На манжетах мелом. О дипломатических буднях без прикрас - Юрий Михайлович Котов

Припоминаю вечер накануне отъезда моей жены на операцию глаза в Москву. «Не беспокойся, Людмила, – заверял ее Тарик, – за время твоего отсутствия я буду тщательно следить за добропорядочным поведением Юрия – со мной не загуляешь». Через несколько дней после этого он уговаривал меня: «Юрий, давай махнем на Мальдивы, туда летает наша авиакомпания – стюардессы красавицы, и любая будет наша». Я вежливо отказался, сославшись на служебную занятость.

Заканчиваю с дипкорпусом упоминанием об аксакале – после Египта Фаруке и его жене Аиде. Он был старше и опытнее всех нас. Помнится, однажды мы разговорились с коллегами о том, в какое время начинает работать то или иное посольство (наше с восьми утра). Когда дело дошло до египтянина, тот с недоумением спросил: «Посольство? Да какое это имеет значение? Вот я, посол, выйду, извините, в шесть утра в туалет, и меня уже сразу занимают мысли о государственных интересах – это и есть начало работы». Фарук научил меня ездить даже не на яхточке, а фактически на лодке с парусом. Но какие-то шкоты, а может быть, даже брамсели (сильно сомневаюсь в правильности этих терминов, но звучит красиво) научился кое-как переставлять.

Настало время попрощаться с коллегами по дипкорпусу, как в свое время это произошло и в Коломбо. Расставание у нас там было крайне насыщенным, даже с определенным перебором – нельзя же нормальным людям садиться за хорошо сервированный стол по несколько раз за день. А нам вот пришлось, чтобы никого не обидеть. Наиболее шустрые из друзей-приятелей заранее зарезервировали все вечера для обедов в честь отъезжающих. Другие успели назначить ланчи. Остальным пришлось приглашать нас на «файф-о-клок», а под конец единственной возможностью попрощаться с нами стали утренние завтраки.

Поскольку пришлось сейчас упомянуть о разного рода протокольных мероприятиях, то остановлюсь на этой хорошо мне знакомый тематике подробнее. В данном случае накопленный за долгие годы опыт деятельности на этом дипломатическом направлении весьма пригодился. Тут мне все было хорошо знакомо: и как проводить большие приемы-фуршеты, и как организовать камерные обеды и ужины на полтора-два десятка гостей.

Самыми бесполезными с точки зрения деловой отдачи я считаю государственные приемы по случаю национальных праздников. Средств на них тратиться весьма много, особенно как это было в Шри-Ланке, где у нас не было возможности сделать это на собственной территории. Приходилось арендовать парадный зал в одном из ресторанов при отелях. В нашем случае это был «Хилтон». Место престижное, да к тому же с одним из местных его совладельцев Корнелем установились добрые отношения, позволяющие делать для нас некоторые поблажки. Можно было выставлять большую часть собственного спиртного даже без оплаты так называемого тарифа – «cork» («пробка»), то есть выплачивать определенную сумму за каждую поданную бутылку.

Разрешалось приносить и кое-какие свои закуски, например, канапе с икрой или маленькие коктейльные пирожки на «один укус». Однажды наш приятель распорядился подать за свой счет всем гостям (порядка четырехсот человек) устрицы. Моя жена не без содрогания попробовала одну штучку и больше к ним не прикасалась лет пятнадцать. Полюбила она их (и любит, увы, до сих пор) лишь перед нашим отъездом из Марокко, о чем пойдет речь в соответствующей главе. На этом с госприемами по случаю национальных праздников заканчиваю – мероприятия эти обязательны для каждого посольства, и от этого никуда не деться.

Рядовые, рутинные ланчи и ужины (обеды) представляют собой важную часть дипломатической работы. Конечно, и попробовать на них разные вкусные блюда тоже интересно, но главное – это неформальное общение не за столом, а до и после него – в ходе аперитивов и завершающей чашечки кофе с коньяком. Поначалу в Коломбо я проводил их в классической традиционной форме. Гостям предлагались одна закуска (чаще всего это были блины с икрой, иногда, правда, просто черная и красная икра в половинке авокадо), рыбное и мясное блюда и десерт. Все это, как и принято, подавалось в разнос официантками (у нас их роль исполняли жены членов техсостава, а барменом был завхоз).

Ну а потом я как-то решился нарушить существующие порядки и предложить иностранным гостям наш привычный праздничный стол – то есть поставить на него дюжину холодных закусок: рыбное и мясное ассорти, салаты, заливные, солености и т. д. Объяснил, что именно так делается у нас в домах, и призвал приглашенных самим накладывать на тарелки то, что им больше приглянется. Разъяснил и наш обычай произносить тосты по ходу ужина, а не всего, как положено, два в конце – первый от главного гостя, второй от хозяина. Публика к новшествам оказалось восприимчивой – и закусывали с аппетитом, и поднимали рюмку водки с соответствующими тостами. Один из запомнившихся прозвучал из уст уже знакомой читателю Эприл Гладстон. Он был весьма краток: «Предлагаю выпить за меня. – И тут же пояснила: – Я бы никогда и вообразить не могла, что мне доведется хоть раз в жизни произносить тост, но вот благодаря объяснениям Юрия и Людмилы о русских обычаях, все-таки осмелилась на такой шаг».

Набив руку на организации ужинов «по-нашенски», мы даже расширили эту практику. Как уже упомянул, «тусуются» на них в основном сами послы, а остальные дипломаты приглашаются лишь на большие приемы. Мы же выступили инициаторами приглашений «посольство – на посольство», по шестнадцать человек с каждой стороны. Для размещения такого количества гостей пришлось использовать «облагороженный» холл на втором этаже. Устанавливали там составленный из нескольких переносных большой стол в виде буквы «П» – в торце садились мы и другая посольская чета, а по боковым сторонам остальные. Провели также мероприятия с китайцами, американцами и англичанами. Ну и им в свою очередь пришлось давать нам соответствующие ответные обеды. Правда, как помнится, сидели гости не за одним, а за несколькими столиками.

Ну а теперь очередной исторический экскурс. Когда я вышел в отставку, первым моим «литературным опытом» стало участие в подготовке к изданию на русском языке Большого кулинарного словаря Александра Дюма. Я взялся написать предисловие для него, подредактировать перевод текста (им занималась бригада из трех человек во главе с моей дочкой Юлей), а также сделать довольно много необходимых примечаний к нему. И вот в ходе этой работы я обнаружил доселе неизвестный мне факт.

Меня весьма заинтересовал следующий пассаж в «Словаре», в общем-то, посвященный приготовлению салатов. В нем Дюма, в свойственной ему манере постоянно отклоняться от основной темы, вдруг неожиданно обрушивается, «предает анафеме», по его собственному выражению, так называемую «подачу блюд по-русски». Она заключается, пишет он, в том, что вам показывают