Путешествие на Запад. Том 3 - У. Чэнъэнь

Дивный чертог неземной возвышал свои стены,

Алые своды, коралловые колонны

Переливались огнями камней драгоценных.

Кровля покрыта была черепицей златою,

Как чешуя, серебрились высокие башни,

Вход же, ведущий во внутренние покои,

Яшмою белой и жемчугом крупным украшен,

Оберегался тяжелым и прочным заслоном

Из закругленных, как волны, щитов черепашьих.

В зале высоком, просторном и великолепном,

Залюбовался бы каждый сверкающим троном,

Напоминающим лотос и видом и цветом,

Желто-медовым с утра, а к закату червонным.

Запах пьянящий и пряный цветы источали,

Также и водоросли, и благовонные травы;

Схожее с лунным сиянье на все проливали

Чудо-светильники, что в углубленьях стояли,

Словно жемчужины в каменной гладкой оправе.

Если обители светлой, чертогам небесным

Этот подводный дворец уподобить не можем, —

Ибо сравненье такое весьма неуместно, —

Все же он каждому будет казаться похожим

На восхищающий взоры, цветущий, прелестный

Остров Пэнлай, красотою своею известный.

Праздник в разгаре. Пируют почтенные гости,

Восемь прекраснейших яств40 с наслажденьем вкушают,

Кубок за кубком хмельного вина осушают,

Сидя бок о бок сплоченными тесно рядами.

Резвые рыбки разносят напитки и блюда,

Ловко и плавно скользя меж большими столами,

Пенье и музыка равно слышны отовсюду,

Все музыканты сидят на высоком помосте,

Девушки-окуни славно на гуслях играют,

Окуни-юноши нежно на флейтах им вторят,

С ними в уменье киты голосистые спорят,

Дивные звуки до самых небес долетают.

Празднику этому всякий бы мог подивиться,

Глядя, как в сопровождении рыб большеротых

Шествуют чинно и важно драконы-девицы

С яркими, пестрыми перьями феникса-птицы,

В темно-зеленых прическах, что башни, высоких,

Как черепахи большие, старательно, строго,

С видом торжественным в длинные дуют свирели,

Как, преисполнившись буйно-хмельного веселья,

Лихо отплясывают молодцы-осьминоги.

На почетном месте восседал Князь с головой быка. Около него вертелось несколько оборотней, принявших облик драконов. Перед ним сидел пожилой дракон – тоже, видно, оборотень. По обеим сторонам дракона сидели его сыновья, внуки, жены и дочери. Когда хозяева и гости оживленно предлагали друг другу чарки и палочки для игры на выпивку, вдруг показался Сунь У-кун, принявший вид краба, и пополз к ним. Хозяин заметил его и крикнул:

– Хватайте этого невежу краба! Какой дикарь!

Сыновья и внуки дракона кинулись на краба и схватили его, а он вдруг заговорил человечьим голосом и стал молить:

– Пощадите! Пощадите!

– Откуда ты взялся, – заинтересовался старый дракон, – и как осмелился войти в мои хоромы, да еще расхаживать перед уважаемыми гостями? Живей выкладывай все как есть, тогда, может быть, я помилую тебя.

Наш Великий Мудрец и тут нашелся и стал выдумывать всякие небылицы. Вот послушайте:

Я в этом озере рожден,

Я им и вскормлен и вспоен…

Немало в озере воды,

Довольно в озере еды;

Стоит на берегу гора,

А под горой – моя нора.

По воспитанью я не князь,

В моей норе – сплошная грязь:

Со всеми я вступаю в спор

И всем иду наперекор.

Быть может, я не так уж глуп,

А если неотесан, груб,

То это не моя вина:

Я – житель тинистого дна!

Коль чем тебя я оскорбил,

Прошу, чтоб ты меня простил!

Ведь сам я очень огорчен,

Что правилам не обучен!

Всем, кто был здесь, понравились слова краба, и они стали кланяться старому дракону и просить его:

– Он ведь в самом деле первый раз в жизни попал в твой дворец, откуда же ему знать дворцовые приличия? Просим тебя, уважаемый хозяин наш, помилуй и отпусти его!

Старый дракон поблагодарил гостей за совет, а они закричали: «Отпусти краба! Но не забудь поухаживать за ним там, за воротами!»

Великий Мудрец в знак благодарности издал нечленораздельный звук и поспешил поскорее убраться. Спасая жизнь, он полз, не останавливаясь, до самых триумфальных ворот и в то же время раздумывал:

«Теперь Князя с головой быка не скоро дождешься! Он не уйдет, пока не захмелеет. А когда вернется, то все равно не согласится одолжить мне свой веер. Пожалуй, лучше увести его черепаху с золотистыми глазами, принять его облик, надуть Лочу и выманить у нее настоящий веер. Тогда можно будет перевести наставника через Огнедышащую гору. Да, так будет лучше!..»

Очутившись за воротами, он сразу же принял свой первоначальный вид, отвязал черепаху с золотистыми глазами, уселся в резное, изукрашенное седло и отправился в обратный путь. Выбравшись из озера, Сунь У-кун преобразился в Князя с головой быка и, погоняя бедное животное, на облаке очень быстро добрался до Банановой пещеры на горе Изумрудных облаков.

– Эй, отворяйте ворота! – закричал он.

На шум выбежали две привратницы, приоткрыли ворота и увидели своего повелителя – Князя с головой быка. Девушки стремглав побежали с радостной вестью к своей госпоже:

– Госпожа! Наш повелитель вернулся!

Лоча, не веря своим ушам, поспешно поправила прическу и, быстро переступая своими крохотными ножками, побежала за ворота встретить мужа.

Тем временем наш Мудрец Сунь У-кун слез с резного седла и повел за собой черепаху с золотистыми глазами. Набравшись храбрости, он решил обмануть красавицу. Лоча влюбленными глазами смотрела на Сунь У-куна, не подозревая обмана. Она взяла его за руки и повела к себе, приказав служанкам подать чай и угощение. Все в доме знали, что явился хозяин, и каждый старался, как мог, выказать ему свое внимание и уважение. Сразу же начались разговоры, обычные при первом свидании.

– Давно мы с тобой расстались, дорогая супруженька! – сказал Князь с головой быка – Сунь У-кун.

– Да будет тебе большое счастье, великий повелитель, на добром слове! – отвечала Лоча, а затем спросила: – Каким же ветром тебя занесло сюда, в дом твоей рабыни, которую ты бросил, променяв на новую любовь?

Сунь У-кун рассмеялся:

– Что ты? Разве я мог навсегда покинуть тебя? Дело в том, что в доме у царевны Яшмовое личико часто бывают гости и хлопот не оберешься, вот и пришлось задержаться. Зато мне удалось приобрести целое состояние!

Помолчав немного, он добавил:

– Недавно я узнал, что негодяй Сунь У-кун, который охраняет Танского монаха в пути, появился в окрестностях нашей Огнедышащей горы. Боюсь, что он явится к тебе