Маг при дворе Ее Величества - Кристофер Сташеф

И добавил для комфорта своих людей:

Ветер подул в нашем саду,Без шлема прошел — как хорошо!

Ветер ослабел и стих. Скунсовая вонь осталась, но большого неудобства осажденным она не причиняла. В рядах неприятеля еще царил хаос, им нужно было время, чтобы восстановить порядок.

Край солнца высунулся из-за горизонта. Крики триумфа потрясли монастырскую стену. Рыцари обнимались, пехотинцы пустились в пляс. Аббат, казалось, стал выше ростом и смотрел на восток с чувством, близким к благоговению. Когда победный шум поутих, Мэт завел гимн:

Поем предвечного Отца;Суровой милостью творцаОн ночь изгнал и сонмы духов черных.Своей божественной рукойОн солнце поднял над ЗемлейИ осветил простор полей и камни тропок горных.

Рыцари Монкера подхватили гимн, а вслед за ним — простые воины, и вот уже поют все:

О, Боже утренней зари!К тебе лицо подняв из праха,Мы, радуясь, благодарим —Ты нас избавил от тьмы и страха.

Гимн кончился, и аббат снял свой шлем, отирая лоб. Мэт изучающе посмотрел на вражескую армию, все еще не восстановившую свои ряды.

— Мои поздравления, милорд. Мы выстояли против всего самого худшего, что Малинго мог сотворить.

— Против всего самого худшего? — чуть ли не с испугом переспросил аббат. — А ты не почувствовал, что они ослаблены?

— Ослаблены? — Эйфория Мэта угасла. — Нет.

— В полночь они были сильны, господин маг. Однако сила их натиска не возросла, как я ожидал, в самые темные часы ночи. Я не мог хорошенько разглядеть. Тем не менее держу пари, что часть войск они оттянули за холмы.

Мэт молча смотрел на аббата.

Тот продолжал:

— Их наступление, хотя и было самым мощным из отбитых нами, все же оказалось не таким страшным, как я опасался. Я ожидал встречи с ужасными чудовищами, исчадиями ада. Я ожидал заклинаний, которые иссушают мозг... Нет, господин маг, это далеко не все силы Малинго.

Мэт тяжело сглотнул.

— Значит, просто хорошая проба сил, да?

— Нет, конечно, — оговорился аббат. — В этом сражении они пустили в ход больше волшебства, чем я когда-либо видел. Я рад, что ты оказался здесь, господин маг.

Помедлив с минуту, Мэт склонил голову.

— Благодарю, господин аббат. Счастлив, что и я на что-то пригодился.

Но слова аббата навели его на разные мысли. Если вражеская армия после полуночи ослабела, зачем Малинго отвел за холмы резервные войска? И на что это будет похоже, когда придется столкнуться с объединенными силами колдуна?

Депрессия уже одолевала его, когда караульный крикнул:

— Смотрите, смотрите! Вон там!

В тылу врага, у подножия одного из холмов, появилось огромное темно-зеленое существо, а на нем еще нечто, в черном.

— Стегоман! — Мэт впился пальцами в плечо аббата. — Это мой друг, а у него на спине — один из вашей братии. Может, несколько нерадивый, но ваш! Если они проберутся к воротам, мы должны впустить их!

— Ясно, господин маг! — Аббат высвободил свое плечо и снова надел шлем. — Впустим!

Дракон тем временем врезался в тыл неприятельского войска и дохнул пламенем, расчищая себе дорогу. Ревом перекрывая крики воинов, он покатил вперед, но один из баронов отдал приказ, и воины выстроились, преграждая ему путь, а ближе к стене возникла фигура колдуна, который пассами подкреплял свои заклинания.

— Макс! — позвал Мэт. — Займись колдуном!

— Сию секунду! — пропел демон, даже не удосужившись появиться, и колдун рухнул наземь.

— Класс! — воскликнул Мэт. — А теперь проложи дорожку для моего друга.

Пехота и рыцари на пути Стегомана вдруг сразу ослабели и попадали на землю, а дракон шествовал вперед, извергая огонь. Со всех сторон в него летели копья и мечи, но отскакивали от тепловой волны.

— Надеюсь, он дойдет до нас целым и невредимым, — прошептала Алисанда, хватая Мэта за руку.

— У него хорошие шансы, — отвечал Мэт, не глядя на нее. — Что там еще такое?

Неприятель выстраивал линию защиты между драконом и монастырскими воротами.

Стегоман вышел из гущи неприятельского войска и остановился, изучая эту последнюю преграду.

По приказу командира лучники неприятеля натянули луки. Но крохотный светлячок проплясал между ними, и тетива у всех лопнула, а лучников отбросило назад. Пехота направила острия своих копий в грудь Стегоману, но ярко начищенный металл на глазах у Мэта покрылся ржавчиной.

Взревев, Стегоман бросился напролом.

Копья ломались от соприкосновения с его чешуей, мечи рассыпались при первом же ударе. К тому же дракон не забывал дышать огнем и обращал воинов в бегство.

— Он победил! — воскликнула принцесса.

— Спасибо, Макс, — пробормотал Мэт.

— Не за что, — пропело пятнышко света. — Пустяки.

Дракон достиг ворот, и аббат повелел:

— Отворите! Это наши!

Ворота распахнулись, и колдовское воинство завопило, решив воспользоваться удобным случаем. Целая тысяча пехотинцев бросилась вперед с копьями наперевес, за ними мчались колдуны, чертя в воздухе таинственные знаки.

— Стегоман! Огонь! — вскричал Мэт. И дракон, уже в воротах, развернулся всем телом. Десятифутовый язык пламени ринулся навстречу неприятелю.

— Окажи-ка ему поддержку, будь добр, — сказал Мэт в сторону.

И Макс пропел:

— Слушаюсь, маг!

Язык пламени удлинился до тридцати футов. Дракон от удивления мотнул головой, нечаянно опалив зазевавшегося колдуна. Площадка у ворот была выжжена дочиста, вражеские воины стонали: металлические доспехи — прекрасный проводник тепла. Бежали все, кто еще мог бежать, и Стегоман вступил в крепость. Монахи с натугой захлопнули за ним тяжелые ворота.

Возгласы отчаяния донеслись из неприятельского стана. Аббат с жесткой улыбкой повернулся к Мэту.

— Молодец, маг! А против наших ворот они ничего не сделают!

— Тут священник, господин аббат, — крикнул один из рыцарей. — Он совсем без сил.

— Знаю, что священник, — отвечал аббат. — Помогите ему подняться к нам на стену.

— А нужно ли это? — воспротивилась Саесса. — Разве он не может поговорить с вами, стоя внизу?

— Это нежелательно, — сказал аббат, нахмурясь. Рыцарь и послушник помогли патеру Брюнелу подняться вверх по лестнице. Тяжело дыша, он произнес:

— Хвала Господу!.. Я так скакал всю ночь, как будто... за мной... гнался демон... Я надеялся, что... найду вас!

— Приветствую тебя, святой отец! — Но какое-то сомнение чувствовалось в голосе аббата.

Мэт постарался как можно сердечнее поздороваться с Брюнелом: