Два лепестка моли. И сжечь все к чертям (СИ) - "Волосинка на губе"

Гермиона согласилась с ним. Тем людям просто нужно было увидеть их. Убедиться. Это было как ещё одним доказательством, что война закончилась. Больше нечего бояться. Просто нужно жить дальше.

Джордж с Дином вынесли на улицу два ведра, наполненных фейерверками, прикрепив к стеклу магазина объявление о скидке на эти товары. Это было решением Уизли — пока Гермиона и Гарри стояли у толпы, он будет продавать товары, у которых скоро закончится срок годности. Идеальный маркетинг.

Люди кинулись к ним как только они вышли на улицу. Окружив Гарри и Гермиону, они улыбались, трогали их за руки, говорили слова благодарности и восхищения.

— Гарри! — выкрикнул какой-то мужчина. — Подпиши мне, пожалуйста, газету!

Поттер улыбнулся, принимая из его рук ещё и откуда-то взявшееся перо, и оставил вместо подписи просто своё имя.

— И мне! И мне, пожалуйста!

Это длилось больше пяти минут. Гарри и Гермиона поочередно передавали друг другу газеты, клочки пергаментов, даже книги, оставляя на листах свою подпись. Ей даже удалось расписаться на чьём-то карманном зеркальце.

Она посмотрела вперёд, на мужчину, который пожал ей руку, и взглядом мазнула дальше его головы. На той стороне улицы невозможно было не заметить его. Гермиона его словно почувствовала. Это было странным ощущением. Чего-то непонятно-неприятного. Малфой стоял замершей статуей. С накинутым на голову капюшоном мантии, он смотрел прямо на неё. И в этом взгляде был… ужас?

Людей становилось меньше. Кажется, кто-то даже входил в магазин Джорджа после автографа, попутно спрашивая его, что приобрел сам Гарри Поттер. Джордж, естественно, называл самый дорогой товар.

Гермиона закатила глаза, взглянув на Уизли. И чуть было не уронила книгу на землю, но резко — и безуспешно — попыталась её поймать. В тот самый момент, когда книга должна была упасть, её подхватили чьи-то руки. Грейнджер подметила, насколько длинными были чёрные лакированные ногти девушки.

— Держите, — она распрямилась, уставившись на Гермиону с обаятельной улыбкой.

— Спасибо…

Грейнджер смотрела на девушку и не могла оторвать взгляда от прозрачно-голубых глаз. Ей было стыдно вот так рассматривать её перед собой, настолько она была привлекательна. И когда их руки соприкоснулись, Гермиона вновь обратила внимание на её маникюр. Острый ноготь чуть задел её указательный палец, и в это самое время раздался взрыв.

Сердце упало в пятки. Через секунду послышался смех Джорджа, который решил запустить фейерверк, чтобы наглядно показать свой товар.

— Прошу прощения! — выкрикнул он, а потом посмотрел на разорвавшийся снаряд. — Странно, я его даже не поджёг…

Гарри отпрянул от Гермионы, мгновением ранее притянув её ближе к себе и обняв, защищая. И под смех и чью-то речь, Грейнджер обернулась, чтобы увидеть ту самую девушку. Но её уже не было. Как и Малфоя на той стороне улицы.

***

Пальцы впивались в холодное горло, пытаясь надавить на внутренний кадык. Но всё бесполезно, как и всегда… Сил навредить ей не хватало.

— Ты с ума сошла? — прорычал он, сидя прямо на ней. — Пришла туда, чтобы угрохать Поттера?

Про Грейнджер он не думал. Чёрт возьми, старался…

Мортифера расслабилась, вытянула руки вверх по полу, запрокинув голову назад, словно открывала шею, давая разрешение на всё, что у него в голове.

Она знала, что в ней…

Сильное, стылое желание убить её.

— М-м, — простонала она, выгибая грудную клетку. — Сожми сильнее… как же я соскучилась по этому. Только ты знаешь, как мне нравится…

— Закрой рот!

Он распрямился, поднялся с её тела, брезгливо вытирая руки о мантию. Посмотрел по сторонам собственной гостиной в меноре, просто чтобы понять, что в неё можно кинуть. Но здесь до ужаса пусто.

Девушка, всё ещё лежа на полу, перевернулась на бок и, подперев голову рукой, также осмотрелась.

— Здесь ничего нет, — насмешливым тоном произнесла она. — Ну же, Драко… не сердись. Я просто хотела посмотреть на этих героев, что убили моего папашу. Я Гарри даже руку пожала, представляешь!

