Моя анимежизнь. Пенталогия (СИ) - Смолин Павел

– Не перебивай меня, сопляк! Твои манеры еще хуже, чем я думал! Достойный сын своего отца! Нашел себе удобную жертву?! Бедная девочка! Она никогда не врет, но от шока могла принять желаемое за действительное! Гнилое дерево не рождает хорошего плода! Держись от нее подальше!

С этими словами дед покинул мой дом. Да что опять началось‑то?! И что мне теперь делать? Моя спокойная жизнь разлетелась на куски. Хэруки…

Машинально сходил в коридор и закрыл за дедом дверь. Домашнее насилие, да? Где‑то в доме стопроцентно должны быть копии документов о разводе. Батя, как же так?..

Поднявшись в комнату отца, я зарылся в шкаф. Нашел нужное, начал изучать. Все так и есть. «Множественные гематомы». «Следы веревок». Что же ты, батя? Я думал в этой ситуации пострадавший – ты. Неужели все совсем не так? Неужели ты действительно способен избить жену?

Перевернул лист. «Свидетельство друга семьи Кена Канеки». Канеки? Это же гражданский муж матери? Он‑то тут каким боком? Прекрасный принц спас принцессу из рук «кухонного боксера»? Начал читать показания. «Мы мирно пили чай с моей подругой Одзавой Масами у нее дома. Ее муж пришел с работы. Увидев нас, он почему‑то обезумел, обозвал свою жену «шлюхой», а меня «поганым ублюдком». После этого он накинулся на нас с кулаками. Я закрыл собой Одзаву‑сан, но от гнева ее муж сломал мне нос. После этого он начал избивать свою жену. Прости меня, Одзава‑сан, что не смог тебя защитить».

Сломанный нос, да? Действительно яблоко от яблони. А показания‑то подозрительные. Гребаный Канеки явно заинтересованное лицо. Друг семьи, да? Знаем мы таких друзей. Чай говорит пили. Тот самый чай, который измеряется в палках?

С другой стороны – а какая разница? Совершеннолетие в Японии в эти времена наступает в 20. До этого момента власть деда над Хэруки безгранична. А ведь у нее проблемы с психикой. Это уже позор для семьи. А если навалить сверху отношения с сыночком разведенного любителя бытового насилия – получится совсем шикарно. Но какого хрена?! Я‑то тут причем? Принципа «сын за отца не отвечает» в Японии не существует?! Понять деда я могу. Простить – нет.

Плохо без информации. И почему при перерождении Богиня не даровала мне память реципиента? Очень хочется пойти и перегрызть горло Сэкере‑тян. Но это не выход, верно? Сука явно провоцирует меня. Следила, фотографировала. Я схватился за голову.

– Да что началось‑то, а?! – завыл я. Почему я не могу спокойно жить анимежизнью? Почему я должен каждые несколько дней попадать в неприятное? Оно мне ВООБЩЕ не надо. Альманах – хрен с ним. В конце концов, вся эта ситуация только в плюс. Но гниль, которую исполняет эта сука – вообще не моя вина. Как и бытовое насилие. Это наследие старого Иоши. Богиня, почему ты засунула меня именно в это тело? Почему я не могу быть кем‑то типа Оокубы? У него проблем совсем нет. Сломанные пальцы? Так я бы на его месте просто не ходил в мутные клубы.

Раздался звонок в дверь. А вот это уже точно должен быть отец. Придется поговорить с ним по душам. Ну не хочу я верить, что Канеки с матерью не виноваты!

Спустившись в коридор, открыл дверь. Передо мной стоял худой мужчина в очках и костюме. На плече его висел внушительный баул. Отец оказался выше меня на полголовы. На фотографии этого не было заметно, но теперь стало очевидно, что мы очень похожи. Значит, примерно так я буду выглядеть через пару десятков лет? Надеюсь, у меня будет не настолько истощенный вид. Уважаю трудоголиков, но сам вкалывать по 15 часов в сутки не хочу.

– Привет, сын! – устало улыбнулся он мне.

– Привет, бать, – вымученно улыбнулся я ему. Заметил на балконе соседского дома Сэкеру‑тян. Сука ехидно смотрела на нас, скрестив руки на груди. Думаешь, я закачу сцену? А вот и нет!

– Проголодался? Я приготовил якисобу. Она даже не успела остыть.

– Хо? Отличный тайминг, сын! – похвалил меня отец и зашел в дом. Я закрыл за ним дверь, проигнорировав Сэкеру‑тян.

