Условно пригоден к службе - Юрецко Норберт

Как обычно, он сделал заметки на своем языке на листочке. Но и листок он не хотел выпускать из рук. – Запиши все, я тебе продиктую, – сказал он. Я понимал его ситуацию, потому согласился и сделал так, как хотел он. В конце он дал мне все-таки свой листок. Теперь и у меня была двойная информация – собственноручные заметки "Рюбецаля" и мои переведенные им записи.

Я заплатил "Рюбецалю" причитавшиеся ему деньги. При этом должен был присутствовать мой коллега. "Рюбецаль" отдал нам поврежденное второе дно чемодана "Самсонайт". В БНД такое вставное дно используется как "транспортный контейнер", с помощью него в чемодане легко можно устроить тайник для документов. Мы должны были забрать его с собой в Германию, чтобы починить. Этим заданием хотел заняться мой коллега.

Поздно вечером в Варшаву прибыл и "Уленшпигель". Когда мой партнер уже спал, мы с ним еще раз все обсудили. Я должен был предупредить "Ули". Если Фёртч предатель, то близость между доктором Херле и Фёртчем представляет угрозу для моего источника. Я чувствовал себя ответственным за его безопасность. Потому предупредить его было моим долгом.

Но "Уле" был и моим шансом. Я смог с его помощью проверить, что именно написал кириллицей "Рюбецаль" на листочке. "Уленшпигель" углубился в текст и застыл от ужаса. В прочитанном он увидел обвинения против Фёртча и сразу осознал опасность для себя.

– Ты должен мне помочь. Я не могу передать эти рукописные заметки. Пожалуйста, наговори мне все, что написано на листке, на пленку, – попросил я его. После долгих раздумий он, наконец, согласился при условии, что после анализа я эту кассету сотру. Это я ему пообещал.

На следующее утро мой коллега пришел ко мне очень взволнованным. – Я не могу взять с собой это вставное дно. Если его обнаружат на границе, меня могут арестовать. – Тогда выбрось его, – предложил я ему. – Но как, не могу же я просто бросить его в урну? – Тогда разрежь на маленькие кусочки и выбрось по частям. Примерно через полчаса он снова стоял предо мной, с пластиковым кульком в руках.

Он открыл мне его, чтобы я взглянул. – Все разрезано на мелкие кусочки, – доложил он со всей гордостью, – я разрезал своими маникюрными ножницами. На самом деле довольно большую пластину он разрезал на кусочки размером с монету. Я не мог сдержать смех, когда одобрительно сказал ему: – Хорошая работа. А теперь нужно незаметно выбросить. Теперь я подумал, что он просто бросит кулек в мусорный бак, но и тут я сильно ошибся. Впоследствии я очень сожалел, что никто не снял на видео, как мой коллега выполнял это задание.

Усиленно старясь не выделяться, он прохаживался по большой парковке возле отеля "Виктория Интернейшнл". Мне пришлось дважды присмотреться, чтобы его узнать. Раз за разом он останавливался, удостоверялся, что никто за ним не следит, лез в карман и незаметно бросал на землю пригоршню кусочков оставшихся от бывшего вставного дна. Постепенно мне уже надоели все эти шпионские игры.

Я посоветовал бедному коллеге ехать домой на поезде, чтобы он больше не жаловался на шум в ушах. Он так и сделал. После того, как я прилетел назад, я еще два дня пробыл в Мюнхене. Все это время о моем попутчике ничего не было слышно. На третий день он появился в Берлине в нашем тамошнем филиале. Он, заблудившись в Польше, наконец-то добрался до Германии.

На встрече в Варшаве я по просьбе отдела безопасности попросил "Рюбецаля" как можно быстрее достать больше материала по делу Фёртча. Чтобы не упустить ни одной улики, пуллахцы попросили помощи у своих коллег из Швейцарии, Франции и Англии. В сентябре 1997 года "Рюбецаль" доставил нам один документ из России, содержащий неоспоримые улики. Но сначала короткая предыстория.

"Рапорт"

Мои шефы проверили две возможности для передачи материала. "Рюбецаль" должен был передать документы во время одной из его зарубежных поездок менеджеру полетов в аэропорту Франкфурта. Тот потом передал бы их в БНД. В этом случае "Рюбе" мог бы устроить все быстро и легко, не покидая транзитной зоны франкфуртского аэропорта. Вторым методом был конспиративный адрес в городке Геретсрид под Мюнхеном. Туда он мог бы послать свои сведения просто по почте. Обе возможности проверил не я сам. Это было новинкой в моей служебной деятельности, что материал от агента шел мимо меня прямо в Службу.

