Алатарианская Империя - Николай Каленич
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Плененный красотой, он не заметил, как пролетело время, и со всех сторон уже слышались голоса здешних жителей, заполнявших понемногу поляну. «Все-таки они пришли, любопытство победило», – подумал Майорбэк, выходя к людям. Он посмотрел на противоположную сторону, на которой стоял проснувшийся и явно приободрившийся Барнс, они встретились взглядами и тот жестом руки позвал его к себе.
Несмотря на радость, охватившую его при виде такого большого собрания, он снова почувствовал сильное волнение. Как воспримут его обращение? Не станет ли этот чудесный день последним в его жизни? Его снова бросило в пот, однако отступать было некуда. Подойдя, он остановился под дубом, плечо к плечу с Эдмундо. Тот, едва сдерживая свой восторг, и без того написанный на его лице, оттого, что всё идет по плану, посмотрел на него вопросительным взглядом. Тайнс кивнул, давая понять, что готов.
Барнс взял колокол в правую руку, поднял его над головой и, что есть силы, затряс. Оглушающий звук вмиг заполнил всю поляну, и наступила тишина. Поставив колокол в траву, он взял рог для усиления звука, неторопливо примерился к нему, покрутив и так и эдак, и поднес ко рту:
– Я вижу в ваших глазах вопрос, – солидно начал он. – Понимаю. Вам всем интересно знать, зачем вы здесь собрались. Сейчас я прочту послание и вы все поймете, – и Барнс, не глядя, протянул руку к Тайнсу, чтоб тот дал ему сверток. Возникла пауза. Повернув голову, он посмотрел на напарника, который тем временем стоял, застыв, как изваяние, и тупо таращился прямо перед собой остекленелым взглядом. Ничего не понимая, он толкнул его локтем в бок и сделал страшные глаза: «Давай послание». Тот встряхнулся и, улыбнувшись: «Все под контролем, я немного задумался», протянул свиток.
Эдмундо Барнс неспешно развязал кожаный сверток, расправил и, вытянув его перед собой в левой руке, правой, с рогом, торжественно приложился к губам:
– Уважаемые жители земель Бейленос, в наших краях пойман имперский шпион, первый помощник императора Айриса Таггеранга Майорбэк Тайнс, – на этих словах лицо Барнса покраснело, ноздри раздулись, а свои налившиеся кровью глаза он гневно направил на Тайнса: «Это что такое? Как это понимать?!» Продолжая держать свиток перед собой, он опустил рог и, стараясь сохранять важную мину на лице, тихо процедил сквозь зубы:
—Это речь или предсмертное признание?!
– Читай дальше, – бесстрастно шепнул тот, – никто же здесь не знает, что Майорбэк Тайнс – это я.
Задохнувшись от такого нахального безрассудства, Барнс медленно выпустил из лёгких воздух и, пробуравив напарника тяжелым взглядом, вернулся к чтению:
– Суд над ним состоится через два дня на Поляне Грибов. Все желающие могут присутствовать и принять участие в решении его судьбы. Слово каждого из вас важно. Приходите и поквитайтесь за старые обиды с правой рукой императора!
После оглашения такой информации вокруг наступила тишина настолько гробовая, что стало слышно, как на деревьях шелестит листва… Потом кто-то хлопнул в ладоши, за ним – другой, вот последовал еще один, затем еще, и еще… Через мгновение жители рукоплескали и свистели, выражая неприкрытый восторг от таких радостных новостей. Барнс же стоял, широко раскрыв глаза, не зная, как правильно реагировать. Всё это время овации публики не утихали, накатывая новой волной. Затем кто-то выкрикнул:
– Наконец-то мы сможем поквитаться! Имперские солдаты за «Серыми Вратами» забирают наших жителей и садят в клетки. Кого-то они выпускают, а кто-то умирает в клетке, как животное. Старый Котр тому живой пример, он сидел в клетке двадцать три года. Его мучили, морили голодом. Когда же он стал старым и немощным, приволокли обратно еле живого. И что теперь? В пятьдесят пять лет он выглядит на все семьдесят! У него нет ни семьи, ни детей, ни друзей – никого, кто бы о нем заботился, разделял радости и печали. Всю свою короткую жизнь он провел в нечеловеческих условиях, так и не нажив ничего своего… А самое страшное, что это может случиться с каждым – нашими отцами, братьями, мужьями. Они издеваются над нами, а теперь мы поквитаемся с одним из них!
– А у меня разведчики с рубежа забрали брата. У него осталось жена и маленькая дочь. Так что я пойду на суд! И добьюсь, чтобы он вершился по всей строгости! – прокричал другой мужчина.
– И я пойду!..
– И я!..
– И я тоже… – пошел гул по всей поляне.
Голоса затмевали друг друга, сплетаясь в единый неистовый крик возмездия. Они желали отмщения, они желали крови, они желали видеть Майорбэка Тайнса мертвым!
Эдмундо Барнс не ожидал такого эффекта, он взял колокол и стал звонить в него изо всей силы. Его гулкий звук быстро заглушил голоса людей. Когда все окончательно стихло, он поднес рог к губам и продолжил:
– Прошу тишины! Все это вы расскажете на собрании, когда вам будет предоставлено слово! Раз все желают принять участие в суде, то встречаемся через три дня на Поляне Грибов. А сейчас можете расходиться по домам и готовиться к походу.
После этих слов снова поднялся гул, никто и не думал уходить. Разбившись мелкими группками, люди стали делиться друг с другом своими историями о нанесенных обидах и поломанных жизнях.
– Прошло лучше, чем я думал, – тихо изрек Барнс, толкнув Тайнса.
– А я даже не думал, что они настолько ненавидят имперцев, – покачал головой тот.
– Может, ты еще и не знал о том, что солдаты-разведчики, забирают людей? – повернулся к нему Эдмундо.
– Нет. О таком я слышу впервые и искренне не понимаю, зачем им это.
– Это все делается для создания видимости в необходимости защиты «Серых Врат» и важности сотни, защищающей их. Эти рыцари стали примером для подражания, олицетворением всех лучших качеств. А представь, если во всех королевствах Алатарианской империи узнают, что заключенные, находящиеся в приграничном городе Гинвал, это не те, кто пытался прорваться через «Серые Врата», а мирные трудяги? Если всем станет известно, что они хватают простых безобидных жителей и сажают их в клетки, как разбойников? Что тогда станет с людьми, которые всю жизнь равнялись на них?
– Ты думаешь, император об этом знает? – убитым голосом спросил Майорбэк.
– Нет. Я думаю, что кроме жителей приграничного города, об этом не знает никто.
На