– Отнесешь сумку в гостиную? У меня там есть кое‑что для тебя!

Подарки, да? Увы, мне сейчас совсем не до них. Но не наезжать же на отца прямо с порога. Дам ему прийти в себя с дороги. Кивнув, подобрал баул (тяжелый) и потащил в гостиную. Там поставил его возле журнального столика. Баул звякнул. Видимо, в нем подарки не только для меня.

Услышал шум воды из ванной – отец пошел привести себя в порядок. Сам пошел на кухню, убрал со стола газетную вырезку и фотку. Еще не время. Навалил полную тарелку якисобы. Услышал, как отец поднимается по лестнице. Переодеться пошел, надо полагать. Твою мать! В его комнате же бардак! И документы о разводе. Чего уж теперь.

Усевшись за стол и попивая сочок, начал ждать батю. Почуяв на кухне активность, пришел Сакамото‑сан, потерся о мою ногу. Я невольно улыбнулся. Котик всегда радует душу. Выдал ему бонусную порцию влажного корма.

В кухню вошел хмурый отец, переодевшийся в кимоно. Ничего не сказав, сел напротив меня, пряча взгляд.

– Все нормально, бать? Прости, я совсем забыл привести твою комнату в надлежащий вид, – покаялся я. Он покачал головой:

– Ничего. Не так уж там все и плохо. Сын, эти бумаги…

– Потом. Поешь сначала, – прервал я отца. Он кивнул, принялся за якисобу. Процесс не занял много времени. Видимо, действительно проголодался. Доев, похвалил мою стряпню:

– Вкусно! Оказывается, ты отлично готовишь, Иоши.

– По большей части это заслуга Аоки Хэруки, – грустно улыбнулся я ему.

– А, внучка Аоки‑сенсея? Как у вас с ней дела? – заинтересовался батя.

– Вот об этом нам нужно поговорить, отец. Прямо перед твоим приездом ко мне приходил сам Аоки Ринтаро. Он показал мне это, – достав из кармана газетную вырезку о разводе, положил перед отцом. Он посмотрел и скривился, я продолжил, – Он запретил мне приближаться к своей внучке.

Отец подавленно посмотрел на меня, тихо сказал:

– Прости, что тень моего позора пала на тебя, сын, – после этих слов он встал из‑за стола и глубоко поклонился, – Я полностью провалился как отец. Даже не смог быть с тобой рядом во время болезни.

Болезнь? Откуда он знает? Наверно, ему звонил доктор?

В горле встал ком. Ну не мог такой человек регулярно издеваться над женой. Не похож на социопата. Чего сидишь, Иоши? Обними папку‑то.

Подошел, мягко «выпрямил» отца, обнял.

– Я не виню тебя, бать. Просто ответь – все было именно так, как написано в тех бумагах?

Отпустил отца. С удивлением заметил в его глазах слезы. Сердце сдавило от жалости. Даже представить не могу, через что ему пришлось пройти. Газетная статья, осуждающие взгляды соседей, явно возникли проблемы на работе. А теперь он пашет как проклятый, чтобы выплачивать бывшей жене алименты. А еще он явно очень любит сына. Столько гандам‑мерча (а ведь мерч всегда дороже обычной одежды), вот эта вот оставленная перед отъездом куча денег.

Снова сели напротив друг друга.

– У твоей матери были, скажем так, некоторые увлечения . Чувства между нами давно угасли, поэтому я закрывал на них глаза. Не хотел разрушать семью. Единственным моим условием было – не осквернять наш дом, – глухим голосом начал рассказывать батя. Воспользовавшись паузой, я спросил:

– Увлечения? Что ты имеешь ввиду?

Батя замялся:

– Не надо бы тебе знать о таких вещах.

В голове возникла строчка из судебных документов про «следы веревок». Это оно, да?

– Мазохистка?

Батя дернулся:

– Откуда ты?.. – потом вздохнул, – Дети в наше время так быстро взрослеют. В таком случае, я могу рассказать тебе все как есть. Да, ей нравилось испытывать боль. Это началось не сразу…

Он замолчал, уставившись в стол. Я не торопил. К нему подошел Сакамото‑сан, мяукнул, боднул головой в ногу. Батя удивленно уставился на него (не заметил раньше, видимо), протянул руку. Кот поднырнул под нее, напрашиваясь «на погладить». Отец слабо улыбнулся, посмотрел на меня:

– Это тот самый кот, да? Странно, я думал он будет меньше.

– Это он. Зовут Сакамото‑сан. Я хорошо его кормил, видимо, поэтому он так быстро вырос.