Станислав Ростоцкий. Счастье – это когда тебя понимают - Марианна Альбертовна Ростоцкая

что извинение приносится мне по телефону в устной форме, а фильм в искалеченном состоянии был показан миллионам телезрителей, и что извиняться надо не передо мной, а перед зрителями, и хотя бы восстановить доброе имя авторов в их глазах.

Я думаю, что эта история выходит за рамки моих взаимоотношений между Валерием Алексеевичем, которого я, так же как и он меня, ни разу не видел в глаза. Факт уже совершился, и меньше всего мы нуждаемся в ответе: «Виновные наказаны». Мы просто рады представившейся нам возможности сказать обеспокоенным зрителям еще раз: это сделано без нашего ведома и не могло быть сделано с нашего ведома, ибо этим мы продемонстрировали бы неуважение к тем, кто, посмотрев фильм в кинотеатрах, все же нашел время и желание смотреть фильм и по телевизору, и тем, кто смотрел его впервые. Да, для нас принципиально важен этот эпизод именно с тех позиций, которые так чутко и умно восприняты зрителями, в чем мы убеждаемся по тысячам писем, полученным авторами, и по тому призу, который присудили нам зрители, признавшие фильм, согласно анкете журнала «Советский экран», лучшим фильмом 1972 года. Нам хотелось бы только добавить к тому, как правильно понимают значение этого эпизода зрители, что в плане идущей в искусстве идеологической борьбы этот эпизод имеет для нас и полемический характер, ибо мы убеждены, что в привлечении любого материала для выражения идей важно то, для каких целей привлекается этот материал и какова позиция автора. Нам обидно, что кто-то, прикоснувшись холодными руками к фильму, как бы тем самым обвинил нас в том, что в глазах зрителей мы могли бы оскорбить те святые чувства, которые мы испытываем по отношению к нашим героиням. Ибо в наши задачи – и других задач у нас нет – входило только желание вызвать в душах людей любовь к ним и ощущение прекрасного, чистого и светлого и боль за то, что это прекрасное пожертвовало собой ради жизни всех нас.

Пользуясь этим случаем, мы хотели бы принести глубокую благодарность всем тем, кому не могли ответить на многочисленные письма, которые не перестаем получать, за те письма, которые мы получили после демонстрации по телевидению, ибо в этих письмах с особой силой проявилось неравнодушие к тому, что мы делаем и в чем состоит смысл нашей жизни.

Мы верим в то, что телевизионный зритель сможет увидеть фильм таким, каким мы его сделали. С уважением, Народный артист СССР Ростоцкий.

* * *

То, что на фильм горячо откликнулся зритель, особенно молодой; то, что мы смогли рассказать людям во многих странах о величии наших девушек, вызвать сочувствие к их судьбам, а значит, и сочувствие к судьбе народа, освободившего мир от гитлеровского фашизма; то, что мы оказались в какой-то мере достойны этой неумирающей темы, о чем свидетельствует, в частности, присуждение нам премии Ленинского комсомола, безусловно, радует меня.

У меня есть 2 дощечки с металлическими планками посередине – «Сертификаты номинации». Выгравированная на одной надпись гласит: «Фильм “А зори здесь тихие” признан Голливудской академией киноискусства одним из 5 лучших фильмов 1972 года».

В принципе, каждое государство, в нашем случае Госкино и Союз кинематографистов, имеет право на выдвижение одного фильма в год по разряду картин на иностранном языке. СССР долго не выдвигал никого – просто не знали порядков. «Зори» были к моменту выдвижения лауреатом нескольких международных фестивалей, картину знали. Она была отобрана академией из 29 картин, попав в финальную пятерку.

Меня пригласили на церемонию вручения премии. Билет на самолет в первый класс. Роскошный «Боинг». 10 дней в шикарном отеле – но, правда, с 30 долларами в кармане.

У нас часто говорят, что присуждение «Оскара» связано-де с всякими махинациями. Ничего подобного. До последней минуты, до момента вскрытия конверта никто ничего не знает. Там жесткий регламент голосования. Академики смотрят картины, предварительно регистрируя свое имя при входе в зал. Если вы уходите, то должны нажать соответствующую кнопку, причем тот, кто не досмотрел картину, не имеет права голоса. Можно вообще не прийти, но это тоже лишает права голосовать. Кнопки «да» и «нет». Таков первый этап, определение фильмов, которые войдут в номинации. Зарубежные картины имеют право только на одну премию, в отличие от англоязычных. Второй этап – выборы лауреатов.

Поначалу номинантов на лучший зарубежный фильм везут через весь Лос-Анджелес. Едет колонна, 7 кадиллаков. Впереди 2 машины с американцами, с двумя флагами – страны и штата. Дальше автомобили с номинантами. Тоже с флагом – той страны, которую он представляет. У каждого такого номинанта 2 опекуна, 2 «повивальные бабки». Моими были 2 великих. Один – Рубен Мамулян, знаменитый режиссер, выходец из России. Он родился в Тбилиси, учился в Московском университете, в студии Вахтангова. Потом уехал на Запад. Он помнил русский язык. Другой мой опекун – не менее знаменитый режиссер Фрэнк Капра. Кавалькаду сопровождают мотоциклисты.

На пути нашем была одна приятная встреча. Во время остановки рабочие, строители, стоявшие на лесах, увидев флаг СССР, оживились и стали криками и аплодисментами приветствовать нашу машину.

Приехали, шли по проходам мимо трибун. На них сидят киноманы, они дежурят там порой сутками, чтобы занять лучшие места… В зале дамы в бриллиантах, в роскошных туалетах. В тот день я впервые в жизни надел смокинг.

Я не ждал награды. В тот год среди номинантов моей группы была картина Луиса Бунюэля «Скромное обаяние буржуазии», и я понимал, что она получит «Оскара». Волновался я по другому поводу. Когда объявили о присуждении премии великому актеру Марлону Брандо, вместо него на сцену вышла женщина-индианка и сообщила, что актер отказывается от награды в знак солидарности с индейцами деревни Унденви. И зарыдала. В зале поначалу зашипели, потом зааплодировали. Налицо был скандал, подумалось, что сейчас телетрансляцию выключат… Психология советского человека. Ничего, конечно, не выключили, да еще показали на следующий день, добавив Марлона Брандо с индейским пером в голове… Словом, сидел я в ожидании объявления результата нашей номинации и одновременно решал трудную задачу: как быть, если я все же получу премию? Награжденный должен бегом бежать на сцену и сказать несколько слов залу. Что мне делать, ежели я стану лауреатом? Отказаться, как Марлон Брандо, из солидарности с индейцами деревни Унденви? Приеду домой, а мне по шее за отказ… Возьму премию, а мне в Москве скажут: «Что же ты, сукин сын, наделал? Брандо отказался, а советский человек взял этого “Оскара”!» Наконец, объявили, что премия, как я и ожидал,