Тени белых ночей - Адель Хайд

однажды убью его, — в голосе Владимира звучала мрачная решимость, — мне бы только выбраться отсюда, но сначала я должен обезопасить Марину. Ты не знаешь, где он её держит?

— Не волнуйся за Марину, я её спрятала, она не в доме, я вывезла её, но ей всё равно будет нужен маг… — на этом Ольга Григорьевна запнулась, — и я рассчитывала, что это будешь ты.

Владимир, отвернул лицо и резко выдохнул:

— А я теперь не маг

Потом привстал, схватил женщину за руку:

— Бабуля, ты понимаешь, что мне нельзя здесь оставаться. Мне надо к ней

— Не волнуйся, Вова, я всё устрою, пока полежи, пожалуйста, — постаралась успокоить внука Ольга Григорьевна

Но он и сам уже устало откинулся на подушку, глаза его закрывались, но рукой он так и цеплялся за руку бабушки.

Ольга Григорьевна поправила внуку подушку, наклонилась, поцеловала в лоб и пошла в Белозёрскому старшему.

* * *

— Ты с ума сошёл! Что ты сделал со своим сыном? — начала она сразу, как только вошла в кабинет Белозёрского

— Мой сын умер, а этот… это не мой сын… и вы, — Белозёрский некрасиво ткнул пальцев в свекровь, — об этом знаете

Ольга Григорьевна застыла. Да, она знала, что Владимир не сын Белозёрского, но она давала магическую клятву Белозерскому, что никогда и никому об этом не скажет.

Тогда, двадцать семь лет назад её дочь, уже родившая Белозёрскому наследника, влюбилась как девчонка и, поскольку брак между ней и Белозёрским был договорным, попросила развод. Она была беременна. Но Белозёрский развода не дал, сказал, что должен убедиться, что ребёнок точно не его.

А на следующий день после родов магия вдруг покинула её дочь, ослабленный родами организм не справился, и она умерла, и тогда Белозёрский взял клятву с Ольги Григорьевны, что он усыновит мальчика, но никто и никогда не должен узнать, что это не его сын.

И вот теперь, он сам заявляет, что Володя не его сын.

И вдруг Ольге Григорьевна пришла в голову мысль, что её дочь тоже не просто так потеряла магию. И она испугалась.

И не стала ему ничего говорить. Нет, она не боялась потерять магию или умереть, она боялась, что у неё не будет возможности помочь внуку.

И теперь, когда Белозёрский сам сказал про то, что Владимир не его сын, клятва о молчании потеряла действие. Это ей на руку, потому что она знала, кто настоящий отец Владимира и он тот, кто сможет помочь, если захочет.

Теперь она сможет сказать об этом Володе, только надо его вывезти из резиденции пока, явно сошедший с ума Белозёрский, не придумал что-нибудь ещё.

Одна мысль не давала ей покоя, и она всё-таки задала вопрос Белозерскому:

— А как же свадьба с Анжелой Крестовской? Вряд ли Эраст отдаст её за не мага.

И после того, как она услышала ответ от Белозёрского, то поняла, что больше обсуждать с ним нечего. Белозёрский неприятно усмехнулся и ответил:

— Я сам на ней женюсь, и она родит мне нормальных наследников.

— Вы куда? — довольно грубо спросил Белозёрский, когда Ольга Григорьевна молча направилась к выходу из кабинета. Но женщина уже справилась с минутной слабостью, поэтому тон её был подчёркнуто холоден, когда она сказала, что это не его дело и вышла, хлопнув дверью.

Надо было срочно вывозить внука и, выглянув в окно и увидев, что врачи магреанимации ещё не уехали, Ольга Григорьевна понеслась их останавливать.

Глава 40

Глеб Зимин

Глеб столько ненависти не испытывал никогда, а особенно к женщине. Он даже не представлял себе, что можно так ненавидеть, до красных кругов перед глазами. Когда он думал, как он убьёт эту суку, у него начинали зудеть ладони и сжиматься в кулаки.

Когда он впервые увидел Марго Крестовскую, то был потрясён сексуальностью женщины, в каждом её движении была страсть и даже когда она приставила пистолет к его голове, он не испугался смерти, потому что в тот момент думал о совершенно других вещах.

Поэтому, когда она, вместо того чтобы выстрелить, спросила низким чуть хрипловатым голосом, от которого у ведьмака сжалась мошонка:

— Хочешь меня?

То, даже не осознавая до конца, что он делает, Глеб кивнул

Сколько раз он уже прокрутил в голове этот момент, идиот, надо было послать чёртову суку, ведь Настя же предупреждала.

А теперь он словно комнатная собачонка обслуживает её по первому требованию. И в первый раз ему даже понравилось, и ей тоже, именно поэтому она надела на него ошейник, и теперь он принадлежит ей, Марго Крестовской.

Она захотела, чтобы он ждал её в спальне, и он ждёт, захотела повести его на вечеринку в одних трусах со стразами, и он пошёл. У него теперь нет своей воли.

Зимин снова в ярости вцепился в ошейник. Он знал, что будет больно, и если не прекратить, то сначала из носа пойдёт кровь, потом ошейник начнёт сжиматься, дышать станет тяжело и он упадёт, судорожно пытаясь вдохнуть воздух. Зимин знал, что пытаться вырваться или убить себя бесполезно, но всё равно продолжал делать это каждый раз, когда она оставляла его одного.

Он верил, что какой-нибудь раз точно станет смертельным.

* * *

— Какой же ты глупый, ведьмак, — низкий с едва заметной хрипотцой голос Марго Крестовской едва доходил до Глебы сквозь возвращающееся сознание.

Снова накатило отчаянье.

Женский голос продолжал:

— Зачем ты мучаешь себя, дорогой. Разве тебе не хорошо со мной?

Марго ласковым движением, влажной салфеткой стирала кровь с лица ведьмака.

Она ненавидела мужчин и ей было неважно маг это или ведьмак. Её выдали замуж едва ей исполнилось восемнадцать, так решил отец. Муж оказался садистом. Долгих