Экипаж черного корабля - Федор Березин

Какова может быть реакция? Самая глупая — маршальская суть наяву: недоумение, неспособное проколоть вбитый в подкорку трепетный ужас перед верхним начальством, хоть сам давно в эмпиреях последнего эшелона и именно от твоей позиции зависит качание либо неподвижность весов. А потому, возможно, уже сейчас этот рефлекторный трепет и неожиданность трижды перечитанного толкают маршальский сустав к радиотелефонной трубке, и голосо-шифровальная машина маскирует под естественные атомно-фоновые эффекты идиотизм вопроса о том, не считать ли записочку генерал-канонира некой принятой на «Сонном ящере» традиционной шуткой, о которой проверяющим почему-то неведомо, и не является ли та записочка подделкой-проделкой нижестоящего подчиненного состава, который всегда и всюду готов подкузьмить вышестоящего генерала, отомстить ему за доброту, ласку и заботу? И в то же мгновение, ни секундою позже, поскольку скорость света в системе Красного Пожирателя такая же, как и всюду, идентичная голосо-шифровальная машина уже здесь, в подвижной крепости, производит обратное действие, преображает уверенность маршальской глупости в приговор не только Тутору-Рору, но и всем, кого так хотелось спасти. И скалится где-то над динамиком Мурашу-Дид в предчувствии мести.

И потому надежда лишь на то, что одряхлевший маршал по старости не слишком страдает голодом, а, пользуясь случаем нахождения вдали от обязанностей, уже дремлет без задних ног в уютности тряски боевого дирижабля и завтракать с кофе, чаем и прочим ему захочется очень-очень не скоро, в тех местах, где установить связь с «Сонным ящером» будет технически сложнее, чем со Штабом оборонительно-наступательных операций.

А потому будем смотреть в индикаторы и среди хаоса помех с показной отрешенностью наблюдать удаляющуюся метку «тянитолкая», вот-вот должного выйти из зоны прямой видимости, поскольку скользит он достаточно низко, дабы уравновесить вероятность попадания под воздействие имперских ПВО и столкновения с неровностями рельефа из-за превратности «синхронного задувания солнц» относительно плохо наблюдаемыми. И беспечность наша показная будет расти и крепиться по мере удаления метки, поскольку молитвы наши, сквозь метры брони и километры дыма посланные к Рыжей Матери, тем не менее слышны.

121. УСКОРИТЕЛЬ

Бесшумно, да и невидимо в круглосуточной тьме сместилась в сторону многотонная бронеплита: из нутра «боевой горы», ближе к вершине, вдали от утоптанной железом пустыни, выдвинулась смешная, тараканья в сравнении с гига-калибрами пушечка. И если уж внешний ее диаметр представлялся иголкой, то что говорить о внутреннем? Муравьиный лаз! Тем не менее эта штуковина представляла собой относительное новшество. ЭМСУ — электромагнитный снарядный ускоритель — вот как она именовалась в инструкции. На борту «Сонного ящера» таковых чудес имелось несколько. Их разместили в качестве военного эксперимента при последнем капитальном ремонте, ни много ни мало четыре цикла назад. Эксперимент затянулся, кто-то в верхних эшелонах власти, не без помощи лоббистов затормозил распространение новинки по земноводной армии Республики.

Однако даже в экипаже гига-машины мало кто возмущался по этому поводу, и дело было вовсе не в привыкании к медлительности бюрократов. ЭМСУ бесил своей ненужностью. Даже Тутор-Pop, поначалу совсем косо смотрящий на новинку, несколько воспрянул, когда оценил его эффективность на полигоне — трофейный эйрарбакский «Абакур» ЭМСУ дырявил с десяти километров, но в каких условиях?

Только в зоне прямой видимости. Как это можно использовать в бою? Неужели имперские маршалы уже настолько отупели, что пошлют обычные танки против подвижной крепости нахрапом? Генерал-канонир мало в это верил. Правда, пушка показала неплохие качества при стрельбе по летающим целям, но ведь апогей расцвета авиации завершился еще в Первую Атомную, так что и это свойство запоздало. Хотя ходили слухи, что во флоте новинка все же прижилась, и именно для целей ПВО. Но флот есть флот — у них свои тайны, хотя, слава Рыжей Матери, пока они успешно сотрудничают с любителями суши.

Так что к ЭМСУ притерпелись, их казематы еще несколько спрессовали жилой отсек, но совсем микробно в сравнении с гига-пушками. Вот электричества они жрали чудовищно, но причин для беспокойства нет: у «Ящера» три больших реактора, в том числе термоядерный. К тому же это ведь при использовании, а где ЭМСУ реально пользовать, если дальность боя привычных гига-стволов намного больше — им ведь горизонт не помеха: огибаем по законам баллистики — и все дела. Тем не менее сейчас кое-кто хотел использовать одно-два ценных качества «экспериментального» оружия — его относительную бесшумность; понятное дело, скорострельность, а еще — невозможность засечки сверхскоростных снарядов обычными типами локаторов.

Но что самое интересное, командир «Сонного ящера» о готовности к бою ЭМСУ понятия не имел.

122. ПОТЕРЯ

И все длилось, длилось и длилось. Не моргая, пялились очкастые стрекозиные сержантские головы в стеклянные округлости индикаторов. Стрекотали счетные машины, выдавая в экраны броне-майоров и броне-полковников уже не просто переотражение объемности ландшафта, а нарезную плоскость поделенной на секторы сути. И так мерно и образцово-слаженно катился по рельсам реальности окружаюший генерала-канонира ближний, воспринимаемый зрением и слухом фон, что ничто не предвещало будущей, сдвигающей декорации перемены. Тихонько урчал где-то в брюхе гига-машины притушенный термоядерный огонь, гоня по кругу обманутую, свернутую в узел плазму, всегда готовую выплеснуть потребные для мгновенного пробуждения «горы» мегаватты. И дрыхли, свернувшись целлофановыми куколками, позабытые командованием танковые армии. И даже в сам момент демонстрации хрупкости мира, нигде в отображенной локаторами реальности не пыхнуло вражеской активностью, ударяя в виски вышибающей из статики каплей пота. Ведь ничто не приближалось, тревожа напряженную дрему «Сонного ящера», только удалялся, неспешно, неснарядно медлительно давешний инспекторский дирижабль.

И потому даже Тутор-Pop, знающий о закулисной жизни гига-танка гораздо больше любого из стрекозоглазых сержантов, абсолютно опешил, когда внезапно и одновременно все экраны и сигнальные индикаторы, кишащие мерцающими многозначительностями, погасли, а верхние, вделанные в железо «горы» сигнальные лампы предательски, с двойственным переливом умерли. Но до того как освещение вновь родилось, подчеркивая безжизненность сложной аппаратуры, старший в «куполе» показал свое генеральское превосходство.