Тайга шумит - Борис Петрович Ярочкин

— Ты про оба звена говоришь?

— Про наше одно!

— Малость загнул, — улыбнулся Григорий. — Кубометров сорок-сорок пять, не больше. Что ж, для начала это очень даже хорошо.

12

«…Для начала это очень хорошо, — несколько раз мысленно повторил Верхутин, — а что дальше?»

Он сидел у окна и смотрел на закат.

Солнце скрылось за тайгой. Нежно-румяные облака превратились в причудливые хребты, озаренные лучами солнца, и с каждой минутой меняли окраску: из оранжевых становились то лиловыми, то розовыми. Сумерки спускались на землю. Облака бледнели и покрывались тусклой пленкой, закат превратился в легкое зарево и вскоре погас.

— Э-эх-х, — сделал горькую мину Веселов, глаза его лукаво щурились, уголки губ подергивались в улыбке. — О чем кручинишься, Гришенька? Пойдем в клуб, — предложил он, подходя к Верхутину вместе с Уральцевым. — Девчат сколько здесь, мировы-ые!

— У кого что болит, — улыбнулся Николай.

— Верно, тот о том я говорит! — закончил Веселов, и к Верхутину: — Пойдем, что ли?

— Не хочется, Костя, — улыбнулся он шутке и, вздохнув, сказал серьезно: — А думаю я о сегодняшнем дне. Неплохо поработали, но меня другое беспокоит. Нынче на брата вышло по три с половиной кубометра. Ну, добьемся четырех, пяти, а дальше?

— Но ежели каждый лесоруб будет за день давать по пяти кубиков, переходящее знамя у нас будет, и никому его тогда уже не видать!

— Ошибаешься, Коля, — поморщился Верхутин, — и переоцениваешь свои силы. Да и одной силенкой ничего путного не сделаешь. Умом надо пораскинуть…

— Ты что-нибудь придумал? — заинтересовался Веселов и присел на подоконник.

— Есть мысль, но не знаю, что получится… Как вы думаете, что если соединить оба звена в одно?

— На вот те, зачем же?! — удивился Константин. — Больше десятка человек на одной пасеке? Мешать только друг другу!

Верхутин посмотрел на Николая.

— А ты что скажешь?

— Я? — Уральцев долго молчал, пытаясь разобраться в предложении звеньевого. — Соединить можно при условии, ежели электропильщик с помощником будут работать на одной пасеке, а сучкорубы — на другой…

— Вот-вот! — подхватил Верхутин. — Сегодня мы работали двумя звеньями, каждое на своей пасеке. И хотя результат не плохой, работали мы плохо. Удивляетесь? А вы подумайте: людей много, и они мешают друг другу, простаивают из-за недостатка работы, суетятся… Вот я и думаю, из двух звеньев сделать одну бригаду, сократив количество людей. Бригаду разобьем по звеньям, которые будут выполнять определенный комплекс работ. Что это даст? Смотрите: в бригаде будут четыре отдельных звена: вальщики, сучкорубы, трелевщики и рабочие эстакады…

— Что же здесь нового? — пожал плечами Уральцев.

— Подожди, Коля. Вальщики работать будут одновременно на двух пасеках. Как? К обоим пасекам подведем кабель. Свалив тридцать-пятьдесят деревьев, вальщики переходят на вторую пасеку и работают там второй электропилой, а первая остывает. В это время сучкорубы очищают от веток деревья и убирают валежник, готовя рабочее место. Порубочные остатки складываются в кучи не где попало, а на границе пасеки, что даст возможность после вырубки иметь чистую делянку.

— И все? — проронил Веселов.

— Да, — кивнул Григорий. — А смотрите, насколько лучше пойдет работа. С пасеки на пасеку переходить будут только вальщик с помощником. Сучкорубов будем закреплять за пасеками, значит, они за качество больше отвечать станут. Люди привыкнут к своим операциям, не будут перебрасываться с места на место, и оплата труда станет более правильной. Работа пойдет организованно, четко, значит, и о несчастных случаях забудем, наконец.

— Так ведь, Гриша, это же будет поточно-комплексная бригада? — произнес Николай.

— Верно определил! — обрадовался, что его, наконец, поняли, Верхутин.

Николай вскочил с табуретки, прошелся между коек, посмотрел на темнеющую за окном стену тайги. Потом повернулся, включил электрический свет и смущенно улыбнулся.

— Знаете, ребята, когда я ушел из звена, то думал, что, мол, можно сделать «колхозом». — Это я так называл звено. — А теперь вижу: звено — это большая сила, и, значит, успех будет… А как ты додумался до этого, Гриша?

— Давно была мысль, но какая-то неясная, — признался звеньевой, — а сегодня… Вот, когда мы стали валить, а у остальных работы не было, и они вырубали мелколесье, тогда я хорошо понял, в чем наши просчеты. Потом забыл, а сейчас опять… по-настоящему оформилась мысль.

— Значит, завтра уже будем работать поточно-комплексной бригадой? — спросил Константин.

— Не знаю пока, тут обмозговать надо. — Вот что, ребята, собирайте, звено, обсудим и решим. А я Зябликова приглашу.

13

В кабинете директора шла селекторная перекличка.

Начальники лесоучастков докладывали о выполнении графика. Зябликов с гордостью сообщил, что лесоучасток стал перевыполнять дневной график, что звенья по предложению Верхутина переформированы в бригады.

«Черт возьми, — подумал уязвленный Заневский, — этого еще не доставало, чтобы мои лесорубы прославляли Зябликова!»

— Семен Прокофьевич, — крикнул он в микрофон селектора, — а сколько дали кубометров мои лесорубы при работе поточно-комплексной бригадой?

— Твои и мои люди за три дня выработали в среднем на человека, — ответил Зябликов, — по пяти с половиной кубометров, — и не удержался от реплики. — Что-то отставать стал твой лесоучасток, Михаил Александрович, а?

— Цыплят по осени считают, — вяло заметил Заневский.

— Семен Прокофьевич, — заговорил Павел, обращаясь к Зябликову, — попроси-ка к селектору Верхутина и его лесорубов.

— Я вас слушаю, Павел Владимирович! — прозвучал взволнованный голос Григория. — И ребята мои здесь.

— Расскажи-ка, Гриша, подробнее о новой поточно-комплексной бригаде. Послушаем, товарищи, — обратился он к невидимой аудитории.

Едва кончил свой рассказ Верхутин, посыпались вопросы.

Спрашивали вальщики, сучкорубы: удобнее ли теперь работать, легче ли, не задерживается ли трелевка, не мешают ли друг другу.

«Вот и наглядный пример, — сказал себе Заневский. — И план повысили леспромхозу, и выход