Человек без надежды (СИ) - Лариса Куролесова

— Ну, это было бы слишком просто! — усмехнулся Израэль. — Тебе еще кофе налить? — он дождался ее кивка и лишь после этого вернулся к основной теме. — Если бы мы имели дело с сумасшедшим, то твои ребята схватили бы его сразу же: небось, он бы или оказался в эпицентре взрыва, или бегал бы вокруг "ДиЭм" и хвастался, что сотворил! Нет, у того, кто все это придумал и воплотил, четко организованный аналитический ум. Он приготовился не только к основному действу, но и к заметанию следов, причем эта схема стала сбоить лишь после того, как в уравнении появились незапланированные "неизвестные" — Сильвер Фокс и ее приятель — космопилот. Сумасшедшие на такое не способны!

— Но какой тут может быть мотив?! — Микаэла развела руками. — Ты думаешь, он хотел убить кого‑то, кто в тот вечер был в "ДиЭм"? Не слишком ли расточительно отправить в могилу сотню человек, чтобы "расплатиться" с кем‑то одним?

— Вот! — Израэль назидательно поднял указательный палец и строго посмотрел на Войцеховскую. — Лично у меня нет никаких сомнений в том, что он сделал именно то, что и планировал: отнял жизни у многих людей! Если бы он охотился за кем‑то конкретным — скажем, за той же Сильвер Фокс, раз уж она несколько раз каким‑то чудом ухитрилась попасться ему на глаза, — ему бы не было необходимости устраивать взрыв, который гарантированно поставит на уши весь ковчег! Мы уже знаем, что у него есть и огнестрельное оружие — скорее всего, им он бы и воспользовался. Один выстрел, одно чистое убийство — и не нужно задействовать Большой Совет, привлекать Беверли Кларк (и избавляться от нее как от ненужной свидетельницы), похищать доктора Эсстена… Безусловно, его бы начали искать — но ведь его и так ищут! Он должен был знать, на что идет!

— Ты сказал о Большом Совете… — Мика на мгновение замялась. — Ты считаешь, что наш взрывник может просто хотеть… привлечь к себе как можно больше внимания?

— Я бы сказал, что это вполне вероятно, — Вайс поставил на ее стол чашку со свежим кофе и вернулся на свое место. — Но уверен, что привлечение внимания — лишь попутная цель, а не основная.

— А в чем основная? — с надеждой спросила Войцеховская.

— Малышка, ты опять путаешь меня с моим далеким предком! — вздохнул Израэль. — Я не только не умею доставать кроликов из шляпы, но и не имею понятия, какие цели преследует наш взрывник. Но мы с тобой можем немного порассуждать на эту тему — может быть, и придем к каким‑нибудь интересным выводам!

Микаэла молча взяла со стола чашку и сделала глоток. Ей было стыдно признаться, что она уже всю голову себе сломала в попытках "прийти к интересным выводам". Она металась в диапазоне эмоций от ярости до отчаяния, силясь обрести хладнокровие, которого ей сейчас так не хватало! То ли она отупела от усталости и напряжения, то ли пресловутый взрывник оказался для нее слишком умным!

— Итак, зачем мог понадобиться взрыв? — не дождавшись ответа, принялся вслух рассуждать Вайс. — Во — первых, это гарантированный способ привлечь внимание широкой общественности к какому‑либо вопросу — такими методами пользовались еще на Земле три тысячелетия назад. Но мы уже договорились, что скорее цель "показать себя" побочна для человека, задумавшего все это. Возьмем наше "во — вторых"… Во — вторых, каждый из жителей ковчега, включая даже пустошников, отлично знает, по каким причинам на "Одиннадцати" запрещено огнестрельное оружие, а тем более — взрывчатые вещества. Каждый такой… инцидент грозит разрушить экологическое равновесие и саму атмосферу. На Земле наши предки научились когда‑то "латать" озоновые дыры, но не забывай, что мы уже не на планете! Разумеется, на случай чрезвычайной ситуации у нас имеются какие‑то инструкции, способы воздействия на различные факторы и прочее. Но, поскольку они никогда не проходили настоящих испытаний, неизвестно, сработает ли что‑нибудь из них…

— Экологическая катастрофа на "Одиннадцати" стала бы началом конца, — кивнула Микаэла. — И вряд ли кому‑нибудь удалось бы спастись.

— Верно, — Израэль задумчиво пожевал губами. — Наш убийца — не дурак, и он тоже должен это прекрасно понимать. О чем это нам говорит?

— О том, что он сознательно пошел на то, что может убить в числе прочих и его самого… — потрясенно пробормотала Войцеховская.

