Обладать - Антония Байетт

Мод с достоинством вскинула голову и попыталась его обогнуть.

– Погоди.

– Я спешу.

– Куда? Распутывать замысловатые сплетения «Мелюзины» или на свидание с Роландом Митчеллом?

– Ни то ни другое.

– Так подожди.

– Не могу.

Она шагнула в сторону. Он снова преградил ей путь. Она – в другую. Он тоже. Протянув крепкую руку, он железной хваткой впился ей в запястье. Перед глазами Мод возникла постель: взбитый белок.

– Не надо так, Мод. Давай поговорим. Я извёлся от любопытства и ревности в равной пропорции. Мне не верится, что ты увлеклась душкой-пустышкой Роландом, а если нет, то я не понимаю , зачем тебя занесло в Пагубовредник.

– Пагубовредник?

– Падубоведник.

Он всё тянул и тянул её за руку, так что её кейс, а с ним и она сама уже почти прижимались к его телу: не те обстоятельства, чтобы, как когда-то, ощутить бьющее от этого тела электричество.

– Надо поговорить, Мод. Сходим в ресторан, угощу тебя чем-нибудь вкусным. Только поговорить, больше ничего. Ты такая умная. И знаешь – забыл сказать – мне тебя так не хватает…

– Не могу. Дела. Пусти, Фергус.

– Тогда расскажи хотя бы, что за дела. Ну скажи, скажи. Я не проболтаюсь.

– Чего тут рассказывать.

– Не скажешь – сам узнаю. А что узнаю, будет считаться моей собственностью.

– Пусти руку.

За их спинами выросла дородная неулыбчивая негритянка в чёрной униформе.

– Прочтите объявление, будьте любезны. «Соблюдайте тишину в коридорах хранилища».

Мод вырвалась и решительно зашагала прочь.

– Я предупредил, – бросил ей вслед Фергус и в сопровождении бренчащей ключами чёрной охранницы направился к Падубоведнику.

Два дня спустя Роланд и Мод встретились в вегетарианском ресторанчике «Пальчики оближешь» неподалёку от музея. Мод принесла пачку полученных у Беатрисы ксерокопий. Чтобы договориться о встрече, Мод пришлось пережить нервотрепку – снова позвонить Роланду. А тут ещё радостное письмо Леоноры Стерн: получила грант от Фонда Тарранта и теперь собирается в Англию. «В следующем семестре, – ликовала она, – я уже буду с тобой».

Роланд и Мод выстояли очередь, купили чуть тёплую, приготовленную в микроволновке запеканку из шпината и, чтобы избежать любопытных взглядов, спустились в подвальный зал ресторана. Роланд прочёл дневник Эллен и письма Бланш. Наблюдавшая за ним Мод спросила:

– Что вы об этом думаете?

– Думаю, несомненно тут только одно: Бланш что-то открыла Эллен. Может, показала украденные письма? Мне кажется, она пошла на это из-за того, что Кристабель отправилась в Йоркшир вместе с Падубом. Версия правдоподобная, всё сходится. Но доказательств нет.

– Ума не приложу, как можно это доказать.

– Была у меня одна шальная мысль. Я решил посмотреть их стихи – его и её, – сочинённые приблизительно в это время: может, там что-нибудь обнаружится. Что, если допустить, что Кристабель его сопровождала, и мысленно повторить их путешествие, держа перед собой стихи – не будет ли какой зацепки? Нашли же мы одно совпадение, которого никто не заметил, потому что не искал связи. Рандольф Падуб писал жене про хобгоблина, умеющего лечить коклюш – и у Кристабель есть такая сказка. А вот ещё: Падуб, заинтересовавшись затонувшими йоркширскими деревушками, упоминает в связи с ними не только труды Лайелля, но и город Ис. Так ведь часто бывает, что твоя мысль цепляется за чужую.

– Это верно.

– Вдруг обнаружится возрастающий ряд совпадений.

– Во всяком случае, интересная получится картина.

– У меня давно появилась одна теория насчёт воды и источников. Я уже как-то говорил, что в творчестве Падуба после шестидесятых годов выделяется тема природных стихий: вода и камни, земля и воздух. Он берёт то, что вычитал у Лайелля о гейзерах, и подвёрстывает сюда скандинавские мифы, водные источники из греческой мифологии. И Йоркширские водопады. И я подумал про Источник Жажды в «Мелюзине».

– Какая связь?

– Вот смотрите: нет ли тут какого-нибудь отголоска? Это из цикла «Аск – Эмбле». Вероятно, Падуб связывает этот источник ещё и с тем, который упомянут в Песни Песней. [117] Послушайте:

Нас щедро напоял Воклюзский ключ,

Где Север мощию волнует воды,

Узнали мы волненье. Неужели

Источник вольный, утолитель жажды

Для нас отныне станет запечатан?

