Зубных дел мастер - Анатолий Федорович Дроздов

это дело мигом. К тому же вы писатель, хорошая характеристика с работы… В милиции это понимают, в БХСС работают не дураки. Нет человека, нет и дела. А через год они о вас забудут. Что скажете?

— Меня уволят, не заставив отрабатывать?

— Не сомневайтесь — главный врач пойдет навстречу. Ей тоже неприятно, что к работнику пришла милиция. Я с ней поговорю.

— Тогда я в отдел кадров.

— Не спешите, Константин. Успеете уволиться. У меня хорошие знакомые в России и на Украине. Вы техник замечательный, с моей рекомендацией устроитесь прекрасно.

— Я не хочу работать техником.

— Куда же вы поедете?

— Куда-нибудь в деревню и буду жить там на природе. Как Лев Толстой ходить по лугу босиком и писать романы.

— Вы серьезно?

— Ну, я не Лев Толстой, но все-таки писатель, — Кир улыбнулся. — К слову, гонорары у писателей не меньше заработков техников. Давно мечтал отдаться творчеству.

— Как знаете… — Ботвинник похоже, что обиделся, но Киру было наплевать. Циничный деловар! Ведь есть знакомые в милиции, но он не почесался, чтобы помочь работнику отделения, а просто выкинул паршивую овцу из стада. А говорил, что им гордится…

Уволили Кира в тот же день. Он сдал Людмиле Станиславовне конверты с недоделанной работой, полученные от нее материалы и инструменты. Вопросов не последовало — все принимала молча. Из техников никто не посочувствовал коллеге — посматривали, но не заговаривали. Лишь Макс, поймав приятеля в коридоре, поинтересовался, остался ли у Кира порошок для керамических протезов.

— Все выбросил, — ответил Кир.

— И много было?

— На три десятка единиц.

— Блядь! — Макс выругался. — Я у тебя купил бы.

— Но ты же видел, как милиция искала, — пожал плечами Кир. — Нашли бы — посадили. Ну на хрен это удовольствие.

— Не повезло, — вздохнул Максим. — Ведь кто-то заложил. Не знаешь, кто? Из наших?

— Нет, — ответил Кир, — один из пациентов. Работайте спокойно.

Назавтра ему выдали расчет и трудовую книжку. Кир заглянул в сберкассу и снял со счета деньги — все, сколько было. Наличных столько не нашлось, часть денег Кир взял облигациями трехпроцентного займа. Их можно сдать по номиналу в любой сберкассе, по сути, те же деньги. Собрал все вещи — на удивление их набралось немало. Чемодан, две сумки… Тяжелые. Кир обзавелся пишущей машинкой — наткнулся на нее в универмаге. Компактный Unis, мэйд ин Югославия, красивый и удобный агрегат. Отдал 230 рублей и ничуть не пожалел — работать просто удовольствие. Писать рукой его задрало.

Подумав, Кир заказал такси по телефону, сказав диспетчеру, что ехать нужно за город за сотню с лишним километров. Та стала было говорить, что это невозможно, спрос на такси огромный даже в городе, но Кир добавил:

— Водителя не обижу, два счетчика.

— Ожидайте, — ответила диспетчер.

Такси приехало к обеду. Водитель уточнил маршрут и почесал в затылке:

— Там хоть нормальная дорога? Доедем до деревни? Не сядем в снег? У меня не вездеход, а «волга».

— Доедем, — успокоил Кир. — Там автобус ходит, поэтому дороги чистят. Два счетчика.

— Поехали! — кивнул водитель и взял одну из сумок.

По Партизанскому проспекту машина выбралась на Могилевское шоссе и покатила к Червеню. После него — Березино, а за райцентром повернут направо у Погоста. Дорогой Кир молчал, катая в голове непрошенные мысли. Отстанет от него БХСС или объявит в розыск? Не затаит ли злобу капитан из КГБ? Пока Кир наливался коньяком, дрон полетел к госпиталю и уточнил диагноз пациента. Три перелома, один из них открытый со смещением обломков. Закрытая ЧМТ[3] с ушибом мозга. Прогноз благоприятный, но на службу недруг Кира не скоро возвратится, если вообще не уволят из органов по состоянию здоровья, что было б кстати. Сочувствия к нему Кир не испытывал, поскольку комитетчик поступил по отношению к нему не по закону. Кир догадался, что причиной недовольства КГБ стало его высказывание на банкете. Кострица заложил, вот Комитет и возбудился. Ну, вызвали б его и допросили, зачем натравливать ОБХСС? И если б дрон не устранил угрозу, его б сейчас ломали, как требовал от майора комитетчик. Устроили бы очную ставку с Машей и Сергеем…

Кир не хотел их видеть — предателей он не терпел ни в той, ни в этой жизни. Ну, ладно бы Сергей донес о разговоре за столом, но про зубы он почему наплел? Какое дело Комитету до его работы техником, у них другое направление. Скотина… Чтобы не видеть его больше, Кир решил взять в Литинституте академический отпуск на год по семейным обстоятельствам, тем более что это не проблема — его дают легко. На установочные и экзаменационные сессии в Литинституте вызывают по два курса, но не смежных: к примеру, первый — с третьим, второй — с четвертым. Так делают специально, чтобы старшекурсники не отдавали младшим свои контрольные работы по предметам. К сожалению, придется сменить руководителя семинара, и неизвестно, как сложатся отношения с другим, но это лучше, чем видеть в общежитии Сергея. Кир не удержится, начистит ему рожу, и драчуна отчислят…

«А, может, ну его, Литинститут?» — подумал Кир. Все, что он хотел от вуза, считай, что приобрел. Вступил в Союз писателей и получил квартиру. Диплом? Он собирается работать в издательстве или в редакции газеты? Да на хрен нужно! Он медик-инженер с объемом знаний, которые не снились местным академиком. Жаль, что их использовать проблематично: зубного техника к операционной и близко не подпустят. А он бы смог даже без робота спасать людей от верной смерти. Увы…

Такси свернуло с асфальта на грунтовку, и Кир приник к окну. Знакомые места… Автомобиль катил легко — дорогу здесь недавно чистили, водитель не ругался, Кир мог не отвлекаться от созерцания окрестностей. Вот дуб, где он очнулся после смерти на орбите, сосновый лес, куда ходил за ягодами… Автомобиль вкатил в деревню.

— Остановите возле того дома, — Кир указал рукой.

«Волга» встала у ворот. Кир посмотрел на счетчик и протянул водителю банкноту в пятьдесят рублей.

— Спасибо.

— Вам спасибо!

Водитель спрятал деньги и выскочил наружу. Открыл багажник и вытащил две сумки с чемоданом, поставив их на снег. После чего закрыл багажник, сел в «волгу» и уехал. Кир проводил машину взглядом.

— Костенька, сыночак!

От калитки к нему спешила мать в наброшенном