Кардонийская петля - Вадим Панов

Тогда…

А сейчас она говорит бесцветным голосом:

– Моего мужа застрелила твоя подруга.

– Он знал, на что шёл, когда выбрал профессию офицера. Неужели тебе не рассказывали, что это путь смерти?

– В какой-то момент профессиональное становится личным. – Кира перевела взгляд на сидящую впереди Колотушку. На женщину, которую необходимо убить.

– Насколько личной стала для тебя война? – осведомилась Орнелла.

– Ты действительно такая дура?

– Не дерзи, – холодно бросила Григ.

– Не лезь ко мне, – отрезала Кира.

Ожесточение. Вот чего добивалась Компания на планетах, которые собиралась сожрать. Война на полях – ерунда, кровавый соус к главному блюду, к ожесточению, которым пропитываются люди. Война должна быть в головах, в сердцах, в душе, в рассказах ещё не родившимся детям. Война должна стать принципом жизни, взаимная ненависть должна стать догмой, должна выпалывать сорняки миролюбия из пропитанной кровью земли. Люди должны забыть о добре, забыть о том, что они люди, должны ожесточиться – это сделает их слабыми.

Орнелла улыбнулась. Она поняла, для чего юная Дагомаро понадобилась директору-распорядителю и почему он велел пристрелить Накордо, поняла, что ожидает Киру и… И неожиданно для себя произнесла:

– Не думай о мести, девочка, а начинай жалеть себя прямо сейчас.

– Почему?

– Потому что я везу тебя к Абедалофу Арбедалочику.

– Прошу простить, мессер, я не ожидал, что вы будете настолько голодны, и не приготовился должным образом, – покаялся ИХ Бабарский, пронырливый суперкарго «Пытливого амуша». – Но неподалёку есть отличный трактир, в котором…

– Нет, ИХ, никаких трактиров: мы торопимся, – отказался Помпилио и откусил большой кусок бутерброда с паштетом.

– Да, мессер.

– Мы в походе, ИХ, – развил мысль адиген. – А в походах не всегда есть время разжечь костёр и поесть горячей пищи.

Поскольку жевать дер Даген Тур не перестал, голос его звучал невнятно, однако ИХ прекрасно понимал каждое слово. Он умел слушать, а главное – слышать, и мог расшифровать даже шуршание отравленного богомола.

– Совершенно с вами согласен, мессер: не всегда. Да и зачем костёр? В доме есть камин.

– Лишения закаляют, – закончил Помпилио. – Делают нас мужественными.

Бабарский кивнул, но промолчал, он знал, что речь обязательно продолжится.

– А ты, я смотрю, неплохо устроился, – оценил дер Даген Тур, выдержав малюсенькую паузу. – У нас, на передовой, такие разносолы не подавали.

– Осмелюсь напомнить, что я получил место на «Амуше» именно потому, что умею устраиваться, – сообщил Бабарский и пожал узкими плечами: – Зачем вам другой суперкарго?

– Ты прав: незачем, – согласился адиген, доедая бутерброд.

Впрочем, назвать закуску бутербродом можно было весьма условно: тёплая пшеничная лепёшка, острый «алешанзан» из утиной печени, пряный аромат которого дразнил дер Даген Тура с начала трапезы, свежий огурец, глоток чеманского белого – паштет поглощался по всем кулинарным правилам. Перед ним ИХ подал сырную тарелку с зеленью, а на основное блюдо запланировал жареную курицу – эту птицу Помпилио любил есть холодной. Суперкарго понимал, что адиген заявится голодным, но не рассчитал масштабы бедствия.

– Сегодня я даже не завтракал, а вчера на ужин эти бестолковые ушерцы предложили мне бестолкового поросёнка, жаренного без всяких специй, ужасный соус и кислое вино. Фактически я не ел целые сутки!

– Сочувствую, мессер. – Суперкарго тяжело вздохнул. – Но почему вас не покормили в плену?

– Меня собирались расстрелять, – напомнил о своих приключениях Помпилио. – Зачем кормить покойника?

– Похвальная прагматичность, – с пониманием произнёс бережливый Бабарский.

Дер Даген Тур отвлёкся от курицы, с удивлением посмотрел на суперкарго и веско отчеканил:

– Я так не думаю.

– Жестокие подонки, – молниеносно поправился ИХ.

– А вот это верно.

– И ещё хочу сказать, что понимаю вас, как никто иной, – продолжил Бабарский. – Я как-то голодал в лечебных целях, помните? Ужасные ощущения.

– Ужасные ощущения были у всей команды, – прищурился Помпилио. – Ты на неделю задержал жалованье.

– Я злился.

– У меня голова болела от жалоб.

– Не знал, что это затронуло вас таким образом, мессер.

– Теперь поздно извиняться. – Дер Даген Тур кивнул, ИХ понятливо наполнил его бокал белым и поставил опустошённую бутылку под стол. – Что на десерт?

– Лепешки с мёдом и дыня.

– Очень хорошо, – промурлыкал Помпилио. – Очень хорошо.

Проникновение в Линегарт ИХ расписал с предельным тщанием: точно указал место, где необходимо приземлиться (согласно первоначальному плану, дер Даген Тур должен был выпрыгнуть из аэроплана с парашютом), как избавиться от снаряжения, затем окольными тропами добраться до ближайшей железнодорожной станции и незаметно сесть на поезд. Судя по мельчайшим подробностям, включающим имена и описания всех полицейских и работников станции, их привычек и расписания, суперкарго преодолевал маршрут лично и неоднократно.

Помпилио аккуратно исполнил все пункты инструкции, но без накладок не обошлось, и главная из них заключалась в том, что вместо парашюта в стог сена был воткнут аэроплан. Повезло ещё, что собственно момент приземления туземцы прозевали. Тем не менее район следовало покинуть как можно скорее, и адигену пришлось оседлать ближайший поезд – товарный, потрястись на открытой площадке вагона, потом прыгать и пешком хромать по указанному адресу, тщательно скрываясь от редких полицейских. Но поскольку дом Бабарский снял на окраине, неподалёку от чугунки, последняя часть путешествия также прошла удачно.

– Ты выяснил, где живет Арбедалочик?

– У него большая вилла вверх по Хоме.

– Почему не в городе?

– Вы видели окраину, мессер?

– Разумеется.

– Архитектура центральных кварталов Линегарта мало отличается от того, что вы видели. Только фасады чище и мостовые поливают.

– Здесь всё квадратное?

– Или прямоугольное.

Адиген покачал головой, но от пространных комментариев отказался, ограничившись коротким:

– Я понимаю Арбедалочика. – После чего отодвинул тарелку с остатками курицы, тщательно вымыл руки в поданной Бабарским чашке, вытер их и осведомился: – Оружие?

– Как вы хотели, мессер: многозарядный и крупнокалиберный. – ИХ сходил в соседнюю комнату, принёс небольшой чемоданчик и раскрыл его на краешке стола. – Ушерский «Уллум».

– Я просил пистолеты Харда, – капризно протянул Помпилио, с любопытством изучая представленное суперкарго оружие. Но не прикасаясь к нему.