Как и запланировано, "Рюбе" 28 октября 1997 года во время промежуточной остановки во Франкфурте-на-Майне подошел к менеджеру полетов авиакомпании "Люфтганза" и попросил взять конверт. Но тут случилась неудача. Сотрудница авиакомпании захотела почему-то посмотреть паспорт "Рюбецаля". А в противном случае она не могла взять письмо. Под каким-то предлогом "Рюбе" отошел, чтобы тут же позвонить мне. – Это что за игра такая? Они говорят, им нужен мой паспорт. Ха-ха-ха! Ты вообще-то думаешь о моих нервах? Может быть, мне не хватает своих проблем?

Потому он просто послал письмо по почте на конспиративный адрес в Геретсриде. Оттуда его забрал начальник команды наружного наблюдения. Я не получил никакой информации об его содержании. Только сотрудница, ведущая дело, кратко рассказала мне, что материал был, очевидно, первоклассный, но требовал еще уточнения и проверки.

6 ноября 1997 года меня снова вызвали в Мюнхен. Вызов не касался непосредственно дела "Козак-3", но был связан с ним. Причиной проведения новой акции послужил сам Фёртч. Реферат его "шурина" Херле все время прилежно собирал обвиняющий материал против меня. Кроме того, все собрание упреков и подозрений в мой адрес было сведено вместе в дело под внутренним номером 13А-0854/97. Среди прочего, утверждалось, что я имел доверенности, позволившие мне распоряжаться банковскими счетами агентов и потому, возможно, мог злоупотреблять их деньгами. Фёртч предъявил досье президенту БНД Ганс-Йоргу Гайгеру, чтобы в очередной раз донести на меня. Это случилось ровно на следующий день после того, как в Центр прибыл "Рапорт" от "Рюбецаля".

Мои шефы Вильгельм, Ольгауэр и Ульбауэр собрались вместе и ждали меня. Присутствовали еще коллега, ведущая дело, и Оффенбах. В первый момент я даже вздрогнул, потому что это собрание выглядело в точности как трибунал. Но это было не так. Люди из отдела безопасности сообщили мне, что они из-за многочисленных подозрений Херле в мой адрес вынуждены были провести новое расследование моей деятельности. Все упреки были тщательно проверены. Ольгауэр с удовольствием сообщил мне, что все подозрения оказались необоснованными. Днем раньше они уже сообщили о результатах проверки президенту БНД и при этом в присутствии одного в данном случае нейтрального и незаинтересованного директора в БНД. Я был очень рад, но одновременно моя потребность в проверках была удовлетворена.

Теперь я с любопытством ждал новой информации. После того, как я некоторое время постоянно настаивал на этом, коллега, ведущая дело, показала мне русский оригинал, а затем и немецкий перевод. По словам этой сотрудницы, содержание документа однозначно указывало на Фёртча как на предателя. Большую часть того, что содержалось в документе, я сам не мог классифицировать. БНД даже попросила одного специалиста из бывшей восточногерманской Штази, имевшего опыт в чтении таких бумаг, разобраться в его содержании. Он охарактеризовал содержание материала как "очень серьезное" и пришел к выводу, что документ настоящий. Но с другой стороны несколько месяцев спустя федеральный прокурор Шульц в ходе своего следствия, опираясь на независимых экспертов, заявил, что данный "Рапорт" является стопроцентной фальшивкой.

+ + +

_* /ШАПКА ФСБ/

Рег. № 24-171

004.76/2794

единственный экземпляр

24.04.1997 Москва

Начальнику управления координации и оперативной информации

Заместителю директора (написано от руки)

Кас. доклада директору

28.4.97 – лично!

А. Сокф

Для Вашего сведения сообщаю о состоянии и перспективах сотрудничества с источником 000-20/081. Общее время непосредственной совместной работы составляет 4 года и 2 месяца. До начала 1990года мы примерно в течение 16 лет получали сведения через Министерство государственной безопасности ГДР. Связь была восстановлена в 1993 года – контакт 24-007-93 от февраля 1887 года. Для общего обзора количества и качества полученной информации см. приложение 1-004.76/2794-1.

В настоящее время источник обеспокоен фактом возможной утечки информации об его сотрудничестве (мой доклад на совещании 14.02.1993). Это также связано с известными внутренними противоречиями в руководстве организации в стране пребывания.

Источник подтверждает, что организация в стране пребывания располагает информацией о нас, о чем уже подробно сообщалось в аналитической записке от 25.03.97 (0004.76/2786, текущ.). Возможный канал утечки проверяется.

(Примечание. На левом поле листа в этом месте от руки написан вопросительный знак, справа – пометка "уточнить")