Библиотека приключений в пяти томах. Том 2 - Михаил Зуев-Ордынец

Я подумал: голос у него тусклый, обесцвеченный, совершенно нейтральный. Таким голосом, наверно, говорят привидения, и то самые флегматичные.

Рост у него был средний — не высокий и не низкий, фигура самая обычная, такую не заметишь в толпе. Одет в спортивную рубашку и штаны из бумажной рогожки неопределенного цвета. Такое впечатление, как будто он принял защитную окраску, чтобы ничем не выделяться.

Совсем не верилось, что это подчеркнуто бесцветное существо с банальнейшей внешностью — легендарная личность.

Он задал нам несколько вопросов о занятиях, спросил, понравились ли нам лекции. Затем объявил нам, что мы поступаем в его распоряжение.

— Скоро вы начнете слушать лекции по ниндзюцу — японской старинной теории нашего дела. — Он сделал паузу и медленно повторил: — Ниндзюцу. Наука номер один для вас. Японские ниндзя, так именовались самураи, усвоившие эту науку, могут служить вам примером.

Я сказал:

— В газетах писали, что Ян Флеминг незадолго до своей неожиданной смерти ездил в Японию изучать ниндзюцу и заявил, что эта самурайская наука совсем устарела и утратила всякое значение.

— Он поторопился с выводом, — тихо сказал Командор.

Даню засмеялся, показав все зубы, и кивнул в мою сторону.

— Мы с ним читаем в свободное время шпионские романы разных сочинителей и поражаемся — как можно читать такую дикую чепуху?

— Шпионские романы могут читать только люди без мозговых извилин, сказал я.

Командор еле заметно мотнул головой и заговорил монотонным голосом:

— Эти книжки, к которым вы относитесь с таким презрением, приносят нам огромную пользу. Они продаются во всех частях света. И всюду — от Марокко до Окинавы и от Мельбурна до Рейкьявика — головы читателей начиняются страшными историями о похождениях красных агентов. Миллионы экземпляров шпионских романов — это миллионы громкоговорителей, орущих на весь мир о злодеяниях нашего главного противника. Это первая функция шпионской беллетристики. Понятно?

Мы оба кивнули.

— Эти книжки прославляют на весь мир — от Пусана до Стамбула и от Патагонии до Лабрадора — подвиги американских и английских рыцарей тайной войны, показывают, как они уничтожают коммунистических диверсантов и террористов и защищают безопасность цивилизованного мира. Сочинители шпионских романов — это менестрели, гомеры эпохи “холодной войны”. Они прививают вкус у миллионов читателей во всех странах к нашему делу, заинтересовывают молодых людей нашим рискованным и увлекательным ремеслом. В свое время книги Жаколио, Хаггарда, Эмара и других возбуждали аппетит у молодежи к авантюрам в заморских странах, которые надлежало приобщить к белой цивилизации. А теперь Флеминг и Ааронз, Марло и Брюс, Лафорест и Кении и прочие авторы шпионских романов окружают ореолом нашу профессию и показывают, какими мы должны быть. Борьба идет беспощадная, враг коварен и свиреп, поэтому наши ниндзя должны подавить в себе все чувства, чтобы спокойно расправляться с вражескими лазутчиками. Шпионская беллетристика призвана сыграть важную роль в психологической мобилизации антикоммунистического лагеря. Такова ее вторая функция. Понятно?

— Да, — ответили мы.

Даню усмехнулся.

— Придется извиниться перед памятью Флеминга. Я считал его героя агента Ее Величества 007 просто гибридом гангстера с ковбоем, к которым еще подмешали главного персонажа детских книжек — дурацкого Супермена, а оказывается, 007 — идеальный герой…

Командор перебил Даню:

— Кстати, насчет Супермена. Третья функция шпионских романов заключается в том, чтобы формировать мировоззрение, философию людей нашего дела. Наша работа проходит в полнейшей тайне, она скрыта от человеческих глаз. Обычные люди измеряются их видимыми делами, видимыми качествами. Чем больше известны их дела, тем выше они оцениваются. А мы измеряемся нашими тайными делами, нашими тайными качествами. Чем меньше знают нас, тем выше нас надо оценивать. Наш удел быть незаметными, мы рыцари Ордена Незримых Дел, мы каста призраков, стоящих над простыми смертными. Мы подлинные супермены, ибо влияем на жизнь и дела людей, воздействуем на историю и двигаем ее. Она не может развиваться без нас. Так же как не может идти спектакль без машинистов сцены — они поднимают занавес, меняют задники, вертят сцену, открывают люки, из которых поднимаются и в которые проваливаются актеры, — всё делают машинисты сцены. И точно так же действуем мы за кулисами политики, в то время как на сцене перед публикой двигаются главы правительств, министры и генералы. О них пишут в газетах, их голоса передаются по радио, их дела записывают историки, а наш удел полная безвестность. Запомните слова из киплинговского “Кима”: “Мы, принимающие участие в игре, стоим вне защиты. Если мы умираем, то и дело с концом. Наши имена вычеркиваются из книг”. Мы существа нулевого бытия, мы живем в плане У — это китайское слово означает Ничто, о нем говорится в учении буддийской секты цзен. Мы должны верить только в У — Ничто. Никакой романтики, никаких чувств, идеалов, патриотизма, кодекса морали, священных принципов — все это чепуха, для нас существует только Дело — борьба с врагом, которого мы должны победить любой ценой, даже ценой превращения всего мира в Великое У. По-испански понимаете? Nada y pues nada.

— Ничто, и только ничто, — благоговейно произнес Даню.

— Правильно. Вот это наша философия, философия профессиональных призраков, могущественных джиннов электронно-ядерно-ракетного века. И чтобы постичь эту философию, надо начинать с проникновения в миропонимание и психологию Джеймса Бонда, Сэма Дюрела, Поля Гонса, Жака Бревала, Чета Драма, Хью Норма и прочих популярных героев шпионских романов. Сочинители этих романов утверждают нашу философию. Такова их третья функция. И мы должны относиться к ним с надлежащим уважением, а не третировать их. — Он сделал паузу, потом добавил: — Хотя как литераторы они…

— Нулевые, — подсказал Даню.

Я посмотрел на часы на книжной полке и, поймав взгляд Даню, оттопырил мизинец левой руки и слегка приподнял носок правой ноги — у сыщиков из штата стамбульского отеля “Хилтон” это означает: “Пора уходить”.

Командор нажал кнопку интерфона и приказал принести через пять минут лекарство. Я встал с дивана.

— Значит, Флеминг ошибался насчет ниндзюцу?

— Да, — ответил Командор. — Он ничего не понимал в нашем деле, хотя во время войны был офицером военно-морской разведки и действовал по русской линии. Однако на этой работе он продемонстрировал абсолютную бездарность и, после того как его уволили, занялся литературой. Если бы он был хорошим работником секретной службы, то вряд ли отозвался бы так о ниндзюцу. Это очень важная наука. Перед тем как приступить к ее изучению, японские самураи проходили специальную муштровку духа и тела, чтобы научиться в совершенстве владеть собой и в частности своим лицом. Лицо призрака должно быть свободно…