— И это очень плохо, потому что означает, что мы имеем дело с человеком, который считает, что ему нечего терять, — строго заметил Вайс. — Остановить такого невероятно трудно — проще уничтожить.

— Сначала его нужно вычислить и найти, — Микаэла спокойно встретила стальной взгляд своего наставника. — Даже если мы правы в своих рассуждениях, это никак не приближает нас к взрывнику.

— Может быть, нет, а может, и да, — Израэль покачал головой. — Важно понять, по какому признаку отсеивать невиновных. Он хочет уничтожить "Одиннадцать" вместе с собой. Значит, скорее всего не из пустошников — там человек с такими деструктивными мыслями просто не дожил бы до того момента, когда у него появилась бы возможность стать "мертвецом". Космопилот из городских — почти редкость в наше время. Это, по крайней мере, может сократить списки пациентов доктора Эсстена раза в четыре, если не больше.

— Да, это лучше, чем ничего, — согласилась Мика. — Но как нам выудить что‑то более конкретное, что поможет моим ребятам вычленить его из рядов остальных?

— Надеюсь, служба безопасности еще не разучилась опрашивать свидетелей? — ворчливо осведомился Вайс. — Тряси их тщательно, но осторожно. Вцепись в них бульдожьей хваткой, как ты умеешь, и не отпускай, пока не получишь результата! Не может быть, чтобы никто ничего не увидел, не узнал, не заметил… Вам придется работать среди тех, кто вне подозрений, но проявлять максимум осмотрительности, ведь любой из них может оказаться знаком со взрывником и даже случайно сказать ему что‑то, что наведет его на неприятные мысли.

— Сотрудники нашей службы, Израэль, могут проползти по битому стеклу, не издав ни звука и не потревожив ни одного осколка, — Войцеховская подалась вперед. — Если нужно, они станут самим воплощением осторожности, изворотливости, хитрости и ума. Но я по — прежнему не знаю, кого мы должны отыскать!

— Он считает, что ему нечего терять, — повторил Вайс. — Он потенциальный самоубийца, но при этом не просто "мертвец", а тот, кто думает, что все напрасно. Он видит только пустые жертвы, ничего не значащее существование, ведущее в никуда. По его мнению, мы все живем зря и ничего не потеряем, если умрем хоть завтра. Ищи человека, который потерял надежду. Того, у которого не осталось сил верить в будущее.

Мика почувствовала, как неприятные мурашки пробежали вдоль ее позвоночника. Когда она была маленькой и жаловалась матери на такое ощущение, та всегда говорила, что это смерть так касается души, и осторожно творила оберегающий знак над ее головой. Мать всегда говорила, что не принадлежит ни к одной из действующих на "Одиннадцати" конфессий, однако Микаэла полагала, что какой‑то веры она все же придерживалась. Войцеховская — старшая часто полагалась на некий высший разум, хотя и считала, что он оставил ее своим покровительством, когда ей отказали в праве родить ребенка в Центре репродукции…

— Мы его найдем, — спокойно произнесла Мика.

В этот момент она вдруг с удивительной отчетливостью поняла, что действительно найдет взрывника. Человек без надежды? Ну — ну! Когда до него доберутся сотрудники службы безопасности, надежды у него и вправду не останется! Позади — трупы, впереди — вечное заключение или казнь. Какой бы веры ни придерживался этот человек, за порогом смерти его встретят души благодарных "почитателей", сгоревших в "ДиЭм". И неизвестно, не позавидует ли он их быстрой и "легкой" смерти!

Наградив ее долгим испытующим взглядом, Вайс степенно и удовлетворенно кивнул, как будто именно этого обещания и добивался с самого начала их разговора.

— Пей свой кофе, малышка, — он откинулся на спинку кресла, покачивая в руках собственную чашку. — И думай, кто еще может тебе помочь. Обопрись на любую протянутую ладонь. Попроси каждого, кого ты в силах попросить. Сейчас лучшее время оставить старые распри и забыть обиды. Мы должны стоять плечом к плечу, чтобы этот человек без надежды не сломал нас и не погубил весь ковчег!

Микаэла в свою очередь наградила старого наставника тяжелым взглядом. Она знала, кого просить о помощи, хотя ей этого и очень не хотелось. И Израэль прекрасно понимал ее колебания. Он был совершенно прав: сейчас Войцеховская не имеет права на долгие вступления и обильные "реверансы". Она должна нажать на все рычаги давления и выжать из своего окружения каждую крупицу поддержки, которая может помочь вычислить взрывника. Больше тянуть нельзя. Пора действовать — и действовать быстро. Просить, давить, шантажировать, предложить себя в качестве приманки — все, что угодно, лишь бы восстановить порядок на "Одиннадцати".