– Ну-ка, ещё раз, – сказала Мод. Роланд повторил.

– Знаете такое чувство, когда по коже бегут мурашки? – спросила Мод. – Вот и у меня сейчас также. По спине мурашки, волосы шевелятся. Послушайте теперь вы. Вот что Раймондин говорит Мелюзине, когда узнаёт, что ей известно, как он в нарушение запрета подглядывал за ней в купальне.

Да, Мелюзина, я нарушил слово.

Что делать мне? Как отвести разлуку?

Ужели поседеет в очаге

Остывший пепел ясеня? Ужели

Источник вольный, утолитель жажды

Для нас отныне станет запечатан?

– «Ужели поседеет в очаге остывший пепел ясеня…» – повторил Роланд.

– Очаг в «Мелюзине» – сквозной образ. Она строила замки и дома. Очаг – это дом.

– Кто сочинил эту строчку первым? Он или она? Датировка «Аска» – вопрос нерешённый. Видно, заодно мы решим и его. Похоже на классический литературный ключ к разгадке. Изощрённого ума женщина: всюду разбрасывала намёки. Вспомните кукол.

– Литературоведы – прирождённые детективы. Вы же знаете, есть такая теория, что классический детективный рассказ восходит к классическим романам о супружеской неверности: всем хотелось узнать о происхождении ребёнка, проникнуть в тайну его рождения, выяснить имя отца.

– Надо нам эту работу проделать вдвоём, – осторожно заметил Роланд. – Я изучал его творчество, вы – её. Если бы мы оказались в Йоркшире…

– Вы с ума сошли. Надо рассказать Собрайлу, Аспидсу и Леоноре, конечно. Надо действовать сообща.

– Вот, значит, как вы хотите…

– Нет. Я хочу… хочу сама отправиться… по их следам. Эта история захватила меня и не отпускает. Я хочу узнать, что же случилось, – узнать сама. Когда вы появились в Линкольне с этим украденным черновиком, я решила, что вы сумасшедший. А сейчас я чувствую то же, что и вы тогда. Тут не азарт профессионала. Тут что-то более нутряное…

– Любопытство читателя романа: что было дальше…

– Не без этого. Как вы смотрите на то, чтобы мы в выходные после Троицы отправились на несколько дней собирать материал на месте? Сможете?

– Трудновато. Дома неладно – вы, наверно, уже заметили. Если мы с вами… туда поедем… будут коситься. Не так поймут.

– Я знаю, я понимаю. Фергус Вулфф считает… Он считает… Он так прямо и объявил, что думает… будто вы и я…

– Кошмар.

– Пригрозил мне в библиотеке, что докопается, чем мы занимаемся. С ним надо поосторожнее.

Заметив смущение Мод, Роланд не стал спрашивать, как она относится к Фергусу Вулффу. И так ясно, что тут бушуют какие-то страсти. Распространяться о своих отношениях с Вэл он тоже не собирался.

– Те, кто действительно уезжает тайком поразвлечься на стороне, ухитряются же найти предлог, – сказал он. – Придумывают, как отвести глаза. Такое, говорят, сплошь и рядом. Так почему бы и нам что-нибудь не сочинить? Вот с деньгами будет посложнее.

– Вам всего-то и нужен небольшой грант на исследования где-нибудь неподалёку от Йоркшира – но и не очень близко.

– Падуб работал в библиотеке при Йоркширском кафедральном соборе.

– Вот-вот, что-то в этом роде.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

Шли трое Асов с Идавёлль-равнины,

Где был совет Богов, челом преясны

И голосами радостны, греха

Не зная бремени, ни кривостройства мира.

Всё было ясью солнца и луны

Добротнокованых, златых дерев с златыми

Плодами стен внутри златых. Явились

В Град средний, что был создан для людей

Ещё не созданных и Временем лелеем.

Вкруг светлых лиц божественных струил

Нов воздух, из-под дивных стоп вставала

Нова трава и дикий лук, нетроган

И яр от Сока первой той весны…

Пришли на брег, где буруны солены

На новые пески бросались с рыком

Ещё не слыханным, и столь же был не видан

Их пенный гребень, ведь людей сознанье

Им не дало ещё имён, сравнений;

Вечно-изменчивые, новые, валы

Вздымались по себе и упадали,

И времени, что в их чреде открыто

Сознанию, не ведали они.

Те Асы были Бора сыновья,

Что великана Имира сразили

И сделали из плоти его – сушу,

Из крови – море, из костей же – горы,

А из волос косматых – дики чащи,

Из мозга – облака. Те трое были

Сам Один-Всеотец, и брат его,

Блистающий Проворный Конунг Хёнир,

И третий, Очага Бог Жаркий, Локи,

Чей огнь, согревши поначалу мир,

Пустился впляс из очага и дома

И, безгранично жадный, мир желал

И небеса развеять тонким пеплом.