Гобелен - Белва Плейн

Заняв свое место, он заказал двойное бренди. Может, это заставит его уснуть, по крайней мере, пока они не пересекут границу и он не покинет эту страну. Ему пришло в голову, когда он прикоснулся к своему американскому паспорту в кармане, что наверняка в этом поезде есть еще люди, которые по тем или иным причинам волнуются больше него и для которых стук пограничника в дверь купе будет тяжелым испытанием, при котором будет останавливаться от страха сердце. Он был готов расцеловать свой паспорт.

Поезд тронулся. И он под благотворным действием бренди обратил свои мысли к Парижу и Ли. Они вылечат его, а он так в этом нуждается! Смех Ли, вино, вкусная еда, картинные галереи, прогулки в парке и любовь в постели… и свобода! Самое главное – свобода!

Поезд мчался сквозь пасмурный день.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

– Как ты ухитрилась так устроить? – спросил Поль. – Ведь мы не путешествуем вместе.

Его комната была соседней, и дверь между ними была открыта.

– Очень просто. Дала на чай горничной перед тем, как мы пошли на обед.

В черной прозрачной ночной рубашке Ли расчесывала волосы перед зеркалом. Она улыбнулась ему в зеркале счастливой улыбкой.

– Честно, ты сильно удивил меня, когда вошел сегодня утром. Я все планировала на следующей неделе: билеты на концерты, на балет, кроме того, я договорилась о машине на один день: нам может захотеться поехать позавтракать за город. Но остальное время свободно.

– Прекрасно, меня все устраивает. Перестань, хватит, твои волосы и так красивы.

– Они перепутались – надо подстричься.

– Они как атласная шапочка, – сказал он, касаясь щекой ее волос. – Пошли, гаси свет.

– Посмотри за окно: мы на Пляс-де-Конкорд!

– Это великолепно, но не дразни меня. Ее глаза сразу помрачнели.

– Я не дразню тебя, Поль! Это не в моих правилах. Но я так счастлива и хочу продлить эти мгновения. Я до сих пор не могу поверить, что я с тобой!

– Поверь, – произнес он. – Эй, ты хочешь, чтобы я перенес тебя?

Он поднял ее и положил на кровать. Нежно, осторожно он стал поднимать черное шелковое облако вверх, обнажал ее лодыжки, сильные бедра, тонкую талию, грудь, пышность которой всегда поражала его в сочетании с тонкостью талии, покатые плечи, и – снял сорочку.

Минуту он стоял разглядывая ее.

– О чем ты сейчас думаешь, Поль?

– Я думаю: какая сладкая, какая спелая и сладкая. Ты – как персик.

Она улыбнулась:

– Тогда возьми его! Он твой.

Только через три дня он получил открытку от Илзе; его сердце успокоилось, когда он прочитал:

«Здесь мы в безопасности с друзьями. Марио начинает приходить в себя. Буду поддерживать с тобой связь. Счастья тебе».

За обедом он показал открытку Ли. Он рассказывал ей про Илзе, опуская свои отношения с ней. У него было чувство, что ей это не понравилось бы, хотя в подобной же ситуации Илзе отнеслась бы к этому по-другому. Сейчас он восклицал:

– Это повод для праздника! За это можно выпить! Она держала бокал пальцами с алыми ногтями и задумчиво цедила вино.

– Было сложно, да?

– В Германии? Да. Невыносимо наблюдать, как она сползает в ад и не может остановиться.

– Поль, сколько я тебя знаю, ты всегда брал на себя беды других людей. С тех пор, как я вышла замуж за Фредди. Дэн, который вдвое старше тебя, а теперь эта Илзе и мой сын – мы все ищем у тебя поддержки. У тебя ничего не остается для себя.

– Я не так смотрю на это.

– Возможно, нет. Но послушай, мне хочется, чтобы, пока мы здесь, ты не о чем не думал, кроме удовольствий. Мне хочется, чтобы ты расслабился.

Он рассмеялся:

– Тебе не кажется, что я достаточно расслабился за последние три ночи?

– Я не шучу. Секс – это физическая потребность. Он не связан с состоянием душевного покоя и счастья.

– Очень хорошо, – весело ответил он. – Никаких дел! Единственное, что я все-таки сделаю, это повидаю двух клиентов, американцев, живущих в Париже, но это будет приятно, а остальное время я посвящу тебе!

La ville lumiere! Город улыбался. Даже полицейские были здесь вежливы. Иногда, рано проснувшись, они шли выпить кофе в только что открывшиеся кафе. Продавцы цветов под тентами выставляли букеты роз и лилий. После бриошей или рогаликов они шли в Люксембургский сад посидеть на зеленых железных скамейках и понаблюдать за детьми, играющими вокруг фонтана Медичи. Они осматривали старинные отели Парижа в снежной дымке, восхищались витражами Нотр-Дам, обедали в Тур-де-Аргент, смотрели балет в Опера, ходили в кабаре на Монмартре, бродили по ночному Парижу.

Поль согласился познакомиться с миром моды. Ему всегда казалось глупым, что люди относятся с такой серьезностью к тому, как задрапировать человеческое тело. Но любопытство, которое заставляло его изучать работу карбюратора в автомобиле или устройство флейты, теперь заставило его следовать за Ли, и ему пришлось признать, что портновское дело – это тоже искусство. В прокуренном салоне он сидел на красивом позолоченном стуле и смотрел, как Шанель в свитере и юбке, золотых цепочках и с бантом в волосах следит за показом своих моделей на маленькой золотой сцене.

– Я бы хотел подарить тебе что-нибудь из этих моделей, – сказал он Ли после просмотра за ланчем. – Может, желтый костюм от Шанель?

Ли покачала головой:

– Нет, нет.

– Почему нет? Ты же была в восторге от него!

– Нет, не надо. Я ничего не хочу, – серьезно повторила она.

Он немного подумал и решил говорить прямо:

– Ты думаешь, я предлагаю тебе нечто вроде платы за удовольствие, которое получаю от тебя?

Она не ответила.

– Но ты ошибаешься! Если бы я захотел тебе заплатить за все, что ты дала мне, то мне следовало отплатить тебе чем-то более существенным.

– Правда, Поль, не надо! Я хочу, чтобы в наших отношениях не было вещей, что бы ты ни говорил. Понимаешь?

Он понимал, что, возможно, заходит в своих отношениях с Ли дальше, чем предполагал. Возможно, даже дальше, чем предполагала сама Ли. Возникло легкое беспокойство, и он сосредоточился на булочке с маслом.

– Но все равно это очень мило с твоей стороны. – На миг ее лоб нахмурился, потом разгладился, как будто по нему провели рукой. – О, это шоу, театр, да? Весь этот бизнес моды? У Ланвина подают шампанское, а в Мэгги Руфф на открытии был оркестр, и гости были в вечерних туалетах.

Так легко и весело она ушла от опасной темы.

Когда началась вторая неделя, беспокойство усилилось. Что будет, когда они вернутся в Нью-Йорк? Если их связь раскроется, то возникнет много сложностей: во-первых, ее сын и остальные родственники, не говоря уж о Мариан…

В последний день Ли бросилась делать покупки. У нее была уйма друзей, и она любила быть щедрой.