Четыре грани финала (СИ) - Коншин Данила Владимирович "Airwind"

— Приветствую, — толстяк приоткрыл маленький, ехидно скалящийся рот. — Меня зовут Весельчак У, и я космический пират из будущего. Разве Алиса не рассказывала обо мне как о злейшем её враге? Ах да, я совсем забыл, что никакой Алисы никогда с вами не было.

Я опять попалась. Но сейчас я не одна, я…

Я взглянула вверх как раз для того, чтобы увидеть, как Ирма и Хай Лин вновь создают лёд. И метают его осколки в спину Тарани и Корнелии. Вилл поворачивается к ним, но уцепившаяся за обломок металла Микото бьёт её молниями, а Человек-Паук стреляет в обеих паутиной…

— Крыс, понимаешь, разобрался с остальными, — радостно сообщил Весельчак. — Про Крыса ты хоть слышала? Тоже достойный пират, с родословной, хотя без меня, разумеется, затерялся бы полностью. Хочешь знать, кем он притворялся? — и вместо ответа расхохотался, обнажив золотые зубы.

Такие же золотые, как и трезубец, вонзившийся мне в живот.

Снисхождение поднялась из воды — окровавленная, но живая. Она взлетела, удерживая меня на оставшейся половинке трезубца, и развернула лицом к себе.

— Это и есть путь Обмана, килька, — прошипела она, а позади нас развернулась новая битва. Члены «Энтерпрайз» с упоением убивали друг друга, прямо под нами проскочили два уже пустых скутера. — Ты пакулась обмануть всех, и своих, и меня. А в итоге насудаклась на острие. Потому что я обналима вас всех. Заслала шприонов в ваши ряды. Взломала изнутри как банку.

Значит, я сейчас умру. Но не с пустыми руками.

Мир перезапишется вновь, но все, кому нужно, будут в курсе, что это четвёртый заход. Я расскажу, что за личиной Алисы Селезнёвы прячется Весельчак У, и мы вычислим, кто притворяется Крысом. Разрушения Нью-Йорка не повторится. Мы всё сделаем заново, теперь уже лучше, и точно победим.

Живот и бок горели, каждое лёгкое движение трезубца отдавалось немыслимой болью — но я пробовала выдавить улыбку.

Это не поражение.

Это ещё один шаг к победе.

Снисхождение сбросила меня с трезубца в воду, и белые щупальца неведомых существ мгновенно сдавили тело.

Костюм не работает.

Не смогу телепортироваться и излечиться.

Но это не имеет никакого значения. Я переживу смерть.

Всё просто начнётся… заново…

***

Под моей ногой раскрошился череп.

Я испуганно отдёрнулась — но лишь наступила на ещё один, отозвавшийся таким же неприятным треском.

Черепа были везде. Вся изломленно-лавовая долина была покрыта ими. Безжизненные, лишённые намёка на кожу и остальное тело, уставившиеся на меня тьмой смерти черепа.

Там, где они заканчивались, начинался верёвочный мост, под которым плескалась светящаяся фиолетовым жидкость. Он изгибался прямоугольным зигзагом и подводил к огромному маяку, чья макушка скрывалась в сером тумане. Этот же туман накрывал три остальные дорожки, ведущие от маяка в разные стороны.

Абсолютно тихо. Абсолютно пусто. Абсолютно никого.

Я осторожно сошла с черепов и шагнула на мост. Тот не скрипнул и не пошевелился, когда я прошла по нему. Дверь маяка тоже открылась бесшумно, когда я встала напротив неё, и оттуда вышла девушка.

Миниатюрная и изящная, почти девочка. Одета в ту же школьную форму из белой блузки и синей юбки. На коротких чёрных волосах устроился красочный цветочный венок.

— Привет, Сатен-сан, — Кадзари Уихару улыбнулась и слегка склонила голову к плечу. — Теперь ты готова узнать истину этого мира.

Межгранье

Уихару не ответила ни на один из вопросов, сразу отправилась внутрь маяка — и мне пришлось отправиться следом. Дверь выводила на винтовую каменную лестницу, уходящую ввысь, и Уихару шла туда.

