Здравствуй, Гр-р! - Татьяна Стекольникова

На сборы оставалось десять минут. И что на себя надевать-то? Тоже проблема: музей, кладбище, а потом поминки, и переодеваться не придется… Шкаф трещит от шмоток, а когда надо — все не то… Где там мой пиджачок висит, серый в елочку? Черные брюки к нему — нормально. Бросив в сумку зонт, сотку, косметичку и кошелек, я спустилась во двор. Никого… Я обошла дом — джип Громова был на месте. Через секунду из конторы вылетел злой Гр-р:

— Ты что бродишь вокруг?

— Не ори…

Громов затолкал меня в машину.

— Нина, на тебя охота идет, не понимаешь?

— Чтобы шприцом уколоть или задушить, надо приблизиться. А вокруг никого…

— Это маньяки способ убийства не меняют… Сама же знаешь, что у нас не маньячка, а озлобленное и дьявольски хитрое существо. По-моему, она вообще сумасшедшая… А вдруг пистолет достала? Вот запру тебя дома…

Я вспомнила, как вчера места себе не находила, волнуясь за Гр-р. Теперь мужик волновался за меня. Еще как волновался…

— Гриша, я буду тебя слушаться… Я не подумала…

— Не подумала, не подумала… Что я буду делать, если с тобой что-нибудь случится, ты об этом подумала?

Гр-р достал мобильник:

— Паша, подгребай…

Этого Пашу я, оказывается, видела и раньше — вчера в конторе.

В музей я входила, как плененная Мата Хари, — с двух сторон меня подпирали мужики. Не знаю, как Паша, а у Гр-р подмышкой была кобура с пистолетом — я нашла, когда обняла его в машине.

Тетка, которую ко мне приставили, тоже была знакомой Громова и тоже неровно к нему дышала. Гр-р, ослепительно улыбаясь, представил меня как правнучку губернатора Закревского, желающую познакомиться с имеющимися в музее архивными материалами.

— Вас интересует что-то конкретное?

— Все, что может иметь отношение к биографии Ивана Павловича Закревского…

Громов сказал Паше, что меня надо вывести в половине второго, и исчез. Я осталась с теткой. Паша маячил сзади.

— Сейчас принесу… — промурлыкала музейная дама.

Говорила бы нормально, сладкий голос ни к чему — Громов уже ушел. С другой стороны, Паша-то остался, а Паша, как и все мужики в конторе, парень видный, брутальный, супер, мачо и как-то там еще, в общем, девицам нравится…

Минут через десять я уже сидела за столом, где мне освободили половину квадратного метра, сдвинув в сторону бумажные кучи. Я поинтересовалась, можно ли сделать копии — если что найду. Да, конечно, вы же от Григория Романовича, он просил содействовать…

В картонных папках, помеченных цифрами 1910–1917, были собраны самые разнообразные документы, даже собственноручно начерченная губернатором карта Энской губернии, на которой я нашла и Энск, и Закарск, и Карасик. По всем этим запискам, приказам, донесениям, циркулярам и распоряжениям было видно, что губернатор, действительный статский советник И.П. Закревский трудился не покладая рук: в губернии его стараниями закладывались города, в этих городах прорубались улицы, возводились мосты, открывались школы и дома общественного призрения. Часто мелькала и фамилия вице-губернатора, статского советника А.В. Сурмина. Фамилия Шпинделя мне долго не попадалась. Наконец в списке открытых в 1910 году в Энске предприятий я нашла строку: книжно-газетно-журнальное издательство с собственной типографией — Шпиндель А.В.

Музейная дама не теряла надежды обратить на себя внимание Паши, но у того были свои задачи — не спускать с меня глаз. Или с территории вокруг меня — не знаю, как там положено у телохранителей. Когда я спросила, где можно посмотреть дореволюционные газеты Энска, и она повела меня запутанными ходами в подвал — Паша, естественно, двинулся следом, — одна ее мысль, видимо, крайне навязчивая, вырвалась на свободу: "Почему, почему одним все, а другим ни шиша! Вот у нее — и Громов, и этот самец… А у меня — только фаллоимитатор…"

Упс… Надо, оказывается, не про все думать! Вдруг рядом будут люди вроде меня — умеющие читать чужие мысли…

Газета Шпинделя называлась просто: "Энские новости". Судя по стилю, три четверти статей писал он сам. Я прочитала заметку о благотворительных балах, даваемых губернатором (1910 г.). Г-жа Закревская, супруга "нашего уважаемого г-на губернатора", организовала в Энске первую картинную галерею (1910 г.). Соболезнование вице-губернатору А.В. Сурмину, потерявшему горячо любимую супругу (1912 г.). Соболезнование семье губернатора — в связи с кончиной Полины Федоровны Шпиндель, урожденной Назарьевой, свояченицы г-на губернатора. Соболезнование издателю, г-ну Шпинделю А.В. Трагически, во цвете лет, оборвалась жизнь его молодой супруги — умерла в родах, оставив мальчика (май 1914 г.)…

В июле 1914 г. в газете напечатали фамилии горожан, призванных в армию, — А.В. Сурмин и А.В. Шпиндель среди них.

В газете за первое августа 1915 года: "Как нам стало известно, 23 июля в битве при Манцикерте пал смертью храбрых наш согражданин Антон Владимирович Шпиндель, служивший при штабе командующего Кавказским фронтом генерала от инфантерии Н.Н. Юденича. Годовалый сын героя остался сиротой — мать умерла при его рождении. Мальчик, на время службы отца бывший на воспитании в семье губернатора — супруга И.П. Закревского приходится ребенку тетей, — останется и в дальнейшем у своих приемных родителей". Заметка оканчивалась призывом: "Жертвуйте на устройство дома для увечных воинов!".

О судьбе Арсения Сурмина из газет я ничего не узнала, как и о судьбе моего прадедушки.

Музейной даме уже надоело думать про фаллоимитатор, но другие мысли ей в голову не приходили, и поэтому она была рада отвлечься от своих горьких раздумий, когда я спросила, знает ли она, что делал губернатор после революции. Да. Со своим заместителем Сурминым ушел в Белую армию. Оба погибли: Сурмин — в 1920, а Закревский — в 1918 году… Где их могилы — неизвестно. Вдова Закревского в 1919 году вышла замуж за Сурмина. Счастье было очень коротким…

Я попросила отксерить найденные заметки. Дама унеслась, а я огляделась в поисках туалета. Определив азимут, я двинулась в выбранном направлении и уже собралась открыть дверь, украшенную большой буквой "Ж", как Паша, о котором я успела забыть, преградил мне вход.

— Сначала я…

Он толкнул дверь в туалет и невозмутимо зашел внутрь. Трое курящих баб разного возраста с воплем ринулись к выходу. Объявив, что все чисто, Паша запустил меня в сортир, закрыл за мной дверь и остался, слава богу, снаружи. Но сплетня про меня и мордоворота, которого я водила в женский туалет, теперь облетит весь Энск.

Вернувшись, мы нашли музейную даму с готовыми копиями. О том, кого ее коллеги видели в туалете, она еще не знала, потому что мысль дамы была прежней: "Почему одним все, а другим — только фаллоимитатор?"