В сладком плену - Адель Эшворт

С приближением полуночи толпа в бальном зале поредела. Большинство дам, включая Виолу, разъехались часа два назад, а большинство джентльменов перешли в курительную комнату, либо собрались у столиков с напитками и угощениями, заправляясь спиртным и набивая желудки. Последние сорок пять минут Майлз буквально не отходил от лорда Тенби, хозяина дома, и Ян подумывал вызвать его во внутренний двор для разговора, но не хотел действовать настолько откровенно. Ради Виолы. А впрочем, скорее ради себя, если ему не удастся узнать, насколько близки они стали с Виолой. Но вот, наконец, Тенби сумел сбежать, и Уитмен, заложив руки в карманы, зашагал к выходу на балкон, предоставив Яну первую возможность поймать его одного.

Заморосил дождь, отчего воздух стал одновременно чище и прохладнее, и Ян сделал глубокий вдох, чтобы перед предстоящим разговором прояснилось в голове. Он вышел вслед за Уитменом к тем же перилам, у которых всего несколько часов назад беседовали они с Виолой, и остановился рядом.

— Добрый вечер, Уитмен, — бросил он, когда музейный смотритель перегнулся через перила, чтобы посмотреть на сад внизу.

Тот резко обернулся, и на его пухлом лице отразилось искреннее удивление.

— Добрый вечер, ваша светлость, — ответил он, кивая и похлопывая себя по жилету. — Надо же, встретить вас на балконе в полночь.

После того как Уитмен оправился от удивления, Ян перестал понимать, в каком тот настроении и нет ли насмешки в его последней реплике. Откровенно говоря, Ян всегда считал Майлза Уитмена слишком глупым для сарказма и тонких намеков, шутливых или серьезных.

— Подумал, что здесь мы можем переговорить наедине, и потому вышел за вами, — ответил Ян, решая перейти сразу к делу. Убивать время на разговоры с музейным смотрителем о дожде или другой чепухе ему сейчас совершенно не хотелось.

Уитмен натянуто улыбнулся — Ян подозревал, что он бережет эту улыбку для скользких деловых операций и людей, которые его раздражают.

— Конечно, лорд Чэтвин, я к вашим услугам, — сказал он, слегка кивнув.

Ян потер подбородок ладонью, думая. Или по меньшей мере желая произвести такое впечатление.

— Мы с вами джентльмены, и, разумеется, нет нужды упоминать, что все сказанное между нами останется конфиденциальным.

Уитмен так нахмурился, что его брови сомкнулись в одну жирную линию на лбу.

— О, безусловно, ваша светлость. Уверен, вы понимаете, что я бы не достиг той известности в мире искусства, какую имею сегодня, если бы за мной не закрепилась прочная репутация человека, умеющего хранить секреты.

— Конечно, — согласился Ян, опять гадая, ехидничает Уитмен или просто относится к тому сорту людей, которые в совершенстве научились умиротворять аристократов. В любом случае это не имело значения. Ему нужно было добраться до сути, пользуясь тем преимуществом, что он знал о Виоле такие вещи, о которых Уитмен даже не подозревал.

— Мистер Уитмен, — начал Ян, глядя ему в глаза, — сегодня вечером я узнал, что вы, возможно, собираетесь просить руки леди Чешир. Это правда?

У Майлза слегка отвисла челюсть, но уже в следующий миг он закрыл рот и подозрительно прищурился.

— Простите, ваша светлость, но это… Право, я не думаю, что вам следует об этом беспокоиться.

Ян не ждал такого дерзкого ответа, но не смутился. Опершись локтем о перила, он окинул взглядом лужайку внизу.

— И все же, тот факт, что я затронул эту тему, говорит о моем беспокойстве.

Уитмен усмехнулся.

— Как же так, ваша светлость?

Ян опять поймал себя на том, что обескуражен находчивостью собеседника, особенно учитывая разницу в их положении.

Беззаботно пожав плечами, он ответил:

— Полагаю, я заговорил об этом только потому, что друзья леди Чешир обсуждали это сегодня вечером и немало меня удивили. Я подумал, что лучше спросить у вас лично.

— Друзья? Дочь леди Тенби? — сухо спросил Уитмен.

Ян отмахнулся от уточнений и снова в упор посмотрел на собеседника.

— Это правда?

Уитмен сделал глубокий вдох и попытался выгнуть грудь колесом.

— Я размышляю над этим, ваша светлость, если уж вам так необходимо знать. Но исключительно потому, что леди Чешир… дает понять, что примет предложение, если я его сделаю.

— Понимаю. — Он постучал пальцами по перилам. — Не знал, что вы питаете чувства к леди Чешир. По меньшей мере, настолько сильные, чтобы просить ее руки.

Уитмен рассмеялся.

— Мои чувства к леди Чешир и ее, скажем так, активам глубоки и прочны.

Ян не знал, что ему чувствовать: любопытство или отвращение.

— Активам? Вы имеете в виду финансы?

Уитмен погладил себя по намасленной макушке, пристально глядя на Яна. Его смех постепенно затих.

— Право же, ваша светлость, мы с вами оба знаем, что брак заключают не только ради того, чтобы кто-то заботился о нас в старости. Что касается леди Чешир, она безусловно станет жемчужиной любого брачного ложа, а кроме того, я жду, что она будет уделять безраздельное внимание музею. — Он улыбнулся. — Будучи образованным и… искушенным джентльменом, вы, конечно, понимаете, что доброе имя ее покойного мужа поможет нам приобретать недоступные прежде экспонаты. И потом, есть частная коллекция барона, которая, несомненно, украсит музей или аукционный дом, если мы решим ее продать.

Герцог нахмурился в темноте.

— Частная коллекция?

Уитмен мешкал, будто не мог решить, насколько откровенным ему стоит быть.

— Частное собрание леди Чешир, — сказал он. — Уверен, вы знаете, что покойный муж оставил ей хороший доход от бесценных картин, которые он собирал много лет.

Ян кивнул, стараясь казаться равнодушным, хотя на его ум начал обрушиваться целый каскад тревожных мыслей. Он понятия не имел, коллекционировал ли покойный барон Чешир какие-то произведения искусства, кроме нашумевших эротических картин Виолы, и знает ли Уитмен о ее состоянии что-то, что ему, Яну, неизвестно. Но когда он попытался представить, что Виола откроет Майлзу Уитмену доступ к своему состоянию, равно как и к своему прекрасному телу, у него мурашки побежали по коже. Вот только он не знал, что с этим делать, учитывая, что он ни на что не имел права. Если Виола действительно хочет выйти за этого мужчину, он никак не помешает ей принять его предложение. И уж тем более он не представлял, как отговорить Майлза Уитмена от женитьбы на Виоле, если Виола обладала практически всем, чего может желать мужчина без титула. Кроме того, Ян не чувствовал морального права на это. Разве только если все, чего хочет Уитмен, это состояние Виолы. В таком случае он, пожалуй, сумеет убедить себя, что спасти ее от такого союза — это долг чести. Нельзя же, в самом деле, допустить, чтобы невинную вдову ограбили среди бела дня.