Поднимались мы минут пять, за это время не проронив ни слова. Более того, я нисколько не устала. В этом месте, чем бы оно ни было, вообще словно не хватало части живого мира. Я не чувствовала ветра, тепла или холода, почти не ощущала своё дыхание, не слышала хотя бы мелких звуков.

Даже когда Уихару открыла дверь наверху и мы вышли к вершине маяка.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

И там не было ничего, что дало бы ему право называться маяком. Ни огромного светильника, ни системы зеркал, ни хотя бы пылающего костра. Абсолютно плоская деревянная площадка.

Уихару дошла до её края и посмотрела вниз. Я не рисковала так приближаться, тем более что и так видела окружающий мир.

Состоящий из сплошного тумана, окружившего маяк плотным одеянием. Мост и вода внизу были полностью неразличимы за серой, недвижимой пеленой. А над ним лишь бесконечное светлое небо, с полным отсутствием даже намёка на солнце.

— Уихару, что происходит? — вновь спросила я, и теперь подруга повернулась. Посмотрела прямо на меня и добро улыбнулась.

— Не рассказывай, — её голос стал единственным нарушителем окружающего спокойствия. — Показывай.

Я совершенно не почувствовала толчка в грудь — однако он оказался настолько сильным, что только и успела понять: падаю. И увидеть, что переместившаяся быстрее осознания Уихару молча смотрит сверху на падающую меня.

А затем серый туман полностью поглотил…

***

Меня зовут Даша Совухина.

Кличка Сова, потому что я ношу очки. Никто со школы не упоминал эту кличку, и тем не менее она всё ещё жива.

Сейчас я сижу за ноутбуком и иногда напоминаю себе, что надо выпрямить спину. Но почти сразу же хочу быть ближе к экрану.

Я смотрю аниме. Аниме, где четыре девочки ловят злых учёных, беседуют, ходят по магазинам, сражаются, помогают друг другу, распутывают преступления и попросту идеально проводят время.

И я тоже так хочу. Но я даже с ними не могу нормально провести время. Одно ухо массивных наушников отодвинуто, и я вслушиваюсь в квартиру.

Я постоянно должна вслушиваться в квартиру. В любой момент меня могут позвать, в любой момент может возникнуть срочное дело, в любой момент и так неустойчивое личное расписание может разрушиться.

Тем более что уже вечер. Бабушка почти наверняка уже отправилась спать, и потому придётся нам. Когда бабушка ложится спать, то любой звук ей мешает, и даже попытка сходить в туалет может закончиться скандалом.

Если пойду я.

Но пока там сидит папа, а его внимание не стоит привлекать. Хорошо бы серия закончилась до того, как он выйдет. Я опять не рассчитала время, осталось семь минут, но мне не позволят досмотреть в любом случае.

— Эй! — мама заходит в комнату, и я мигом нажимаю на паузу. — Выключай давай свою тупость!

Мне позволяют распоряжаться ноутбуком, поэтому сериал также скачан, и нет никаких проблем выключить его. Я запоминаю время, на котором остановилась, чтобы завтра продолжить с того же места. Надеюсь, на этот раз не забуду и не перепутаю, в последнее время такое происходит слишком часто.

— Вот что ты смотришь их всё и смотришь, а? Этих уродов? Рожи просто отвратительные, всё эти западные уроды хотят нам мозги извратить!

Здесь просто не надо отвечать. Если ответить, что девочки очень красивые, что никто не хочет ими извратить, и что после них я чувствую себя немного лучше, то всё станет просто ужасно.

— Нет бы работать пойти, а то смотрит всё уродов, совсем из-за них отупела!

Бабушка тоже что-то кричит из своей комнаты, я закрываю ноутбук и выскальзываю из комнаты, смотря строго вниз. Так надо. Так лучше всего. Так всегда происходит.

— Про работу мама правильно говорит, — папа успел сходить в туалет и выходит в гостиную. — Долго ты будешь сидеть у нас на шее? Хоть бы мужика нашла тогда, что ли. Чем тебе Андрей не понравился?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Тем, что он лысый, с его лица не сходила какая-то гнусная ухмылка и что когда вы всеми мужиками сидели вместе, то он тоже разделся до пояса. Но я знаю, что это не объяснение, и потому лучше молчать.

— Эй, — папа хмурится. — Ты чего не отвечаешь? Тебе что, давно урока не преподавали, падла?