Варвары ледяной планеты - Руби Диксон

Джорджи отрывается от шитья и встречается взглядом со мной. Улыбка, которую она посылает мне, искренна и полна любви. Мне вдвойне приятно, когда она подносит руку ко рту и прижимается к ней губами. Это называется «воздушный поцелуй», он имитирует соединение ртами на расстоянии. Я делаю то же самое, поднося руку ко рту, а затем облизывая ее долго и медленно, чтобы она могла понять, какие именно части тела я хочу соединить.

Ее щеки заливает яркий румянец, и она склоняет голову, продолжая улыбаться. Что бы ее ни беспокоило, это не наши отношения. Довольный, я беру свое копье и поднимаюсь. Время охотиться.

Хэйден, находящийся рядом, смотрит на меня с отвращением.

– Ты что, только что лизал свою руку?

– Для моей партнерши, – говорю я ему, как будто это все объясняет.

Он только ухмыляется, качая головой.

Он не понимает, каково это – найти резонанс в такой женщине. Он никогда этого не испытает, и на мгновение мне становится его жаль. Но жалостью не прокормишь Джорджи, поэтому я отправляюсь на охоту.

В тот вечер, после того как я проверил ловушки и заготовил новые, я принес домой свежепойманного прыгуна, его мясо было поджарено (это отвратительно) для Джорджи, и мы удалились в нашу пещеру. Я немедленно опустил заслонку на входе, чтобы нас не беспокоили, и моя подруга вопросительно подняла бровь, глядя на меня в этой странной человеческой манере.

– Ты собираешься умыться?

– Нет. Я собираюсь соединиться языками с моей сладкой человеческой женщиной, – отвечаю я, притягивая ее ближе. Я целую ее, дразня легкими облизываниями и наслаждаясь тихими вздохами возбуждения, которые она издает. – Прошло слишком много времени с тех пор, как я пробовал на вкус свою партнершу.

Джорджи смеется.

– Ты пробовал ее на вкус сегодня утром.

– Это слишком, слишком давно, – утверждаю я, опускаясь перед ней на колени. Я расшнуровываю ее легинсы, обнаруживая под ними еще одни, короткие. – Что… что это такое?

– Это кожаные трусики, – отвечает она с гордостью. – Я сама их сшила.

– Но… зачем? – Они завязываются на шнурок и заканчиваются чуть ниже бедер. – Они совсем не выглядят теплыми. Эти части твоего тела мерзнут? – Я удивленно смотрю на нее. Я чего-то не знаю, о чем мне стоит беспокоиться? Ее влагалище легко охлаждается?

– Эм, потому что их носят под одеждой? – Она смущенно пожимает плечами. – Так же, как нагрудную повязку.

Еще одно новшество, которое мне предстоит освоить. Но поскольку оно отвлекает Джорджи от спаривания, все, что я говорю, это:

– А. Можно я сниму их с тебя?

– Конечно. – Она протягивает руки к моему лицу и касается подбородка. – Я скучала по тебе.

– Я отсутствовал совсем недолго. – Несмотря на это, я тоже скучал по ней. – Скоро мне придется отправиться на длительную охоту, подошла моя очередь.

– Знаю. Я пытаюсь мысленно подготовиться к этому. – Она проводит пальцем по моей нижней губе. – А до тех пор мы будем веселиться, верно?

– Когда я вернусь, нам будет так «весело», что ты не сможешь ходить прямо несколько дней. – Я развязываю шнурки ее странных коротких легинсов и стягиваю их, чтобы обнажить нежный пучок завитков между ее ног. – Аххх. Я дома.

Джорджи хихикает.

– Так это твой «дом», малыш?

– Почему бы и нет? Мой язык идеально скользит здесь. – Я обнимаю ее за бедра и облизываю складки влагалища. – А мои пальцы и член идеально сюда входят. Что это, если не дом? – Я смотрю на нее снизу вверх. – Ты мой дом, Джорджи. Где бы ты ни была, я хочу быть рядом.

Выражение ее лица смягчается.

– Я люблю тебя.

Люди всегда говорят такие вещи, будто слова, произнесенные вслух, делают их более реальными, чем поступки.

– Я тоже тебя люблю, – отвечаю я, потому что знаю, что ей приятно это слышать. Я могу часами ублажать ее тело, удовлетворять потребности и делиться самыми сокровенными мыслями… и все же ей нужно услышать эти три слова. Я учусь произносить их вслух, потому что не хочу видеть боль на ее лице, когда забываю о них. – Я люблю тебя всю.

– Но некоторые части больше, чем другие? – дразнит она.

– Нет! – восклицаю я. – Я люблю их все одинаково. Нет такой части твоего тела, которую я предпочел бы другой. – Я снова целую пучок волос между ее ног. – Ложись, я хочу попробовать тебя полностью.

Она стягивает свою тунику и откидывается на меха, ее глаза сияют. Мне нравится видеть их такими наполненными жизнью и яркими от света кхуйи. Ее взгляд изменился с тех пор, как я увидел ее впервые, – тогда ее глаза были безжизненными и бесцветными. Но теперь кхуйи придает ей сил, и мой ребенок подрастает у нее в животе. Наконец-то мы станем семьей. Эта мысль вызывает умиротворение.

Сначала я целую мягкий живот своей пары, где нас ждет ребенок.

– Мне он нравится, – признаюсь я. – Такой мягкий.

Джорджи ерзает подо мной, ее руки тянутся к моим рогам. Она любит, когда я прикасаюсь к ней, но она так нетерпелива. Она извивается, как попавший в ловушку прыгун, и я двигаюсь выше, чтобы увидеть, как покачиваются ее соски. Мне нравится ее грудь. Несмотря на то что она еще не выкармливает нашего ребенка, ее грудь большая и округлая.

– Здесь ты еще мягче, – бормочу я, прижимаясь губами к темно-розовому соску.

Она делает глубокий вдох.

– Они становятся чувствительными.

– Правда? Мне не стоит к ним прикасаться?

– Нет, все в порядке, – успокаивает она. – Просто… чувствительные.

Я наклоняюсь и облизываю кончик одного из сосков, и Джорджи стонет, выгибаясь подо мной.

– Лучше?

– О, боже, да. – Вздох вырывается из ее груди, и она прижимается ко мне. – Я люблю