Безумный - Онли Джеймс

то, чего он хотел, толкаясь в него, молясь, что сможет продержаться достаточно долго, чтобы Лукас нашел свое освобождение. Но замедлиться было невозможно. Эйфорическое чувство, охватившее Августа, заставляло его гнаться за собственным удовольствием, желая, чтобы Лукас кончил вместе с ним, но не в силах остановиться. Он был так чертовски близок.

— Давай, умничка. Я едва держусь.

— Можно?

Августу не нужно уточнять, о чем он спрашивает. Можно ли ему сбросить щиты, прокатиться на оргазме Августа?

— Да, черт возьми. Можешь не спрашивать.

Лукас не спрашивал, но Августу пришлось зажать ему рот рукой, потому что, оказавшись у него в голове, Лукас потерял всякий разум. Он стонал, ругался, всхлипывал, пока Август использовал его. Когда он наконец перешел грань, Лукас тоже кончил, его тело спазмировало вокруг члена Августа, затягивая оргазм, пока его рассудок полностью не отключился.

Он рухнул обратно в кресло, увлекая за собой Лукаса. Они оба сидели, вспотевшие и запыхавшиеся, оба выглядели так, словно пробежали марафон в летнюю жару.

— Ну вот, настольный планировщик испорчен, — поддразнил Август.

— Я куплю тебе другой.

— Что... — Август попытался снова. — Зачем это было нужно?

На лице Лукаса появилось выражение, которое, как Август не сомневался, он отрабатывал еще до приезда.

— Ты не помнишь?

— Что не помню? — спросил Август, приподняв бровь, чтобы Лукас понял, что он его раскусил.

Лукас усмехнулся.

— Сегодня наша семинедельная годовщина.

— Что наша?

— Ты сказал, что тебе все равно, сколько пройдет времени: семь недель, семь месяцев или семь лет. Мы прожили семь недель. С годовщиной.

Август фыркнул.

— Пожалуйста, скажи мне, что ты все это не рассказал Бьянке? Она будет просто невыносима, если подумает, что помогла мне переспать.

— Я не рассказывал ей всех подробностей. Только то, что я хотел сделать тебе сюрприз на обед и что это трудно сделать, когда мы обедаем каждый день. Теперь, когда она находится напротив твоего кабинета, а не моего, она с большей охотой согласилась. Возможно, она хотела подслушать.

Теперь, когда они наконец-то распределили кабинеты по отделам, Бьянка стала его новым компаньоном. Когда жалюзи были открыты, она могла смотреть прямо в его кабинет. Август теперь держал жалюзи закрытыми.

Лукас махнул рукой.

— Ты ее знаешь. Ей нравится быть в курсе всех событий. Кроме того, она думает, что если мы будем друзьями, то она узнает все горячие сплетни о нас первой.

— О нас ходят горячие сплетни? — спросил Август.

Лукас насмешливо хмыкнул.

— А ты разве не знал? О нас ходит очень грязная история. Даже студенты знают.

Август поднял бровь.

— И какая же?

— Что я, сумасшедший, распутный, но супер сексуальный душевнобольной, соблазнил тебя, милого, забывчивого, но тоже супер сексуального миллиардера, переехать ко мне всего через семь дней. И с тех пор я постоянно ублажаю тебя своими извращенными сексуальными играми, а все твои богатства потихоньку перевожу на оффшорный банковский счет, чтобы оставить тебя ради чистильщика бассейна.

Август усмехнулся.

— Ого. И все это, и выпускные экзамены. Да ты весьма многозадачен, Умничка.

— А то я сам не знаю, верно? — сказал Лукас.

— У нас нет чистильщика бассейна, — заметил Август.

Лукас пожал плечами.

— У нас нет бассейна. Глупо нанимать парнишку для бассейна. — Казалось, он передумал. — Хотя было бы интересно посмотреть, как он ходит в этих маленьких плавках. Нет?

Август сильно ущипнул его.

— Ты не будешь смотреть ни на кого в плавках.

— Кроме тебя? — с надеждой спросил Лукас.

— Я не ношу плавки.

— Пожалуйста? — спросил Лукас.

— Может быть, на нашу семилетнюю годовщину, — поддразнил Август.

Лукас посерьезнел.

— Как ты думаешь, через семь лет ты все еще будешь меня желать?

— Не задавай глупых вопросов. Я буду желать тебя всегда. Вопрос в том, будешь ли ты по-прежнему хотеть меня через семь лет?

Лукас тихонько засмеялся.

— Психопат и экстрасенс. Мы действительно не подходим никому, кроме друг друга. Мы застряли вместе.

Август поцеловал его в лоб.

— Как раз то, что мне нужно.

— Мне тоже, — сказал Лукас, прежде чем добавить: — Но я серьезно. Мы буквально застряли вместе. Пойдем домой, чтобы мы могли привести себя в порядок.

— У меня после обеда занятия. У тебя тоже, — напомнил ему Август.

— Нет, нету. Я попросил Крикет попросить твоего помощника взять твои дневные занятия. Я переложил свои обязанности на помощника Роберта. Мы свободны до конца дня.

Август нанял Крикет секретарем после того, как его старая помощница ушла на пенсию. В основном она отвечала на телефонные звонки и выполняла поручения, но она быстро училась, была работоспособной и могла бесплатно посещать занятия в университете. Кроме того, она не возражала против выполнения любых поручений, не связанных со школой и семьей. Такие, которые Август никогда бы не доверил своему последнему помощнику. Оказалось, что привлечение знающих людей на самом деле сработало очень хорошо.

— Если кто-нибудь когда-нибудь посветит в кабинет фонариком, нас обоих уволят, — поддразнил Лукас, приводя себя в порядок в раковине и бросая влажную тряпку Августу, чтобы тот сделал то же самое.

Август привел себя в порядок и сказал:

— Если они когда-нибудь посветят фонариком в мою машину, мы, скорее всего, сядем в тюрьму, так что это предпочтительнее.

— Нет, ты отправишься в тюрьму. А я сбегу с пареньком из бассейна и твоими миллионами, — поддразнил Лукас. — О, не забудь про пробку, профессор.

Август достал игрушку и поспешно засунул ее в карман. Они уже почти дошли до двери, когда Лукас остановил его.

— Я люблю тебя.

— Я знаю, — сказал Август.

У Лукаса открылся рот.

— Ты только что изобразил Хан Соло?

— Ты бы предпочел спасибо? — спросил Август.

— Ты еще пожалеешь об этом, когда мы с Орландо, мальчиком из бассейна, вместе сбежим.

Август прижал Лукаса к двери, обхватив рукой его горло.

— Я знаю, что ты дразнишь меня.

Август и не подозревал о существовании такой стороны Лукаса. Той стороны, которая дразнила, подкалывала и толкала Августа. Той стороны, которой нужно немного грубой силы, чтобы почувствовать, что Август говорил серьезно, что они вместе навсегда. Это как-то успокаивало израненную психику Лукаса. Он не стал совсем другим человеком, но без угрозы смерти, нависшей над ним, он... как-то стал спокойнее. Свободнее.

— Любой мужчина,