Последняя Арена 4 - Сергей Греков

каменное кресло, не забыв упрятать руки в кандалы. Лязгнул металл, приковывая плечи к ровной спинке. Я находился в позе первоклассника за партой. Покрутил головой, пытаясь нащупать затылком твердую поверхность, но всё было тщетно: отправиться на возрождение посредством самоубийства не получится. В очередной раз стянули ноги. Я был надежно зафиксирован, будто лягушка на столе средневекового врача-исследователя. И ситуация мне, мягко говоря, не нравилась.

Я помнил ментальную закладку Кейры. Время уходило, но глупая ситуация не позволяла вырваться из странной ловушки.

Напрягался изо всех сил, пытаясь выкрутиться из западни, но конструкция держала крепко. Не получалось даже освободить руку или ногу.

Ещё через час услышал скрежет массивной отъехавший двери. Застучала расставляемая мебель, а вскоре послышался многочисленный стук обуви. С меня наконец-то сорвали мешок. Огляделся.

Я находился в небольшом помещении. Окна отсутствовали. На столах громоздились футуристические кейсы, которые неуместно смотрелись на фоне обшарпанных стен. И люди... Множество людей в военной форме, рассевшись полукругом, с интересом наблюдали за мной.

— Ты знаешь, почему тут оказался? — взял слово человек, на плечах которого были погоны генерал-полковника.

— Потому что таков сценарий, — сказал я с усмешкой. — А ты мне что скажешь?

— Откуда ты прибыл? — проигнорировал военный.

— Из града славного и достопочтимого. Московией именуемым. Град сей славен изысканностью строений своих. Ещё Есенин, что Сергием именуем, писал в стихотворении...

— Довольно, — перебил мой бред сухой голос генерала. — Когда всё началось?

— Всё началось с сотворения мира. Или с Большого взрыва. Или ещё черт знает с чего. Ты хоть представься для начала.

— Столыпин Леонид Маркович.

— О, точно! — вспомнил я. — Знаю такого.

— Мы встречались? — генерал многозначительно переглянулся с близсидящим соседом.

— Сам-то как думаешь? Да и вон тот полкан тоже какой-то знакомый, — я кивнул на офицера, что находился слева от Столыпина.

— Из какого времени ты прибыл?

— Из Смутного. Как раз с рубежа веков. Между шестнадцатым и семнадцатым, — блеснул я эрудицией.

— Ты будешь отвечать на вопрос?

— А смысл?

— Смысл? Смысл я тебе сейчас покажу, — Столыпин поднялся и неспешно прошествовал к столам. Взял один из кейсов и нажал на пару кнопок. Из чемоданчика пахнуло паром.

— Торжественной музыки не хватает, — сказал я, глядя, как офицер достает странный инструмент, напоминающий миниатюрные тиски. — Вы прям как злодеи из боевиков восьмидесятых. До девяностых уже не дотягиваете. Реализм просто зашкаливает! — моему глумливому восхищению не было предела. — Так и вижу, как толпа злодеев приковывает главного героя кандалами к каменному стулу, а после допрашивает. Злодеи, естественно, все из генштаба. Может, среди вас и президент есть? — я вытянул шею, пытаясь рассмотреть фигуру, которую часто видел по телевизору. — Нет? Удивительно! Даже, я бы сказал, поразительно!

— Почему они все себя так ведут? — подал голос человек откуда-то с задних рядов.

— Возвращение из другой реальности не может пройти бесследно, — сказал полковник. — Но мы всё же дадим ещё один шанс. Ты будешь отвечать на наши вопросы?

— После того, как вы ответите на мой, — я улыбнулся. — Всего на один.

— И какой же? — Столыпин подошел вплотную, черной тенью нависнув надо мной.

— Какая столица Кот-д’Ивуар? — спросил я.

— Ямусукро, — сразу же выдал полковник.

— Не мог придумать более осмысленный набор букв? — спросил я, наклоняя голову так, чтобы фигура генерала не заслоняла сидящего офицера.

— Витя, это бесполезно, — констатировал Столыпин, закрепляя на моей ладони приспособление из кейса.

Меня обжег холод. Ощутил, как в подушечки пальцев впились иголки. По коже прошлись легкие электрические разряды.

— Они отвечают только после курса боли, — продолжил генерал.

— И всё-таки лучше дать ему шанс, — настоял полковник.

— Да-да, — поддержал я.

— Хорошо. Расскажи всё, что ты знаешь об Арене, — протянул Столыпин, схватив меня за подбородок и задрав мою голову. — Какие возможности открываются после получения ранга адепта? Что бывает после прохождения десятого этажа данжа? Что такое зазеркалье? Что открывается после прохождения ступеней инициализации? В каком пространстве ты побывал в самый первый раз и что получил из него?

С каждым вопросом сердцебиение учащалась, а обрывки памяти вставали на свои места. Вспомнил системное оповещение, которое периодически мелькало предо мной, когда я открывал те или иные тайны Игры:

Вам запрещено распространять информацию. В случае нарушения вы будете наказаны уменьшением количества возрождений, блокированием способностей, стиранием характеристик или уничтожением знаков силы. При распространении информации десяти и более особям вы будете обнулены.

Без понятия, что это: то ли внутреннее чутье, то ли игровая интуиция, то ли ещё черт пойми что, — но я знал, что распространение этой информации отразится и на моем настоящем аватаре.

— И снова в глазах появилось осознание, — сказал полковник. — Теперь правдиво ни на что не ответит. Лёня, можешь начинать.

Столыпин отошел от меня. В его руках появилось приспособление, напоминающее пульт от телевизора. Генерал вдавил красную кнопку. Прибор, зафиксированный на моей кисти, завибрировал, а дальше меня поглотила вспышка нестерпимой боли.

Ментальная ловушка оказалась сложнее, чем думалось в начале.

Глава 26

— Что ты ещё знаешь? — донёсся до меня бесстрастный голос генерала.

— Про Арену... — смог выдавить я, — это всё.

Перед глазами мутилось. В ушах нескончаемым звоном скрежетал нестерпимый звук. Не знаю, что за прибор был зафиксирован на моей ладони, но его воздействие, казалось, проникало во все части тела. Тонкие иглы впивались под ногти. Из их остриев исходил энергетический импульс, который растекался по всему организму. Я чувствовал кипение крови. Ощущал, как предмет вытягивает мышцы и выворачивает жилы. Мозг, не способный уместиться в черепной коробке, будто плавился и выливался тонкой лужицей по щекам.

— Он врёт, — безразличным тоном проговорил полковник.

Между вспышками безумной боли я распознал его фамилию — Стоменов. Тот самый вояка, жену которого я когда-то спас.

— Вижу, — Столыпин прошествовал к следующему кейсу. Чемоданчик с небольшим шипением открылся и выпустил облако синего пара.

Я смог приподнять веки и разглядел в руках генерала заполненный зеленоватой жидкостью шприц и брусок, напоминающий напильник. Не к добру...

Про Арену пришлось рассказать. Я сообщил только то, что было во всеобщем уведомлении. Пытался что-то придумать от себя, но каждый раз Стоменов говорил: