Связано с любовью (СИ) - Брай Марьяна

Хармс пришел со слугой, который нес небольшой, но тяжелый ящик.

– Здесь деньги за дом, а вот здесь – лично вам, - Хармс протянул увесистый мешок Филиппу, и тот принял его.

– Хорошо, проходите. Только нужен нотариус, чтобы все оформить, - все еще неуверенно ответил поверенный, но пропустил нас в дом.

– Я нотариус, и печать у меня с собой, - быстро вставил мистер Хармс, и уверенно прошел в гостиную. Внутренне я выдохнула и переживания за Элиота остались позади – это было самым главным сейчас, потому что Элиот был моей семьей.

Через пару дней я закончила дела с покупкой машин, которых нам не хватало, а особняк Элиота мы должны были переоформить на Бертона. Для этого Рональд приехал ко мне домой. Девушки были на фабрике, и мы вдвоем сидели в кухне в ожидании мистера Хармса, который и должен был оформить дарение, и только после этого мы планировали посвятить в дела Бертона.

– Бертон вчера выехал встречать Анну. Сегодня они должны прибыть в город. Думаю, поездом. Все бумаги на развод готовы, но она должна присутствовать при разводе. А после этого обязана будет уехать, и не появляться в городе никогда, - рассказывал мне Рональд за кофе.

– Хорошо, что все обошлось малой кровью, Рональд. Я очень переживала за Элиота.

– Люди Бертона, что дежурили возле особняка были очень кстати, Рузи, иначе, он уже узнал бы о новых хозяевах. Они не успокоились до тех пор, пока я не отвез их к мистеру Филиппу, и он не вернул им деньги, признавшись, что нашелся покупатель, что отдал все и сразу. Деньги уже на счете Анны. И Бертон не знает, что дом снова наш.

Двери были не закрыты, и когда в кухню влетел Бертон мы уже смеялись, вспоминая как быстро мы с Хармсом разделались с поверенным.

– Значит, меня предала не только Анна, но и брат, что водит шашни, и эта выскочка, которая рассказывала, что Элиот стал ей семьей! – Бертон был красным от злости, и видно было, что он очень спешил к нам.

– Бертон, - только и успел вымолвить Рональд, встав со стула, но Бертон, что был чуть ли не на голову выше брата, оттолкнул его обратно на стул и схватив меня за плечи, поднял со стула и начал трясти:

– Ты хотела не только титул, но и дом? Я не удивлюсь, что ты была в сговоре с Анной. А потом, когда рассказала мне о письме, о том, что Фанни в курсе, ты просто хотела, чтобы я уехал из города, а самой купить особняк, где тебя встречали как родную? – он кричал, и похоже, сам не слышал себя.

– Бертон, поставь меня, - только и успела вымолвить я перед тем, как Бертон вдруг обмяк, и упал в руки Дирка, что оказался за ним.

– Рузи, прости, что долго. Я только приехал из цеха, увидел, что двери настежь, а потом услышал крик. Это церковники? Я убил его? – неуклюже усаживая обмякшего Бертона на стул, лепетал Дирк.

– Все хорошо, он дышит, - Рональд помог уложить его на пол, и начал оглядываться, ища воду. Я подала ему кувшин, и он вылил все его содержимое ему на лицо.

– Чем ты его? – только и спросила я, пытаясь осмотреть голову Бертона.

– Вот этим, - в руках Дирка была одна из книг Элиота, что я оставила в прихожей, планируя прихватить ее, как только поеду в особняк.

Бертон схватил воздух ртом, словно выплыв из глубины, открыл глаза и начал осматриваться, не понимая, что же происходит.

– Бертон, мы должны поговорить, но только не здесь, ты и так нарубил дров, так что, достаточно с тебя. Рузи, надеюсь, простит нас. Дирк, можешь отпустить его, но если он попробует встать, можешь снова огреть его этим томом о женской самостоятельности, - все еще сидя над ним, сказал Рональд.

Я отошла, взяла свою кружку с недопитым кофе, и вышла в гостиную, где теперь было непривычно без рамок с нитями, без девушек, что смеялись здесь, обсуждая последние сплетни или новых покупателей, которые обсуждали наши пледы в дорогих магазинах. Я улыбнулась, и повернулась к кухне, наклонившись плечом к дверному проему гостиной.

Рональд тихо говорил с Бертоном, а тот так и не встал с пола, но теперь он сидел, прислонившись спиной к косяку. Мне хотелось подойти к нему сзади и обнять, успокоить, и сказать, что я не враг, и, если в твоей жизни были люди, что так больно ударили сзади, не все такие. Я помнила себя тогда и помнила, сколько зла я желала Игорю, как рванула к нотариусу, чтобы он уже утром узнал, что остался безо всего. Я понимала его.

Я прижала указательный палец к губам, когда заметила вошедшего в дом, и очень удивленного мистера Хармса. Вышла к нему в прихожую, приняла документы, которые он составил для передачи прав на дом, и вернулась в кухню.

– Но поверенный так и сказал, что она получила титул, а теперь хочет этот дом, - все еще не веря в рассказ брата, но уже более спокойно сказал Бертон.

– Она запретила продавать дом твоей семье, Бертон, и больше у нас не было вариантов, кроме как пообещать ему, что он не вернется в семью, - тихо вставила я и вошла в кухню. Я протянула документ, что дал мне нотариус, и присела рядом с ним. – Читай. Больше никто не узнает того, что произошло за эти дни. Отпусти ее. Все самое главное осталось с тобой, Бертон. Выдохни, иначе жизнь может сыграть с тобой злую шутку. Не мсти, - я осторожно протянула ладонь, и положила ее на его ладонь.

Руки его заметно тряслись, но теперь он не смотрел на меня ненавидящим взглядом. Он опустил голову и тяжело дышал, пытаясь наладить дыхание. Я аккуратно повернула его голову и провела по затылку – шишка заметно увеличилась, но холодильника, чтобы вынуть из него замороженную курицу, дома не было. Ничего, походит с рогом – надольше запомнит, что не стоит всех грести под одну гребенку.

– Дирк, закроешь за гостями двери. Мне нужно срочно уехать, - быстро решила я, понимая, что нужно подождать, пока он успокоится, а сейчас не стоит требовать от него извинений. Я быстро подписала бумагу на столе, нотариус подвинул ее Рональду, и он тоже подписал. Мистер Хармс даже чернильницу не стал забирать – вышел, а следом за ним вышла я.

– Мистер Хармс, у меня нет слов, чтобы высказать вам свою благодарность. Вы очень вовремя вошли в мою жизнь, - сказала я на улице.

– Думаю, вы пока не знаете куда так торопились, поэтому, может быть, я подвезу вас на фабрику – у вас там, я заметил, очень горят глаза, а это вас красит как никого, - чуть прищурившись, он подал руку, давая понять, что его коляска вся в моем распоряжении.

– Вы проницательны, дорогой мистер Хармс. Я буду благодарна вам, если вы проводите меня до фабрики, тем более, погода почти весенняя, - подав руку, я села в коляску, он сел за мной, и мы поехали к морю.

– Я думаю, мне не одному кажется, что вы старше своих лет, дорогая миссис Гранд.

– Да, вы правы, но на самом деле, я все еще не имею права вести дела, будучи не замужем. Те, кто составляли эти законы, скорее всего, считали, что с обретением мужа женщина становится умнее, но ум — это ведь не вши, которых можно нахвататься от мужа. Он либо есть, либо его нет.

– Вы насмешили меня, Розалин. Вы правы. Просто те, кто начал менять законы, так и не закончили свое дело, - смеясь, ответил Хармс.

– Да, будем надеяться, что дело сдвинется с мертвой точки, и нам больше не придется выходить замуж только затем, чтобы работать, - когда на горизонте появилось море, сердце стало биться ровнее. Ну вот и снова все хорошо, и вся жизнь будет вот такой вот чередой проблем и решений, которые я буду искать и находить, чего бы мне это ни стоило.

Леова встречала меня улыбкой, мистер Харм поехал домой. Из ворот вышел Люк, что заканчивал настраивать станки. Внутри было так много шерсти, что привычный запах склада поменялся – теперь здесь пахло овцами.

– Покрасочная будет здесь, а мастера нам искать не придется, Рузи, - Леова показывала мне, что они сделали сегодня на первом этаже, а я смотрела на работниц, что еще несколько дней назад жались друг к другу, а теперь смеялись, проверяя нити, что выходили из крутящегося станка.

– Почему не придется? – я посмотрела на три чана, что устанавливал Люк. Над ними были железные рамки, на которые в красильне Джошуа вынимали из краски нити. Я мечтала скорее начать создавать новые цвета, а потом здесь окрашивать необходимое количество.