Недосягаемые - Виктория Вашингтон

неуютно, ощущение, будто стою оголённой на какой-то людной площади. Я как-то резко и рвано стараюсь спрятать свои руки за спину, от чего взгляд Яна смещается и встречается с моим.

Сложно. Больно. Нереально. Смотреть в глаза, в которые когда-то была безумно влюблена, от которых растворялась в океане приятных эмоций. Смотреть и не видеть никакого интереса. Холод. Осуждение. И всё. Ну, тогда какого чёрта ты продолжаешь смотреть на меня?

— А чего не сегодня? — расстроено спрашивает Диана, прижимаясь к своему парню.

Звучит так паршиво. Совсем не могу понять, что со мной происходит. Где та девушка, которая заставила себя ненавидеть этого человека каждой клеточкой своей души? Где та самая ненависть, что казалась такой реальной? Почему так больно смотреть сейчас на него? Внутри будто мясорубку запустили, которая снова всё кромсает на тысячи кусочков.

— У нас дела, — выговариваю быстрее, чем успеваю обдумать свои слова. — Срочные.

Отвожу от них взгляд, продолжая складывать свои вещи. В голове совершенно не понимаю, зачем я так сказала. Может, чтобы ему тоже стало больно? А какой в этом, впрочем, смысл. Всё было решено тогда, когда он уехал, оставив меня одну. Когда мне пришлось собирать себя по крупицам и изображать счастливого человека, когда на самом деле едва хотелось жить.

— Лера, что-то случилось? — неожиданно спрашивает Диана.

— Нет, — отвечаю слишком резко.

Чемодан оказывается собран очень быстро. Ну где же ты, Алекс, когда ты так нужен?

— Я пойду, — говорю, аккуратно устраивая террариум на чемодане.

— Так тебе ещё не звонили, — уверенно заявляет подруга.

— Да я хочу ещё с Зиной попрощаться, кто знает, свидимся ли ещё, — нагло вру и выдавливаю улыбку.

— Может провести, всё-таки? — подруга, с надеждой в глазах, подходит ко мне.

— Нет, развлекайтесь тут, — весело заявляю я, а самой невыносимо неприятно становится от собственных слов, внутри всё будто загорается страшным пламенем.

Дианка неожиданно крепко-крепко сжимает меня в объятиях, а затем целует в щеку.

— Позовёшь на новоселье? — задорно спрашивает она.

— Обязательно, — улыбаюсь. — Если Алекс не выгонит меня с тарантулом на улицу.

Чувствую тяжёлый взгляд Яна. Зачем ты, чёрт возьми, смотришь на меня так, будто я виновата во всем, что сейчас происходит?

— Пока, Валерия, — слышу его голос, когда рука касается дверной ручки.

— Пока, Ян, — снова вымученная улыбка.

Как же хочется сказать «прощай», вместо дурацкого «пока», которое даёт какую-то надежду на то, что мы ещё увидимся.

Я быстро оказываюсь на улице со всеми своими вещами и сразу же закуриваю.

Дым заполняет лёгкие, а после я выпускаю его из себя, убеждая в том, что становится легче. На самом деле нет. Ничего, кроме того, что я гроблю своё здоровье, не меняется. Просто самовнушение прекрасная вещь.

Привычка курить появилась полтора года назад, когда я настырно пыталась выкинуть Яна из головы. Тогда я могла выкурить пачку за день. Бросить потом оказалось нереально сложно. Но радовало то, что когда я всё-таки это сделала, так же бросила думать о Яне.

Пачку сигарет я всегда носила с собой на всякий случай. Несмотря на то, что за последний год не выкурила ни одной сигареты. Только настал не всякий случай, а нереальная фигня.

Чёртовый Яна, зачем ты снова появился? Так шикарно было жить и не думать о тебе каждый день, засыпать без помощи снотворного, не чувствовать этот отвратительный дым, от которого хочется рвать, в своих лёгких, не вздрагивать от каждого звонка телефона и простого имени «Ян».

Я просто хочу снова тебя ненавидеть. Стереть из памяти твои глаза, которые смотрели с явным холодом и недовольством. Ты, наверное, правильно сделал тогда, когда уехал без оправданий и прощаний. Лучше бы нам было и не встречаться. Никогда больше. И я надеюсь, что так и будет.

Ненавижу тебя. Только почему же так паскудно на душе?

6

Часто бывает такое, что оглядываясь назад, в прошлое, замечаешь то, чего добился и что преодолел. Понимаешь, как изменился твой мир. Вроде, казалось, что никогда не выберешься из той грязи, в которую тебя затянуло, но спустя определенное время всё проходит неожиданно и незаметно. Хорошо, когда так.

Мои мысли так и не смогли собраться в одно целое. Злость и грусть смешались во мне адским коктейлем. Это ведь просто нереально. Нереально. Как там говорится? Если судьба подкинула тебе кислый лимон — подумай, где достать текилу и отлично повеселиться? Так вот жаль, что это невозможно назвать «кислым лимоном». Это всё настолько жёстко, что и описать невозможно.

Совсем перестаю понимать, что и как делать дальше. Было хорошо, когда я не видела его и ничего о нем не знала. Никогда не жалела о том, что между нами было. Никогда. Но сейчас, кажется, начинаю жалеть.

Почему из сотен девушек его выбор пал именно на мою подругу? И вот от этого как-то по-настоящему грустно и обидно. Я всегда знала, что рядом с Яном должна быть сильная девушка, которой я с таким рвением пыталась стать. Дорвалась, чёрт.

Только вот Диана… Она ведь совсем не такая. Её скорее можно сравнить с безобидным ребёнком, которому постоянно нужна защита. Несмотря на всё её достоинства, она очень слаба духом. Даже мелочи с легкостью доводят её до слёз. Если бы я видела рядом с Яном какую-то девушку, то точно не такую, как Диана. Совершенно.

Терзать себя мыслями о тщетности наших с ним отношений мне не позволил Алекс, который подъехал к общежитию.

— Лера, чего трубку не берешь? — спрашивает он, выходя из машины.

Его взгляд цепко и с явным недовольством цепляется за сигарету, которую держу в своих пальцах. Какая она уже по счету? Вторая? Пятая? Судя по полупустой пачке, выкурила явно не мало.

— Прости, — выдавливаю из себя измученную улыбку. — Видимо, не услышала.

— Ну да, — Алекс успевает подойти ко мне, резким движением забрать из моих рук недокуренную сигарету, а затем и пачку, что лежит на чемодане. — Куда уж, за таким интересным занятием.

— Верни, — слабо выговариваю я.

— Обойдешься, — недовольно фыркает он, начиная загружать мои вещи в багажник.

Он открывает дверцу переднего сидения, чтобы я села в машину. Всю дорогу мы молчим, и я безумно благодарна за это. На смену раздражению приходит абсолютное бессилие и апатия. Ощущение, будто заболеваешь, и совсем нет сил на что-то.

Зайдя в квартиру, без лишних слов обнимаю Алекса. Крепко-крепко. Мне не хочется, чтобы он держал на меня обиду. Когда ощущаю его руки, что сильнее прижимают к себе, становится легче. Он всё понимает. Вот так просто и совсем