Луна в тумане: Путеводитель по боевым искусствам для новичков - Валерий Хорев

Таким образом, мы видим, что методика проработки тао-лу и ката весьма и весьма непроста и уж никак не ограничивается беспрестанным механическим повторением форм в одном и том же усредненном режиме. Задача построения эталонной «классики» неразрешима посредством лобовой атаки, какое бы усердие или талант вы к этому ни приложили. Здесь, как в тайге: «прямо ходить — долго ходить, в обход ходить — быстро ходить, однако».

Абсолютно все, что сказано выше, целиком и полностью относится к формам с оружием, хотя они обладают рядом специфических особенностей, отнюдь не упрощающих жизнь. Любая палка, а тем более острый меч или копье, вносят в исполнение сразу несколько дополнительных переменных факторов, которые приходится учитывать и вплетать в общую гармонию. Секрет успеха кроется в отношении к предмету: оружие не есть нечто чужеродное и строптивое, оно должно стать частью нашего тела, а принципы работы с ним те же самые, что и без него. Это даже не сотрудничество, поскольку сотрудничать можно с чем-то внешним и посторонним, но не со своей же собственной, скажем, немного удлинившейся и ставшей острой, рукой. Это должно быть прочувствовано как абсолютное единение, слияние в новую сущность «оружие-человек».

Если попытаться подобрать образ, который наиболее полно отразил бы совокупность «человек-оружие», то, пожалуй, «теплые братские отношения» подойдут лучше всего, поскольку лишь в этом случае возникает устойчивая обратная связь, необходимейший ингредиент действительно качественной и эффективной работы. Говоря по-простому, всегда нужно чутко прислушиваться к тому, как реагирует оружие на прилагаемую силу, и соответствующим образом корректировать действия. Это очень хорошо знают владельцы крупных, злых и умных собак наподобие кавказских овчарок, кровожадных ротвейлеров или нервных доберманов. Такой зверь требует безусловно властного, но одновременно серьезного, уважительного отношения без сюсюканья и оскорбительных реплик. Хорошая служебная псина сама выполнит возложенную на нее задачу, ей не нужно переставлять ноги или скакать с гиканьем рядом. Забота хозяина — вывести ее в исходную точку и дать команду. Оружейные техники полностью укладываются в этот кинологический образ. Нам достаточно лишь помогать предмету раскрыть присущие ему особенности и сильные стороны, а он в благодарность и отобьет, и отведет, и проломит, и разрубит все, на что направит его ваша рука.

Тем-то и хороши истинно древние, традиционные школы наподобие знаменитой Тэнсин Сёдэн Катори Син-то-рю, что в их техниках и стилевой геометрии дается оптимальный вариант взаимодействия с оружием. Если по канону предписывается держать меч или нагинату таким-то образом, это означает, что остальные девяносто девять вариантов заведомо хуже, и сей факт, проверенный в тысячах кровавых боев, вовсе не нуждается еще и в нашем одобрении или порицании.

Для начала научитесь рисовать и писать, как старые мастера, а уж потом действуйте по своему усмотрению — и вас всегда будут уважать!

Вероятно, вам знакомо имя автора этих проникновенных строк — некто Сальвадор Дали. Любителям цитат могу предложить еще одно чудесное высказывание из книги Судзуки Тантаро «Дзен и фехтование»:

Пусть фехтовальщик держит свой меч, как вилку за завтраком. Если он думает, что схватка требует чего-то большего — значит, он еще не кончил учиться и ему рано покидать стены школы.

* * *

Элементарные подготовительные формы, включающие всего несколько базовых позиций, перемещений, атак и защит, абсолютно необходимы, причем вовсе не только на первых этапах. Они являются упрощенным вариантом классических комплексов и позволяют ученику плавно подойти к техникам более высокого уровня, хотя, как показывает опыт, постоянный возврат к самым безыскусным базовым ката вскрывает в них новые и новые пласты и нюансы, совершенно незаметные поначалу. В этой связи полезно вспомнить, что основатель Шотокан каратэ-до Фунакоши Гичин незадолго до смерти сказал ученикам что-то вроде: «Как жаль! А я только-только понял, как следует бить кулаком!» Мой учитель по ушу любил повторять нам (где-то через полгода занятий): «Того, что вы уже знаете, вполне достаточно, чтобы стать великими мастерами»!

Глава 10. СНИМИ МАСКУ, ФАНТОМАС!

О делах и людях необычайных

Он стоял с грозным видом, как гора,

Скрипел зубами,

Дико вращал вытаращенными глазами —

Словом, выглядел, как настоящий герой!