Салазар. Больная! Долбанная больная!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Малфой молча сел на единственное кресло в этом помещении. Здесь даже голос отдавался эхом. Он впился пальцами в волосы, быстро-быстро соображая. И никак не получалось сконцентрироваться на чём-то одном.

— Просто решила тебя навестить, — продолжила она, отталкиваясь рукой от пола. Встав на четвереньки, медленно подползла к нему и остановилась у самых ног. Драко смотрел на то, как её длинные ногти царапали брючину. Она игралась. — Ты же мне не отвечаешь на письма. Кстати, тебе от Люциуса привет.

— Чтоб он сдох, — зло вырвалось у него.

Мортифера нагнула голову, чтобы заглянуть снизу вверх в его глаза, и от этого стало ещё более жутко. Вся её наигранность — это всего лишь фарс. Оставалось ждать, когда она выкинет какую-то херню, граничащую с ужасом.

— Он желает нам скорейшего бракосочетания, — она пальцем повела вверх по колену, по бедру, пока ладонь Драко не схватила её руку и не откинула от себя. — Я спрашивала его, общается ли он с тобой, но он писал, что ты не отвечаешь ему, так же, как и мне. Как это понимать, Драко? Ты забываешь о своей семье?

Он засмеялся со стиснутыми зубами. Хрипло, почти до истерической грани, за которую вот-вот перейдёт. Поставив локти на свои колени, он чуть нагнулся вперёд, прямо к её лицу, и почти шепотом выдохнул:

— У. Меня. Нет. Семьи, — и обхватил её подбородок, рассматривая, будто впервые. — И свадьбы у нас не получится, Морти…

Её всегда раздражало, когда сокращали её имя. Она заводилась от этого, будто кто-то принижал её. Как ребёнка. Зрачки девушки мгновенно расширились, и в эту же секунду пять острых, как бритва, ногтей впились в его щиколотку.

Блять.

Малфой был уверен, что она заклинаниями натачивала свои десять маленьких клинков. Он видел, помнил, как не находя рядом ножа, Мортифера одним лишь движением пальца разрезала сонные артерии, выкалывала глаза, а после подолгу рассматривала ногти, восхищаясь ими. Господи. Больная…

— Ты меня очень расстраиваешь, Драко… — зашипела она, стискивая когтями кожу. — Ты — мой. Забыл?

Первое, что ему хотелось, когда кончилась война, рассказать о Мортифере министерству во время суда. Но Драко не мог из себя достать ни одного слова. Даже письменно. Настолько защищал её непреложный обет. Он не мог показать Мортиферу в воспоминаниях, рассказать о ней. Не мог причинить ей боль и не мог убить её. Беспомощен во всём. А если они поженятся, то она возьмёт над его силой верх.

«Будем убивать и мучать вместе…»

Так она хотела.

— Ты больная, — зарычал он, впиваясь в подлокотники пальцами.

— Спасибо, — улыбнулась она и резко убрала руку. — Тебе же тоже больно? Если мы не исполним непреложный обет, умрём вместе. А я этого не желаю…

— Умрём вместе, — повторил он, злюще улыбаясь. — Разве не романтично?

Мортифера чуть наклонила голову, поднося к лицу руку, глядя на то, как на кончиках ногтей ещё блестела его кровь. И в эту же секунду запустила в рот сразу два пальца, закрывая в блаженстве глаза.

Мерлин…

От этой картины у Малфоя разошлись волны по всему телу. Такие горячие, будто кипяток. Во рту стало кисло. Рвота вот-вот поползёт по пищеводу вверх.

Он чувствовал, как к вискам подступала боль. Медленно, из-за чего у него было время увидеть, как она открыла глаза, хватаясь за голову.

— Сейчас начнётся… — заскулила она. — Ты… ты тоже это чувствуешь?

«Да», — так и осталось непроизнесённым.

Потому что стены отрикошетили крик. Её и его. Он сложился пополам, пытаясь дышать через стиснутые зубы, слыша её стоны, мокрыми глазами видя, как она тянула руку к нему.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Нет.

Только не это.

Ощущение мерзкое, страшное. Оно ползло по стенам, прямо на потолок, чтобы сорваться на их головы и придавить в обоюдной боли. И почему-то именно в этот момент. Именно сейчас Малфой вспоминал то, что не должен…

Он вспоминал спасительный поцелуй Грейнджер. Её губы на своих губах. То, как она забрала боль одним лишь касанием… господи…