Посланец. Переправа - Станислав Васильевич Вторушин

— Женя, — позвал ее Глебов.

Она остановилась. От напряженного дыхания грудь ее ходила ходуном, ноздри нервно расширились. Такой возбужденной Глебов ее еще не видел. Удивительно, но в это мгновение она показалась ему еще красивее.

— Простите, — примирительно сказал он и наклонил голову. — Я не хотел вас обидеть… Честное слово…

Женя молча посмотрела на него и также молча скрылась за дверью своей комнаты.

…Все эти мгновения раз за разом прокручивались в голове Глебова, пока он шел к разведчикам. В его сознании не укладывалось, как он может послать Женю с ними за линию фронта. Ведь ее там в любой момент могут убить, еще хуже, захватить в плен и потом измываться в какой-нибудь землянке или прямо в траншее. От одной мысли об этом Глебов приходил в ярость. Он бы без колебаний послал с разведчиками Захарову, не раз бывавшую за линией фронта, но той две недели назад сделали операцию аппендицита. Она за столом-то сидела скрючившись, как улитка, ей не только в тыл к немцам, до туалета дойти было трудно. Глебов понимал, что у него не было выбора, и от этого не находил себе места.

Разведчики расположились в блиндаже, вырытом в скате небольшого овражка. Брезент, закрывавший вход в блиндаж, был откинут, и в его проеме Глебов сразу увидел Демидова. Командир взвода разговаривал с кем-то, находившимся в глубине блиндажа. Услышав шаги, Демидов оглянулся и тут же скомандовал:

— Встать, смирно!

— Вольно, — сказал Глебов, останавливаясь у входа.

Он прошел в блиндаж, оказавшийся просторным, с нарами вдоль обеих стен и длинным столом посередине, на котором лежали куски хлеба и несколько пустых банок из-под немецкой тушенки. На нарах стояли раскрытые вещмешки, рядом с ними автоматные диски. Было видно, что разведчики собирались на задание.

— Определили, кто пойдет? — спросил Глебов, обращаясь к Демидову.

— Так точно, товарищ комполка. Двенадцать человек.

— Включая радистку? — спросил Глебов и, представив уходящую через линию фронта Женю, снова почувствовал, как заныло сердце.

— Включая радистку. А кто с нами пойдет: Захарова или эта новенькая?

У Демидова хитровато блеснули глаза, и Глебову это не понравилось. Он решил испортить настроение разведчику.

— Захарова просится. Как узнала, что вы собираетесь к немцам и с вами надо посылать радистку, сразу обратилась ко мне.

— Куда же нам с ней, товарищ подполковник, — обиженно сказал Демидов, лицо которого сразу стало постным. — Она здесь-то ходит скрючившись, а там и по болоту идти, и столько страху увидеть придется. Нам не задание выполнять надо будет, а ее отхаживать.

— А с новенькой возиться не надо будет? — спросил Глебов. — Она страха не ведает и немцев не боится?

— Она шустрая, товарищ подполковник, — неожиданно откликнулся сидевший на нарах старший сержант Гудков. — Она где угодно пройдет, ее только прикрывать надо будет.

Глебов понял: разведчики про себя уже вычислили, что с ними на задание пойдет Женя. Он искоса посмотрел на Гудкова. Тот, насыпав в кисет махорки, деловито сворачивал в маленькие квадратики газету, чтобы из нее удобно было мастерить самокрутки.

— Сигареты не куришь? — спросил Глебов.

— От них кашель забивает, товарищ подполковник. Наш табак привычнее.

Разведчики постоянно приносили из-за линии фронта немецкие сигареты, и многие перешли на них. С ними удобнее. Не надо заботиться о бумаге для самокрутки, не надо тратить время на то, чтобы изладить себе папиросу. Но сигареты нравились не всем. Гудков сунул в кисет газету и осторожно положил его в карман гимнастерки. «Чтобы не замочить, когда будет переходить болото», — подумал Глебов и его мысли тут же перекинулись к Жене.

После вечерней встречи у колодца он видел ее много раз, но они только кивали друг другу. Времени на разговоры не было. Сначала Женя отвечала на кивки казенно, потом при каждой встрече стала потаенно улыбаться краешками губ. И эти молчаливые улыбки говорили Глебову о том, что она не только простила его, но и приняла в свое сердце. И от этого в душе командира полка еще больше разливалась горечь. Он не должен был посылать ее за линию фронта, чтобы не сходить с ума до возвращения разведчиков. Глебов уже и так извелся, хотя с обреченной неизбежностью понимал — другого выхода в данной ситуации нет. На войне не существует ни личных отношений, ни личных целей. Здесь все подчинено одной общей задаче — победить врага.

— Где будете переходить линию фронта? — спросил Глебов, переведя взгляд с Гудкова на Демидова. Тот поставил на стол ящик с патронами и начал набивать ими диск автомата.

— По болоту. Где же еще? — ответил Демидов, подняв голову. — Нам же надо выходить прямо сейчас, а днем к немцам можно попасть только по болоту.

— Девушку там не утопите?

— Мы ее на руках понесем, товарищ подполковник, — сказал сидевший на нарах у стенки сержант Гуляев.

Все знали его как самого веселого балагура среди разведчиков, но Глебов не был настроен на шутки.

— Я вас серьезно спрашиваю, — строго произнес он. — Вдруг она плавать не умеет, а там ведь и в яму угодить недолго.

— Мы это болото как Отче наш знаем, товарищ подполковник, — сказал Гудков.

— А немцы его не знают? — спросил Глебов.

— Знают, — ответил Демидов и внимательно посмотрел на командира полка. — Только мы с ними по нему разными дорогами ходим.

Демидов понял, что Глебов переживает за радистку больше, чем за обычного солдата. Может, ему было жаль отправлять за линию фронта необстрелянную девчонку, а, может, влюбился и переживает за нее сильнее, чем за самого себя. Но на войне нельзя одного жалеть, а другого посылать на смерть. Перед смертью все равны, и командир полка, вне всякого сомнения, понимает это. На войне и любовь совсем не такая, как в мирной жизни. Глебов исподлобья посмотрел на Демидова и сказал, тяжело роняя слова:

— Провожать вас за линию фронта приду сам. Радистка Чистякова прибудет к вам через полчаса.

3

Когда Глебов зашел к связистам, Женя сидела за столом и ела из котелка перловую кашу. Увидев командира полка, соскочила со стула, но Глебов жестом усадил ее. Она отодвинула котелок и вопросительно посмотрела на Глебова.

— Не обращайте на меня внимание, кушайте, — сказал Глебов.

— Я уже покушала, товарищ подполковник, — ответила Женя и скосила глаза на котелок.

— Как же покушали, когда еще чай не пили, — Глебов кивнул на полную кружку, стоявшую на столе.

— Это не чай, товарищ подполковник. Это компот, — ответила Женя.

— Тем более надо допить.

— Вы меня куда-то посылаете? — спросила Женя, и он увидел блеснувшую тревогу в ее глазах.

— Почему