Сокровища короля - Элизабет Чедвик

– Я не могу возместить тебе ее ценность деньгами, ибо она бесценна, но я могу вернуть тебе марки, которые взяла.

– Весьма великодушно, – сухо заметил он. – А что, если я захочу больше?

Мириэл остановилась. Они вышли к причалу, где швартовались баржи и плоскодонки. Двое мужчин с помощью деревянного крана разгружали неф с красным парусом.

– Тебе и впрямь нужно больше или ты спросил, чтобы посмотреть, как я буду выкручиваться?

Николас потер подбородок:

– Пожалуй, и то, и другое. Позволить тебе просто вернуть деньги – слишком легкое для тебя наказание, но все-таки ты спасла меня от смерти, а жизнь тоже бесценна.

– Тогда прекрати считаться. Мы квиты. Каждый из нас способен сильно попортить жизнь другому, так что равновесие соблюдено.

Он мотнул головой и нехотя хохотнул:

– Да уж, равновесие на острие ножа.

– А как по-другому?

Три баржи стояли в ряд, словно утиное семейство. От их обшивки шел свежий смолистый запах, деревянные кости и сухожилия судов были чистые и отточенные, без склизкого налета водорослей и рачков. Николас запрыгнул на одну из барж, которая покачнулась под его тяжестью.

– По-другому никак. – Он протянул руку, предлагая ей опереться на нее и взойти на борт. Она робко вложила свои пальцы в его ладонь и шагнула на палубу, пригнув голову, чтобы не задеть пеньковые снасти, поддерживающие мачту. Ладонь у него была сухая, теплая и грубая, в отличие от фактуры богатой ткани, из которой была пошита его одежда.

– Значит, так и будем жить, – Она высвободила руку из его ладони, ибо прикосновение к нему смутило ее: невольно она представила, как Он гладит длинные рыжие волосы своей потаскухи.

– До самой смерти. – Николас смерил ее пристальным взглядом. – Не скажу, что мы квиты, – заявил он, – но согласен заключить перемирие. Господин Уиллоби часто пользуется моими услугами, и нам с тобой, вероятно, придется время от времени встречаться. То, что я сказал вчера, было продиктовано здравым смыслом, я не думал тебе угрожать. Я предпочел бы дружить, а не враждовать. Согласна?

– Согласна. – Мириэл чопорно кивнула. Собственно, за этим она и пришла к нему– чтобы отвести грозу. Но она сильно подозревала, что гром утих на время, буря еще впереди.

Николас перешагнул через зарифленную парусину и направился на корму.

– Это судно загрузят рулонами ткани, предназначенной для итальянского торговца, и оно уйдет в Бостон. Там его груз перекочует на «Пандору» и вместе с партией гипса отправится через Северное море и дальше вверх по Рейну. – Он сверкнул улыбкой. – Не желаешь совершить морское путешествие?

Мириэл устремила взгляд вниз по течению, наблюдая за суетой на мосту.

– Возможно, когда-нибудь и пожелаю, – тихо ответила она.

– Это, конечно, не мое дело, – сказала Магдалена, – но, по-моему, не очень умно заводить интрижку с женой одного из твоих самых выгодных заказчиков. – На рынке она приобрела себе витое кольцо из золота с серебряной нитью и теперь с восхищением разглядывала на пальце новое украшение, сидя в седле за спиной Николаса. Они направлялись в Бостон.

Николас усмехнулся, раздраженно щурясь. Как же быстро любое событие становится предметом домыслов и превратных толкований.

– Я не заводил с ней интрижки. Прежде всего, сама Мириэл – очень осторожная женщина.

– Тогда к чему такая таинственность? Зачем было совать мне деньги и отправлять прочь, если тебе нечего скрывать?

– Кольцо-то красивое?

– Красивое, но это не ответ на мой вопрос– Она вздернула свой изящный носик. – Я знаю и мужчин и женщин– это мое ремесло. Так что не рассказывай, будто между вами ничего нет.

Николас хотел повернуться к ней и сказать, чтобы она не лезла не в свое дело, иначе он отправит ее домой пешком, но сдержался. Магдалене в проницательности не откажешь, думал он. Все чувствует, хотя и не совсем точно.

– Уверяю тебя, я не ухлестываю за Мириэл Уиллоби, – ответил он, с трудом сохраняя самообладание. Ее фамилия, произнесенная вслух, отозвалась в душе пронзительной болью. – Как ты верно подметила, это было бы неумно, учитывая статус ее мужа, хотя, честно говоря, я прекрасно проживу и без его заказов. У нас был деловой разговор… деликатный, касательно одного груза, который был доставлен несколько лет назад.

Магдалена помолчала, раздумывая над его словами.

– И ее муж ничего об этом не знает, верно? Иначе она не искала бы встречи с тобой тайком от него.

– Что она сказала мужу, это ее личное дело. – Почувствовав его возбуждение, конь затоптался на месте и пошел боком. Чтобы удержаться в седле, Магдалена ухватилась за подхвостник. – Так что не надо делать из мухи слона. Магдалена пожала плечами:

– Меня можно простить за то, что я вообразила, будто между вами что-то есть. Видел бы ты ее взгляд, когда она увидела меня в твоей постели в «Ангеле». Если бы взглядом можно было убить, я бы была уже мертва. Я знаю, как выглядит ревность.

Хм, это интересно. Быть может, они спорят и ругаются именно потому, что чувствуют взаимное влечение и пытаются оградить себя от осложнений, с которыми им не справиться.

– Это была не ревность любовницы, уверяю тебя, – сказал он. – К тому же, если б я намеревался вступить с ней в любовную связь, зачем бы я потащил тебя с собой в Линкольн, верно?

Продолжая любоваться кольцом на пальце, Магдалена размышляла над его доводами. Внезапно настроение у нее резко изменилось, она обвила его руками за пояс и прижалась щекой к мягкой шерсти его плаща.

– Да, ты прав, – согласилась она. – Если кто и ревнует, так это только я.

Чувствуя себя неблагодарным подлецом, Николас молча поклялся себе, что в виде компенсации купит Магдалене брошь, подходящую к новому кольцу.

Глава 21

Весна 1220 года

Базарный день в Линкольне. Мягкая весенняя погода, пришедшая на смену шквальным ветрам с дождем и снегом, привлекла на улицы толпы людей. Народ повалил на рынок.

Мириэл стояла в своей суконной лавке и с наслаждением взирала на царящую вокруг суету. Базарные дни она обожала с детства и очень скучала по ним в монастыре Святой Екатерины, и это тоже было одним из суровых испытаний. На рынке она чувствовала себя в своей стихии. Как и подмастерье Уолтер. Он просто удивлял ее своим умением продавать ткани, и Мириэл уже начинала подумывать о том, что, возможно, ему следует заниматься сбытом готовой продукции, а не производством. В мастерстве с ее фламандцами он никогда не сравнится, зато язык у него хорошо подвешен.

Они наблюдали за труппой бродячих актеров, развлекавших толпу музыкальными и акробатическими номерами. Уличные комедианты всегда приводили ее в смятение. К их числу принадлежал ее отец, и она боялась, что в один прекрасный день увидит среди них мужчину с медово-карими глазами, зарабатывающего на пропитание игрой на барабане или метанием ножей, мужчину с заострившимися чертами лица, изможденного от голода и многолетних невзгод.