У Чэн-энь. Путешествие на Запад

Неизвестно — к сожалению или к счастью, только в обычной, повседневной жизни герои почти никогда не выглядят героями, а уж тем более им не приходит на ум скрипеть зубами и выпучивать налитые кровью глаза. Из-за этого сплошь и рядом попадают впросак мрачные искатели приключений и ражие молодцы, зачарованные своими габаритами и сноровкой разносить в пыль боксерские мешки в спортивных залах. Прицепившись порой к какому-нибудь худосочному созданию с костлявыми лапками или, напротив, к пухлому «пончику», они бывают неприятно удивлены последующим ходом событий, когда отступать уже поздно, да никто и не дает им отступить. Занимательных примеров можно было бы привести сколько угодно, но лучше начать по порядку, не торопясь, поскольку речь в этой главе вообще пойдет о людях необычных, порой просто страшных, изрядное количество которых мне довелось встречать на протяжении разных лет.

В первую очередь хотелось бы развеять созданный кинематографом миф о неповоротливых голиафах бодибилдинга, которых лихо и стремительно забивает неуловимыми ударами субтильный «ботаник», обладающий совершенной техникой каратэ или ушу. Вполне возможно, что известный процент подобных сюжетов имеет место в жизни, и я даже знаю ароматные истории, в которых главными действующими лицами выступали мои близкие друзья, действительно валившие наземь таких гигантов. Но для этого нужно быть, во-первых, прирожденным бойцом с богатым опытом настоящих уличных драк, отшлифованным к тому же сотнями часов, дней и недель отнюдь не формальных тренировок, а во-вторых, раз на раз не приходится, ибо образ культуриста, скованного горой собственного мяса, есть не более чем сказка для малолетних детишек. Все зависит от целей и методов тренировки, результатом которой могут быть абсолютно «живые», хотя и громадные, мышцы, вполне способные к хорошей скоростной работе. Чистая физическая сила, никак не оформленная какой бы то ни было специальной техникой, запросто заменяет любые приемы и ухищрения, но лишь тогда, когда она намного превосходит некие средние показатели. Сталкиваясь с этим редким явлением, всякий раз испытываешь шок от абсолютной неподготовленности к тому, что эдакое вообще может иметь место, и на ум сами собой приходят всякие пугающие эпитеты и сравнения из животного, инфернального и машинного мира. Чтобы не быть голословным, могу привести пару достаточно показательных примеров.

Давным-давно, в благословенные армейские годы, жил в нашем офицерском общежитии в Капустином Яру мой милый друг по имени, скажем, Сережа. Он имел характерную кличку «Слон» за то, что обладал массивной фигурой и редкостной силой. Кроме того, он был чрезвычайно быстр, подвижен и техничен в самых разных и неожиданных видах спорта. Любимым его развлечением было подойти, например, к какому-нибудь здоровенному «качку», натужно тягающему штангу или гири, и завести с ним наивную беседу. Дождавшись, когда тот вволю насытится гордыми поучениями, Слон брался за штангу и легко выдергивал не совсем ординарный, мягко говоря, вес или же раз десять-пятнадцать кидал трехпудовую гирю. Затем он дружески хлопал по плечу контуженого собеседника и произносил любимую фразу: «Парень, учи матчасть!»

Жил также на нашем втором этаже старый прапорщик по имени, скажем, Слава. Это был обычный запойный дядька лет сорока, которого редко видели трезвым, но никто его этим не попрекал, поскольку свою работу по надзору за водопроводом и канализацией он выполнял исправно, имея притом нормальный, располагающий характер. Фигурой он был оснащен самой обыкновенной, сутулой и узкоплечей, а со спортом знался, ясное дело, исключительно через телеэкран.

И вот как-то под вечер в так называемом красном уголке, то есть в холле, где стоял телевизор и куда обитатели общежития собирались на посиделки, они со Слоном затеяли легкую возню из-за места в кресле, и Слава ухватил того поперек туловища — уж не помню, спереди или сзади. Как мне потом описывал свои ощущения потрясенный Сергей, это было нечто, не сравнимое вообще ни с чем. Ему почудилось, будто он попал в паровую машину или под поезд. Из груди вмиг выскочил решительно весь воздух вместе с половиной жизни, а ни о каком сопротивлении не могло быть и речи. Это была звериная, дикая, нечеловеческая и абсолютно необоримая сила, причем ощущалась она вплоть до кончиков пальцев, каждый из которых, казалось, вот-вот проткнет грудную клетку. Но ничего ужасного, разумеется, не произошло, и Слон был бережно водворен в кресло — отдыхать и восстанавливать утраченное душевное равновесие. Кстати, очень похожий эпизод приводит Борис Житков в одном из своих морских рассказов, где сильнющий нахальный матрос вздумал побороться с перевозимым на пароходе всеобщим любимцем, добродушным пузатым орангутангом, и для подогрева боевого духа надавил ему пальцем в позвоночник. Когда его откачали, он делился впечатлениями примерно в тех же выражениях, что и наш Слон.