Южный полюс - Руал Амундсен

к складу и тотчас разгрузили сани. Вистинг взял на себя отнюдь не приятный труд — приготовить нам по чашке горячего молока при минус 56°. Поставил примус за ящиками с продовольствием и разжег его. Как ни странно, керосин в бачке не замерз; наверно, это потому, что примус был надежно защищен от мороза в ящике. Чашка «солодового молока Хорлика» показалась мне в этот день куда вкуснее, чем когда я пил его в последний раз в ресторане в Чикаго. Насладившись горячим напитком, мы сели на опустевшие сани и двинулись домой.

Скольжение было плохое, но с легким грузом собаки бежали прытко. Я сидел на санях Вистинга, так как считал его упряжку самой сильной. Мороз не ослабевал, и я с удивлением думал о том, как это мы сидим неподвижно на санях и не мерзнем. Кое-кто весь день не вставал с саней, но большинство иногда соскакивало и бежало рядом, чтобы согреться. Сам я надел лыжи и покатил за санями на буксире. Мне этот сомнительный спорт никогда не нравился, но сейчас куда ни шло. Ногам тепло, а это главное. Я и после занимался этим «спортом», но по другой причине.

Вечером 15 сентября, когда мы сидели в палатке, болтая и занимаясь стряпней, Ханссен вдруг объявил:

— Кажется, я без пятки остался!

Разулся и предъявил нам отмороженную, словно восковую, пятку. Зловещее зрелище. Он растирал пятку до тех пор, пока не почувствовал ее снова, после чего надел чулки и залез в спальный мешок. Тут послышался голос Стюбберюда:

— А ведь и у меня с пяткой что-то неладно.

То же лечение, и тот же результат. Да, ситуация: две ненадежные пятки, а до Фрамхейма 75 километров!

К счастью, на следующее утро потеплело, было «почти лето» — минус 40°. Совсем другое дело! По мне, так разница между минус 40° и минус 50° весьма ощутима. Казалось бы, при таком морозе несколько градусов больше или меньше уже не играют роли. А вот играют!

В этот день нам пришлось отпустить несколько собак, которые не поспевали за другими. Мы надеялись, что они доберутся сами по нашим следам. Но Адам и Лазарь так и не пришли на базу. Сара вдруг упала замертво на бегу. Камилла тоже входила в число отпущенных.

На обратном пути порядок следования был такой же; Ханссен и Вистинг обычно уходили далеко вперед, если не останавливались и не поджидали остальных. Собаки бежали быстро. Мы собирались остановиться у флага на 30-м километре от Фрамхейма и дождаться отставших, но, так как погода была отличная, тихо и ясно, а старый след был отчетливо виден, я решил продолжать путь. Чем скорее больные пятки окажутся дома, тем лучше! Первые двое саней были на базе в четыре часа дня. Еще одни — в шесть, затем еще двое — в половине седьмого. Последняя упряжка пришла в половине первого ночи. И где только она замешкалась!

В эти морозные дни нам попалось одно необычное образование, я прежде никогда такого не видел. Мельчайшие снежинки, собираясь вместе, образовали маленькие цилиндры, средней высотой около 3 сантиметров и с таким же примерно диаметром. Они катились колесом по поверхности, иногда собираясь в большие кучи, потом продолжали катиться дальше по одной или по нескольку штук. Если положить такой цилиндрик на ладонь, не ощутишь ни малейшего веса; сожмешь самый крупный — от него практически ничего не остается. При минус 40° мы таких образований не наблюдали.

Вернувшись домой, мы тотчас занялись пятками. Престрюд поморозил обе пятки, одну слегка, другую посильнее, но, насколько я мог судить, не так сильно, как двое других. Прежде всего мы разрезали огромные пузыри и выпустили из них жидкость. Потом поставили борные компрессы, меняя их утром и вечером. Это лечение продолжалось долго. Наконец можно было снять старую кожу — под ней уже наросла новая, здоровая и крепкая. Как говорится, на пятки поставили заплатки.

В сложившейся ситуации я счел необходимым разделить наш отряд на две части. Один пойдет на юг, другой попытается достигнуть Земли Короля Эдуарда VII, посмотрит, что там можно сделать, а заодно исследует окрестности Китовой бухты. В этот отряд вошли Престрюд, Стюбберюд и Юхансен под начальством первого. Такое деление давало много преимуществ. Во-первых, меньший по численности отряд будет двигаться быстрее. Наши вылазки уже показали, что много людей и много собак — не самое удачное решение. В частности, мы оттого и собирались утром по четыре часа. Сократив отряд наполовину, так, чтобы понадобилась только одна палатка, я рассчитывал вдвое сократить и время на сборы. Много больше пользы будет и от наших складов, ведь на пять человек тех же запасов хватит на гораздо более долгий срок. Что до научных результатов, то преимущества настолько очевидны, что нет надобности об этом подробно говорить.

Перед восточным отрядом были поставлены такие задачи:

1. Дойти до Земли Короля Эдуарда VII и произвести там исследования, насколько позволят время и обстоятельства.

2. Нанести на карту и исследовать Китовую бухту с ее ближайшими окрестностями.

3. Насколько возможно, поддерживать Фрамхейм в порядке на случай, если нам придется зимовать еще раз.

Итак, дальше мы работали, так сказать, в два отряда. Полярный отряд должен был выступить, как только всерьез установится весна. Срок выхода второго отряда я предоставил назначить самому Престрюду. Это дело было не такое уж срочное. Они могли не торопиться.

Опять началась возня со снаряжением, опять прилежно заработали иголки.

Через два дня после нашего возвращения Вистинг и Бьоланд отправились на 30-й километр, чтобы забрать отпущенных на этом отрезке собак, которые все еще не вернулись. Они одолели 60 километров за шесть часов и привели с собой все десять оставленных нами собак. Некоторые из них лежали у самой вехи. Ни одна собака не поднялась с места при виде саней. Пришлось их поднимать и впрягать. Двух-трех, у которых были поранены лапы, погрузили на сани. Вероятно, большинство из них самостоятельно вернулось бы домой через несколько дней. Я не мог взять в толк, как это здоровым и сильным собакам могло прийти в голову отлеживаться на снегу.

Двадцать четвертого сентября был отмечен первый признак весны: вернувшись с морского льда, Бьоланд сообщил, что застрелил тюленя. Значит, тюлени начали выходить на лед — добрый знак. На другой день мы отправились за тушей и убили еще одного зверя. Собаки сразу оживились, получив свежее мясо, не говоря уже о сале. Да и люди тоже были рады свежему бифштексу.

Двадцать шестого после десятидневного отсутствия возвратилась Камилла. Ее отпустили во время