breakfast зимой в пять утра» явилась итогом поездки из Нью-Йорка в Калифорнию по железной дороге. Много книг-путешествий написано об этой воистину великой стране. Путешествовали кто пешком, кто на автомобиле, кто на лошадях, кто по рекам и озерам — описывали увиденное, а вот из окон поезда компании «Амтрак», кажется, еще не было. Обозначил я жанр книги как «Дорожные записки, сложенные в повесть-документ»… Вагонные попутчики — люди особенные, в вагоне люди расслабляются, становятся доверчивее, откровеннее, завязываются знакомства, нередко перерастающие в дружбу. Я, как бывший проводник вагона «Ленинград — Баку» и автор романа «Поезд», подобное наблюдал весьма часто… Поэтому мне особенно была интересна эта поездка-приглашение дочери погостить у нее в городке Монтере, штат Калифорния. Конечно, сюжет повести не замыкался на моих попутчиках, сюжет включал истории штатов, через которые проезжал поезд, судьбы людей, связанных с темой эмиграции, личными воспоминаниями — веселыми и печальными… Одним из персонажей книги явился солидный бизнесмен, бывший одессит Семен Кислин. Обычный паренек из многодетной еврейской семьи, пройдя нелегкую школу одесской Молдаванки, с ее уличным университетом полуголодного детства, эвакуацию во время той войны, с Гитлером, пройдя погоню за грошовым заработком, службу на флоте и тюрьму, эмигрирует из СССР и спустя годы становится одним из крупных безнесменов-миллиардеров. Публикуя «Breakfast зимой в пять утра», я еще не знал, что история жизни Сэма ляжет в основу моего большого романа-дилогии «День благодарения»… Мы встречались в огромной нью-йоркской квартире Сэма, и я прилежно записывал на диктофон рассказ о его жизни… Как-то я задал Сэму наивный вопрос: доволен ли он жизнью? «Понимаешь, — ответил он, — прошлое меня продолжает угнетать. На что потрачены десятки лет? На что ушла жизнь моих родителей? На иллюзию! На борьбу с тенью! Вот внуки мои — да, они довольны. А я и даже дети мои продолжаем помнить и сравнивать. В Москве вышла книга „Сто ведущих российских бизнесменов“. Я там занимаю второе место. Почему-то меня зачислили в деловые люди России. Россия нередко лицемерно сокрушается о своих детях, которых она выжила из родного дома, точно мачеха. Все, чего я достиг, — результат долгого пути риска, отчаяния и сомнений. И все же я нередко терзаюсь досадой, что все это могло произойти там, а не здесь…» Конечно, Сэм несколько идеализировал — и там и здесь имеются свои особенности, к тому же «там» шли к своему благополучию сотни лет, когда «здесь» мы барахтаемся в новых отношениях лет пятнадцать. Но так уж устроен человек. Редко кто может испытывать чувство благодарности даже к отрицательному опыту своей жизни, находить в нем зерна, давшие богатый всход. Достаточно прочесть того же Стейнбека, его «Гроздья гнева», прочесть Драйзера, Джека Лондона, Фитцджеральда, чтобы вернуться в Россию, через американский опыт… В то же время меня изумляет, с какой яростью наша идеология поносит сегодня страну, к которой изо всех сил стремится. Тем самым как бы загодя готовясь повторить российскую традицию облить грязью свое прошлое, не отделяя зерен от плевел…

В жизни случай нередко играет значительную роль. Так, случайное знакомство с Сэмом вылилось в роман-дилогию «День благодарения». А гонорар за эту работу дал возможность сносно жить при весьма скудной писательской пенсии-подаянии. Вот я и подвел послесловие книги десятилетней давности под названием «Звонок в пустую квартиру» к определенному смысловому перепеву. И хотя квартира все та же, но звонок уже не падает в пустоту. Наоборот, друзья нередко сетуют, что не могут дозвониться, что телефон постоянно занят… Но это уже другая история. В которой мне пока сложно разобраться…

Июнь 2007 года. Санкт-Петербург

Примечания

1

Ныне Малая Морская ул.

2

Ныне пр. Ю. Гагарина.

3

Сейчас там размещаются кассы Аэрофлота.

4

Садитесь! (Азерб.)

5

Взяточник (местный диалект).