Без гнева и пристрастия - Павел Корнев

Я оценивающе посмотрел на излишне говорливого собеседника, поднялся из-за стола и, предупредив:

— Что-то в горле пересохло, — отправился к стойке, за которой теперь уже в полном одиночестве скучал бармен. Показал ему служебный значок и спросил: — Минут пять назад отсюда вышел парень, он с кем-нибудь разговаривал?

Бармен молча кивнул в сторону тронутого.

— Как он выглядел? — потребовал я ответа, получив подтверждение своей догадки.

— Смазливый, такие девкам нравятся. Только мордашку ему кто-то на днях подрихтовал. Нос свернут и синяки под глазами…

Нос свернут?

Я мысленно выругался и оглядел батарею бутылок с красочными этикетками дешевого алкоголя.

— Абсент есть? — уточнил у бармена.

— Чего нет, того нет.

— Какое тогда самое крепкое пойло?

— Островной ром, — сообщил бармен. — Но его берут редко, бутылка початая.

— Пойдет. — Я выложил на стойку мятую десятку, забрал бутылку и, не став дожидаться сдачи, зашагал к торговцу наркотиками.

— А рюмку? — всполошился бармен.

Я только отмахнулся, на подходе к столику выкинул вперед ногу и со всего маху выбил стул из-под тронутого. Тот грузно грохнулся на пол, попытался встать, но мое колено придавило его обратно.

— Решил в слова поиграть? — прорычал я, выдергивая тугую деревянную пробку. — Давай поиграем!

Захар Сих разинул рот, и я немедленно сунул туда горлышко перевернутой бутылки. Пойло хлынуло прямиком в глотку, и тронутый бешено задергался, пытаясь вывернуться из хватки; пришлось посильнее упереться коленом ему в грудь.

— Серж! Где его искать?

Выпученные глаза Захара едва не вываливались из орбит, но он лишь мотал головой. Точнее — пытался мотать; избавиться от всунутого в рот горлышка ему никак не удавалось.

— Один мой знакомый тронутый мог выпить бутылку виски, но ты бы видел, как ему потом было плохо. Сколько выдержишь ты, Захар? Насколько хватит твоего упрямства?

Торговец дурью бешено заморгал; тогда я выдернул бутылку, но колено с груди убирать не стал.

— Отвечай!

Зарах закашлялся, несколько раз судорожно вздохнул, всхлипнул и зачастил:

— Серж Сорок! Его зовут Серж Сорок. Живет в меблированных комнатах через два дома отсюда. Пятиэтажная развалюха. Если из бара идти, то сразу налево…

— Что за парень сейчас с тобой разговаривал?

— Какой еще парень?!

— Со сломанным носом.

— Клиент! — просипел тронутый.

Я плеснул ему в лицо ромом и пригрозил:

— Еще хочешь выпить?

— Нет! — взвыл Захар. — Не знаю, кто он, тоже интересовался друзьями Жоржа. Угрожал! Он меня напугал!

— Представился?

— Нет.

Я отпустил тронутого, поставил бутылку на стол и поспешил к входной двери.

— Чтоб вы поубивали друг друга, сволочи! — выкрикнул Захар, перевернулся на бок, и его вырвало.

Пропустив это напутствие мимо ушей, я выскочил на улицу и рванул в указанном направлении. Пробежал один дом, другой, огляделся — и сразу обратил внимание на пятиэтажку, стоявшую практически впритык к двум соседним зданиям.

Взбежав на крыльцо парадного, я отыскал в самом низу списка жильцов строчку «Серж Сорок», толкнул оказавшуюся незапертой дверь и настороженно встал на лестнице.

Прислушался — тишина.

Тогда вытащил из кобуры табельный револьвер, сунул руку с ним в карман плаща и поднялся на пятый этаж. Прошелся по темному коридору и беззвучно выругался, обнаружив дверь нужной квартиры распахнутой настежь. Достал оружие, вцепился в рукоять двумя руками и прижал к груди, опасаясь, как бы револьвер не перехватил затаившийся в темноте злоумышленник.

В коридоре — никого, в санузле — пусто, на кухне — тоже.

Несколько раз глубоко вздохнув, я успокоил сбившееся дыхание, заскочил в спальню и повел револьвером, но и там не обнаружилось ни единой живой души.

Впрочем, мертвецов не обнаружилось тоже. Как и следов поспешного обыска.

Так что же здесь произошло?

Замок не взломан, никакого беспорядка, как если бы некто пытался отыскать запрятанные среди вещей негативы. И еще…

Я прошел на кухню и прикоснулся к оставленному на столе стакану с чаем. Горячий. Рядом — надкушенный бутерброд.

Куда парень со сломанным носом мог уволочь хозяина? Где они?!

Выглянув из квартиры, я огляделся и вдруг обратил внимание на приоткрытую дверь на крышу. Тогда осторожно поднялся по шатким ступенькам и приник к узенькой щелке. Ничего толком не разглядел, зато расслышал непонятный шум.

Тайник на крыше? Что ж, определенная логика в этом есть…

И, открыв дверь, я одним плавным движением выбрался наружу.

Кругом — трубы дымоходов. А прямо напротив лестницы, у голубятни, на фоне светлого неба вырисовывались два силуэта. Массивный и поменьше, притиснутый к стене. И блеск оружейной стали…

— Брось! — рявкнул я, направляя револьвер на громилу в плаще и шляпе, что прижимал к голубятне какого-то хлипкого паренька. — Брось сейчас же! — повторил, осторожно подступая к ним.

Громила медленно повернулся, и внутри меня все оборвалось.

Это был не стрелок со свернутым носом. Это был Сэм Варниц, сержант полицейского управления!

Вот черт…

И точно — клац! — за спиной раздался парный щелчок взведенных курков полицейского штуцера.

— Сам брось! — прогундосил кто-то позади меня. — Опусти револьвер! Медленно, а то мозги вышибу!

Я без промедления выполнил это распоряжение, затем развернулся и оказался лицом к лицу с убийцей Жоржа Кука. Красавчиком он теперь и в самом деле не выглядел: переносица была заклеена пластырем, под глазами темнели синяки, а на скуле набух огромный желвак.

— Нож! — подсказал ему Сэм Варниц. — Пусть выкинет нож! — И, встряхнув пленника, прорычал: — Да не трепыхайся ты!

Убийца откинул ногой в сторону мой револьвер и потребовал:

— Нож! Выкинь нож!

Граненые стволы штуцера смотрели прямо в лицо. Семьдесят пятый калибр — это серьезно, это далеко не ослабленная сущность, заточенная в маломощный револьверный патрон. Серебряная болванка с залитыми свинцом экспансивными полостями разнесет мне голову на куски. Вот дрогнет палец — и разлетятся мозги по крыше…

Поэтому трепыхаться я не стал, расстегнул плащ, осторожно отвел его полу и вытащил из чехла на поясе служебный клинок.

— Брось!

Я бросил.

— Руки подними!

Я поднял.

— Сэм, ты знаешь его? — спросил тогда стрелок, отправив тычком лакированной туфли нож куда-то к самому краю крыши.

— Специальный комиссар Грай, — представил меня сержант.

— Какого черта он здесь делает? — оскалился убийца.