Когда падают листья... - Наталия Андреева

Лицо Даренова друга тоже было изранено, но одну руку все же пришлось положить ему на лоб: так было надо. Вторая покоилась на груди. Девушка закрыла глаза и сосредоточилась: от виска к кистям рук вместе с кровью потекло то, что чаровники называли кошачьей силой, а потом обратно — от рук к виску. Здравый смысл подсказывал, что нельзя так напрягать собственный организм: силы иссякнут, и останется юной чаровнице до конца века ходить кошкой…

Веля тихонько застонала: больно-то как! Где он вообще выискал эту ледяную гору с прикованными к ней людьми? И лес этот, засыпанный снегом…

— Терпи, терпи, — уговаривала себя саму девушка, — ты справишься.

Сама она в этом уверена не была: боль затмевала все чувства, хотелось кричать в голос, но — нельзя. Иначе все догадаются, а этого допустить она не могла. Велимира усилием воли сцепила зубы и стала напевать какой-то дурацкий мотивчик детской песенки, только чтобы не застонать.

Ждан заснул сразу же, а Дарен еще долго смотрел на полную луну сквозь деревья и слушал тихое мурлыкание Велимиры, сидящей рядом с Яромиром. Потом образ девушки слился с образом кошки Зорьки в лазарете Приграничья, и войник наконец-то провалился в сон.

На следующее утро Дар проснулся первым. Подошел к другу, но, к его удивлению, ухудшения не заметил: наоборот, дыхание выровнялось, а жар почти отступил. Войник удивленно поднял взгляд, и только тут обнаружил лежащую прямо на траве, рядом с Яром, Велимиру. Тут уж понимать ничего не требовалось, ибо все и так было понятно. Небось, так и не спала всю ночь, дура-девка.

Дарен аккуратно поднял ее на руки и переложил на собственный плащ, а потом вернулся к другу. Пару волн смотрел, после чего, растолкав Ждана и цыкнув на его громкое: "Доброе утра-а!..", пошел на ручей набрать воды.

Но когда он вернулся, то чуть не выронил котелок из рук: Яромир, открыв глаза, молча крутил ими, пытаясь рассмотреть поляну.

— Дар… — пересохшее горло отказывалось выдавать хоть какие-то звуки.

Войник молча наполнил кружку холодной водой и, поднеся ее к губам друга, помог сделать несколько глотков.

— Дарен… лысый дьябол! — удивление во взгляде утроилось, — это… действительно ты?

Снова несколько глотков.

— До дьябола мне еще далеко, — заметил войник и тут же добавил: — это действительно я. Помолчи. Пей лучше.

Но друг, как всегда, ничего не слушал. Будто снова ожили все те годы, которые только и приносили свет в тьму, окружавшую войника последние несколько лет. Яр наверное подумал о том же, потому что хрипло сказал:

— Я думал, ты погиб.

— Я тоже.

Дар уже понадеялся, что молчание воцарилось надолго, однако надеждам его не суждено было сбыться.

— У тебя новый шрам, — Яромир попытался улыбнуться.

— Не беспокойся, у тебя тоже скоро появятся, — "успокоил" его Дарен, — один хребет чего стоит.

Ждан сидел в сторонке и делал вид, что не замечает их обоих, но получалось плохо. Интересно же все-таки. Да и Веля проснулась. И безотрывочно смотрела на двух войников.

Яр первым заметил ее взгляд, а потом с запинкой выговорил:

— Я видел тебя… во сне. Это же был сон?

Девушка подошла чуть ближе. Выглядела она неважно: под глазами залегли темные круги, а кожа как-то посерела. Правда, в душе она ликовала: у нее все-таки получилось! И в таком случае уж точно плевать на откат. Потерпит, не переломится.

— Да, сон, — мягко улыбнулась она, — просто сон.

— Мое имя — Яромир, — прикрыв глаза, тихо представился раненый.

Девушка ответила так же тихо:

— Велимира.

Бывший пленник еще с волну смотрел на нее, будто силясь что вспомнить, но потом его лицо расслабилось, и Яр твердо сказал:

— Спасибо.

Больше этим днем они не говорили.

Путники решили пока никуда не двигаться, хотя, к удивлению Дарена, края раны начали подтягиваться друг к другу, заживая. Даже зависть взяла: неужели, все это — Веля?

День прошел как-то сумбурно. Яромир с Велей, истощенные, почти все время спали, а Ждан с Дареном ушли стрелять обед и ужин, готовить которые, к слову, пришлось им же. Зато, когда над поляной поплыл запах жареного мяса, никого, кроме Яромира, упрашивать не пришлось. Последнего накормили насильно.

После ужина Дарен подсел к задумавшейся девушке. Немного помолчал, а потом все-таки сказал:

— Я вчера был слишком груб с тобой. Прости.

— Уже простила, — вздохнула Веля.

— Мы с Яромиром твои должники.

Девушка, не зная, как реагировать на такое поведение спутника, молчала. Потом кашлянула и все-таки сказала:

— Если я сегодня посижу с ним ночью, завтра сможем отправиться в путь.

— Не надо. Побереги себя, — Дарен вдруг улыбнулся, а потом пошел обратно к костру.

Но поберечь себя у Вели не вышло. Полночи она ворочалась: сон никак не шел. Потом, раздосадовано вздохнув, пошла посмотреть на бывшего пленника. К удивлению и смущению девушки, тот тоже бодрствовал.

— Ой. А ты почему не спишь?

— Ночь красивая.

Велимира немного смутилась, но потом все-таки повернулась:

— Тебе силы надо восстанавливать.

Яромир аккуратно повернул голову к ней:

— Давай поговорим?

— О чем?

— Просто поговорим.

Девушка снова почему-то покраснела (ну ведь не потому же, что даже в таком состоянии Яромир был очень красив?), но все же тихо ответила:

— Хорошо, — а затем быстро добавила: — но только если совместим разговоры с лечением.

— Можно было и не спрашивать. Знаешь, я был бы очень признателен, если ты объяснила мне… Как ты это делаешь? Я до сих пор не встречал чаровника, который умел бы… не только калечить людей.

— Встречал, да только не понял, — улыбнулась Веля, — их было несколько в каждом военном госпитале. А ты ведь воевал.

Яромир кивнул, а потом задумчиво спросил:

— Почему же тогда другие чаровники… — он поморщился, — те, которые обычные, почему они никогда не участвуют в военных действиях?

— Участвуют, но только конченные фанатики. Трусы, потому что, — злобно буркнула обычно вежливая девушка, — забыли, что за Дар нельзя платить чужой болью. А себя жалко.

— А вы? Чем платите вы?

Но тут девушка нахмурилась и, промямлив что-то несуразное, поспешила переменить тему, одновременно делая какое-то движение руками, отчего гноящаяся рана вдоль лба почти перестала болеть. Яр тут же сделал себе заметку на будущее: больше этого аспекта в разговорах не касаться, но и не выпускать его из головы.

В общем, слово за слово, да так они и проболтали всю ночь и утро, вплоть до пробуждения Ждана с Дареном. Последний проснулся первым, и потому увидел это представление тоже первым.