Череп епископа - Александр Прозоров

Послышался легкий щелчок, до боли напоминающий нечто уже слышанное ранее…

Рыцарь растерянно закрутил головой — и тут в нескольких футах от бомбард с громким хрустом проломился лед, выплеснув наружу фонтанчики воды. Один из бомбардиров взвыл, катаясь с перешибленной ногой, снег вокруг него начал темнеть одновременно от растекающейся крови и растекающейся воды.

— Дьявол! У них стоят катапульты! — рыцарь пришпорил коня и подлетел к пушкам: — Стреляйте, олухи! Чуть выше, чем в прошлый раз! Стреляйте и отволакивайте пищали!

Командующий армией волновался сейчас куда больше суетящихся у пушек воинов: русские едва не лишили его артиллерии! Но кавалер отлично знал, что заряжать катапульты для выстрела ничуть не быстрее, чем огнестрельное оружие.

Бабах! — ядра промелькнули в воздухе стремительными черточками, и два из них врезались в частокол, раскидывая стволы. В ровном ряду кольев появились сразу две бреши.

— Вот так, — покосился рыцарь на молчаливого епископа. — Еще несколько залпов, и никакого забора на валу не останется.

Рыцарь отъехал следом за бомбардирами. Теперь, с предельной для бомбарды дистанции рассчитывать на ее попадание в цель становилось затруднительно, но крупнокалиберные пищали могли бить достаточно точно.

Вскоре пушки дали еще один залп, и одно из ядер выбило в частоколе новую прореху.

— Вы не подскажете, господин епископ, сколько стрельцов сидит в этой крепости? — подъехал командующий к священнику.

— Это обычная русская деревенька, господин рыцарь, — покачал головой тот. — Здесь нет стрельцов. Сидит боярин с десятком холопов, да меньше сотни простых смердов, считая баб, детей и дряхлых стариков.

— Это хорошо, — впервые за день улыбнулся сын Кетлера. У него появилась уверенность в том, что после полудня занять деревню все-таки удастся.

Щелчок!

Кавалер закрутил головой, высматривая в небе выпущенные катапультой снаряды, но смачный шлепок раздался далеко в стороне — одного из ливонских рыцарей выбило из седла, а лошадь его забилась на льду в предсмертных конвульсиях. Командующий выругался, но никаких распоряжений отдавать не стал. Если есть дураки, которые сами подъезжают в пределы досягаемости вражеской стрельбы — это их личное дело.

К тому часу, когда крестоносцы закончили обед, пушки успели дать еще три залпа. Частокол, обращенный к реке, теперь напоминал челюсть цинготного моряка, и никто не сомневался, что пройти сквозь него не составит ни малейшего труда.

— Барон Гольц, брат, я поручаю вам взять обе сотни Тапской комтурии, войти в лес слева от крепости и подвести кнехтов к границе деревьев для атаки. Барон фон Регенбох, брат. Я поручаю вам взять сотни Кохилской и Кехранской фогтий и произвести тот же маневр справа. Со стороны реки крепость будут атаковать воины Дерптского епископства, командовать которыми я попрошу барона де Толли. Я обращаю ваше внимание, братья, что в крепости находится всего несколько десятков воинов, а под вашим началом их более шестисот мечей. При одновременной атаке с трех сторон русские не смогут находиться одновременно на всех стенах. Сигналом к штурму послужит следующий залп пушек. Во имя Господа! Ступайте, братья.

Русские стрелки оказались расторопнее ливонских, и два камня один за другим полетели в сторону уходящего налево отряда, но на этот раз катапульты промахнулись.

Рыцарь, после обеда не ставший надевать полного доспеха, и не садившийся в седло, отошел к бомбардам на тот случай, если понадобится давать дополнительные приказы. Воины как раз вколачивали свежий заряд, приготовив к выстрелу заиндевевшие ядра.

— Не торопитесь, — негромко распорядился командующий, поворачиваясь лицом к деревне. И только когда, по его мнению, войска пробрались через лес к назначенным позициям, разрешающе махнул рукой: — Пали!

Ядра ударили в землю перед частоколом, угодив почти в одно место и, может быть, поэтому, завалили сразу чуть ли не десяток заостренных бревен. Вслед за этим на крепость со всех сторон ринулись воины. Темная волна ударилась в земляные валы, и заплескалась у их основания, очень и очень медленно поднимаясь вверх. Сквозь пробоины в наружном частоколе было видно, как у дальних стен изнутри бегают какие-то бабы и худосочные подростки, наугад выплескивая воду. Сейчас это командующего особо не беспокоило — отдохнувшие за ночь и разгоряченные люди подобного пустяка не заметят. Вот только куда делся предсказанный епископом местный боярин со своими холопами? Почему не в первых рядах мечом машет?

Кнехты со всех сторон поднялись уже выше, чем наполовину, когда со стен начали сбрасывать большие белые кубы льда. Сильного вреда причинять они, конечно, не могли — но и без того неустойчиво удерживающихся воинов легко сбивали вниз. Вдобавок броски сопровождались плесканием все той же водой, затекающей в только что выдолбленные ступени и быстро там застывающей. Впрочем, еще неизвестно, что лучше — выдолбить во льду новую ступень, или попасть пальцами в мокрую лунку при этаком морозе.

Однако русских, как и предвидел сын Кетлера, на всех атакующих не хватало, и вот уже в нескольких местах кнехты выбрались наверх.

— Великий Господь, да что это такое?!

Сунувшиеся перевалить через частокол ливонцы начали падать назад — и рыцарь готов был поклясться на Библии, что удар топором по шлему получил только один! Вот еще один, только поднявший голову над частоколом, вскинул руки к лицу, осел вниз и заскользил по стене, сбивая товарищей, вот другой схватился за плечо и согнулся в три погибели, прячась за бревна.

— Не лезьте! Накапливайтесь под стеной, накапливайтесь, — шептал командующий, но сорванные с земли сервы плохо разбирались в военной тактике, а потому не догадывались сперва собраться под частоколом большой группой, чтобы потом всем вместе перемахнуть единой массой. Впрочем, места, чтобы накопиться, на узкой скользкой полоске между частоколом и скосом стены имелось совсем чуть-чуть, да еще сверху постоянно поливают водой и норовят стукнуть топором.

Русские оказались коварны и хитры. Где-то в деревне, недалеко от стен, сидело несколько лучников, которые быстро выцеливали врагов, появляющихся над валом. А поскольку кнехты не могли взобраться одновременно все, над частоколом или краем приречного вала появлялось всего по несколько голов. Численное преимущество атакующих сводилось в ничто — лучники отстреливали кнехтов по очереди, по одному.

Еще около трети часа сын верховного магистра ждал, что в каком-то месте количество взобравшихся кнехтов станет подавляющим, что они прорвутся, перевалят стену и начнут разбегаться по селению — и тут русским уже не помогут никакие стрелки. Но штурм становился все более и более вялым — закованные в тяжелые кирасы, и в большинстве своем мокрые люди просто выдохлись, устали по несколько раз лезть на стену и скатываться обратно вниз. Они нуждались в отдыхе.