Сочинения в трех томах. Том 1 - Роберт Ханс ван Гулик

Ма Жун просиял и бодро ответил:

— Всегда к вашим услугам, Ваша светлость!

— Тебе придется, — пояснил судья, — сыграть роль бродячего разбойника. Потолкайся там, где собирается всякий сброд, и попытайся отыскать странствующего буддийского или даосского монаха, забывшего веру, или негодяя, который прикидывается таковым. Тебе нужен рослый, физически сильный человек, но не из тех «благородных разбойников», с которыми ты имел дело. Это будет озверевший выродок, чьи природные таланты заглушены насилием и безудержным развратом. У него необыкновенно сильные руки с короткими неровными ногтями. Не знаю, во что он будет одет, когда ты разыщешь его, но, возможно, в потрепанную рясу. Однако я уверен, что, как и у всех странствующих монахов, у него будет при себе «деревянная рыба» — маленький гонг в форме рыбьей головы, с помощью которого монахи привлекают внимание прохожих. И последняя, главная его примета: у него есть или до последнего времени была пара золотых шпилек редкой формы. Вот их рисунок, запомни его.

— Вы так подробно описали его, — сказал Ма Жун, — но кто этот человек и что за преступление он совершил?

— Поскольку я ни разу не встречался с ним, — сказал с улыбкой судья Ди, — то не смогу назвать тебе его имени. Но именно этот подлец убил дочь мясника Сяо!

— Такая работа мне по нраву! — взволнованно воскликнул Ма Жун и поспешил откланяться.

Советник Хун со все возрастающим удивлением слушал, как судья Ди наставляет Ма Жуна. В конце концов он не вытерпел:

— Ваша светлость, я совершенно ничего не понимаю!

На это судья Ди лишь улыбнулся и сказал:

— Вы видели и слышали то, что видел и слышал я. Делайте свои выводы!

ГЛАВА ПЯТАЯ

Дао Гань возносит молитвы в буддийском храме.

Хитрый плут обманывает трех монахов

Утром, покинув кабинет судьи, Дао Гань переоделся в скромный, но вполне приличный халат и надел шапочку из черной кисеи, какие носят праздные, не слишком образованные господа.

В этом наряде он вышел за городские ворота и направился по северным окраинам. Он забрел в небольшой трактир, где заказал легкий завтрак.

Из зарешеченного окна третьего этажа были видны загнутые края крыши храма Великой Благодати.

Расплачиваясь по счету, он заметил слуге:

— Какой прекрасный храм! И сколь тверды в вере монахи, если Будда так благоволит к ним.

Слуга хмыкнул.

— Может быть, бритоголовые и тверды в вере, — ответил он, — но в этом районе найдется немало честных людей, которые с удовольствием перерезали бы им горло!

— Выбирай выражения, приятель! — с притворным негодованием сказал Дао Гань. — Перед тобой свято верующий в Три Сокровища.

Слуга косо посмотрел на него и отошел, не взяв чаевых, оставленных Дао Ганем на столе. Дао Гань, довольный, засунул деньги обратно в рукав и вышел из трактира. Пройдя немного вперед, он оказался перед трехъярусными воротами храма. Поднявшись по каменным ступеням, он вошел внутрь. Краем глаза он заметил в каморке привратника трех монахов. Они внимательно наблюдали за ним. Дао Гань медленно миновал ворота, затем вдруг остановился, поискал что-то в рукавах халата и осмотрелся по сторонам как бы в нерешительности.

Один из привратников, пожилой монах, подошел к нему и вежливо осведомился:

— Чем могу быть вам полезен?

— Вы очень любезны, — сказал Дао Гань. — Я, искренне следующий Пути, прибыл сюда лишь затем, чтобы сделать скромное подношение нашей Всемилостивейшей покровительнице Гуаньинь. К несчастью, я обнаружил, что забыл всю мелкую монету дома, и теперь не могу купить благовоний. Боюсь, мне придется вернуться и прийти сюда в другой раз.

С этими словами он вынул из рукава добрый слиток серебра и взвесил его на ладони.

При виде слитка глаза монаха загорелись, и он затараторил:

— Позвольте, мой господин, предложить вам денег на благовония!

С этими словами он поспешил в каморку привратника, из которой вышел уже с двумя связками медных монет, по пятьдесят в каждой, которые Дао Гань принял с почтительной благодарностью.

Пройдя во внутренний дворик, Дао Гань заметил, что он вымощен полированными плитами, комнаты для гостей по обе стороны двора показались ему изысканными. Впереди стояло два паланкина, и монахи со слугами сновали туда-сюда. Дао Гань прошел еще два внутренних дворика, прежде чем увидел прямо перед собой главный храмовой зал.

Обширный зал, окруженный с трех сторон мраморной колоннадой, был вымощен резными мраморными плитами. Дао Гань поднялся по широкой лестнице, прошел за колоннаду и, перешагнув высокий порог, вошел в слабо освещенный зал. Статуя богини из сандалового дерева была более двух метров высотой. Она стояла на позолоченном возвышении, свет от двух свечей в золотых подставках бликами играл на золотых курильницах и жертвенных сосудах алтаря.

Дао Гань трижды поклонился и, чтобы доставить удовольствие стоявшим поблизости монахам, протянул правую руку к деревянному ящику для пожертвований, делая вид, что опускает туда медяки, а сам в это время незаметно тряхнул левым рукавом, в котором были две связки монет, так, что раздался громкий звон.

Некоторое время он еще постоял со сложенными руками, затем снова трижды поклонился и вышел из зала. Он попробовал обогнуть его справа, но путь ему преградила закрытая дверь. Пока он стоял, размышляя, стоит ли попробовать открыть ее, оттуда вышел монах и спросил:

— Господин желает видеть преподобного настоятеля?

Дао Гань поспешно извинился и повернул обратно. Он вновь прошел через зал, свернул теперь уже налево и попал в широкую крытую галерею, приведшую его к узкой лестнице, идущей вниз. Внизу находилась дверца с надписью, гласившей: «Посетителей убедительно просим не входить!»

Дао Гань пренебрег этой вежливой просьбой, резко распахнул дверь и оказался в прекрасном саду. Извилистая дорожка вилась среди цветущих кустов и искусственных горок. Вдалеке сквозь кроны деревьев поблескивала синяя черепица крыш и мерцал красный лак стропил.

Дао Гань предположил, что здесь-то и остаются на ночь приезжающие дамы. Он проскользнул в кусты и, сбросив верхнюю одежду, вывернул ее наизнанку. Эту одежду сшили Дао Ганю по особому заказу. Подкладка была сделана из мешковины, в которую обычно одеваются мастеровые, кое-где она была грубо заплатана. Он снял кисейную шапочку, сложил ее и затолкал в рукав. Голову обвязал грязноватой тряпкой, а халат перепоясал так, чтобы были видны ноги в обмотках. Наконец он достал из рукава сверток из синей материи. Это было одно из нехитрых изобретений Дао Ганя. В развернутом виде это был синий, грубо скроенный мешок, в который люди обычно складывают свои пожитки. Он был квадратной формы, но внутри имелись хитроумные складки, скрытые уголки. По-разному совмещая десяток