Звезды Берега - Екатерина Витальевна Белецкая

взгляд, в котором за неуверенностью нет-нет да проскальзывала если не надменность, то что-то с нею схожее, да подбородок. Тяжеловат и крупноват был этот подбородок.

— Пароходная корма, — пробормотал Скрипач.

— Помолчал бы ты лучше, — ответил недовольно Ит.

— Он нас всё равно не слышит, — Скрипач пожал плечами. — Истинный ариец, блин.

— Вообще, действительно, что-то общее есть, — осторожно согласился Ит. — Только давай не будем судить сразу.

— А я и не судил, — хмыкнул Скрипач. — Но мне, знаешь, хватило одного вида «мессера» на пляже. И ты можешь говорить что угодно, но меня ситуация напрягает.

— Не только тебя. Но давай не торопить события, — попросил Ит.

Его тоже напрягала ситуация. Даже нет, не так. Воспоминания, нахлынувшие сейчас просто-таки потоком, были далеко не самыми приятными, и Ит, в который уж раз, расстроился из-за ставшей такой хорошей памяти. Некоторые вещи лучше либо вообще не помнить, либо хотя бы слегка подзабыть. Как тот эпизод, когда примерно такой же вот «мессер» более чем лихо их сделал, и они чудом не разбились насмерть, а потом еще и лечиться два месяца пришлось. Не все воспоминания с Терры-ноль были приятными, ох и не все. И да, конечно, один вид этого «немца» (хотя тут ни о каких немцах даже речи идти не могло) вызывал не просто одно воспоминание, а целую цепочку. И даже не одну. Тот же остров Змеиный…

— Так, всё, — приказал Скрипач. — Пошли на пирс. Посмотрим, как это дело со стороны выглядит.

На пирсе, против ожидания, ничего экстраординарного не произошло. «Немец» постоял напротив самолета, покивал, улыбнулся. Ветер одобрительно хлопнул его по плечу. Подошла София, внимательно посмотрела на самолет, и тоже кивнула.

— Теперь нам нужно вернуться в ратушу, и мы расскажем тебе, что нужно делать дальше, — донесся ее голос. — Задача непростая, это понятно, но раз ты оказался тут, ты вполне способен ее выполнить.

…В зал сейчас зашли только пилоты, люди, которые до сих пор не разошлись (не каждый день ведь бывает такое интересное событие, как появление нового пилота) остались снаружи, ждать новостей. Все чинно, обычным порядком, расселись за овальным столом, новичку тоже досталось место, причем неподалеку от карты и ниши со стартовой капсулой. Ит присмотрелся — до этого момента у него не было возможности увидеть нового потенциального пилота вблизи.

Да, действительно, тип Скрипач назвал верно. Похоже. И одежда какая-то… невнятная, но словно бы полувоенная. Как будто солдату, или даже офицеру, всю жизнь носившему только форму, самому пришлось выбрать себе гражданскую одежду, и он подсознательно выбрал ту, что будет максимально похожа на привычную. Безукоризненно сидящая рубашка, строгие брюки, ремень с блестящей, словно бы отполированной, пряжкой — пряжку удалось рассмотреть, когда новичок приподнялся, чтобы пожать руку Эдди. Очень интересно, кем же этот человек был до того, как попал на Берег…

— Значит, тебя зовут Ирвин, — Ветер улыбнулся. — Давай я быстро представлю остальных, и объясню вкратце, куда ты попал. Так. София, Оливия, Ханна, Грегор, Эдди, Скрипач, Ит, ну и я — Ветер. Ты находишься в месте, которое называется Золотая бухта, а Золотая бухта, в свою очередь, находится в пространстве, которое называется Берег. Скажем так — это что-то вроде преддверия посмертия.

— То есть, выходит, я всё-таки умер? — уточнил Ирвин. Голос у него оказался под стать внешности — баритон, со скрытым внутри железом. — Я… не могу конкретно вспомнить о том, что было до этого со мной. Или я потерял память?

— Это тут происходит со всеми, — пожал плечами Ветер. — Мы можем посмотреть, но без конкретики. Мы умеем видеть… немного, но больше, чем другие. Если тебе это интересно, то…

— Давайте, — приказал Ирвин. Встал.

— Сядь, — попросила София. — Вставать не обязательно. Грег?

— Военный он, — без колебаний ответил Грегор. — Летать хотел, но сам-то он не летал, его больше возили. А он хотел… что-то не пойму я… Слоистый ты какой-то. Шпионом был, что ли? Следил за кем?

Кажется, Ирвин напрягся.

— Не знаю, — признался он после почти минутного молчания. — Не уверен. А слоистый — это как?

— Ну, поверху ты этакий… вояка, вот, — Грегор задумался. — А под низом… черт тебя разберет. Словно ты приказы выполнял, но как будто и не приказы, словно ты сам. Нравилось тебе?

— Нравилось что? — нахмурился Ирвин.

— То, что ты делал, — уточнил Грегор.

— Не знаю. Как я могу сказать, нравилось мне что-то или нет, если я об этом не помню? — спросил Ирвин. Грегор чуть смущенно пожал плечами. — Так как я сюда попал?

— Здесь находятся те, кто умер не насовсем. Тело сохранно в каком-то виде там, — Ветер поднял глаза, — а твоя сущность присутствует здесь.

— И сколько времени она… гм… здесь будет присутствовать? — нахмурился Ирвин.

— Этого никто не знает, — пожала плечами София. — И не может знать. Некоторые уходят быстро, некоторые находятся здесь очень и очень долго.

— И сколько лет это «очень долго»?

— Здесь нет времени в привычном для тебя понимании, — развел руками Эдди. — И для нас тоже нет. Есть времена суток, а вот всего остального, типа времена года — нет. Здесь всегда лето. Вечное лето.

— Почему? — требовательно спросил Ирвин.

— Никто не знает, — ответил за всех Эдди. Грегор согласно кивнул. — Так уж получилось. Почему-то лето. Наверное, потому что все любят лето, и любят, когда хорошо и тепло.

— Значит, это рай, — подвел для себя итог Ирвин. — Хотя…

— Нет, это не рай, — покачала головой София. — В раю, думаю, тебе ничего не пришлось бы делать, а ты сейчас должен отстоять своё право стать пилотом.

— Это как? — Ирвин повернулся к ней. — И что произойдет, если я откажусь?

Он играет, вдруг понял Ит. Он играет сейчас в какую-то игру, и зачем ему это нужно, и что вообще происходит? Или… он решил, что пилоты сейчас играют с ним, и не может понять, поддержать эту игру, или послать их к черту, как шутников-неудачников? Он же не верит ни единому их слову.

— Если ты откажешься, ты…нет, не погибнешь, но перейдешь куда-то еще. Дальше. Никто не знает, куда именно, но, судя по