Цейтнот. Том 1 (СИ) - Корнев Павел Николаевич

— Во-первых, Леопольд Медунец не был моим подчинённым, он лишь работал на базе лаборатории! Во-вторых, я не снимаю с себя ответственности за случившееся. И в-третьих, вам бы поговорку о соринке в чужом глазу вспомнить не мешало! Именно вы организовали наш выезд столь бездарнейшим образом, что он стал пустой тратой времени и средств!

Альберт Павлович принял выпад со спокойствием стоика.

— Ещё бы вы попытались ответственность с себя снять! — желчно изрёк он. — Я вообще склонен считать, что вы умолчали о сути исследований преднамеренно!

Филипп Гаврилович враз побледнел.

— Вы меня в чём-то обвиняете? — уточнил он звенящим от едва сдерживаемой ярости голосом.

— Я лишь хочу сказать, что узнай о сути исследований компетентные органы, их бы немедленно засекретили. Плакало бы тогда ваше соавторство, лавры бы достались совсем другим людям!

— Чушь собачья!

— У вас ещё будет возможность оспорить моё заключение! — уверил Альберт Павлович задохнувшегося от возмущения оппонента и перевёл взгляд на Ивана. — Теперь что касается бездарной организации нашей командировки… За межведомственное взаимодействие отвечаю отнюдь не я, не так ли?

— Да причём здесь взаимодействие! — возмутился Богомол. — Зачем вообще сюда лететь было? Чтобы меня во всех смертных грехах обвинять? Так я сразу сказал: оставайтесь в Новинске! Телеграф, слава богу, ещё работает!

Я начал прикидывать, не пора ли делать ноги, пока не досталось на орехи и мне, но ощутил приближение энергетической аномалии и подобрался, а следом раздался стук в дверь. Филипп Гаврилович повернулся, явно намереваясь сказать: «Войдите!», но и не пришлось. К нам, не дожидаясь формального разрешения, присоединился Михаил Ключник — тот самый оперативный уполномоченный, который упорно именовал меня «студентом».

— Господа… — ни к кому конкретно не обращаясь, произнёс он, прикрыв за собой дверь.

— Надеюсь, вы его взяли? — заметил Филипп Гаврилович.

— Кого именно мы должны были взять? — поинтересовался оперативник, расстёгивая кожаный плащ.

Заведующий первой лабораторией воззрился на него с нескрываемым возмущением.

— Леопольда Медунца, конечно!

— Им другой отдел занимается, — объявил Ключник, раскрыл папку и вынул из неё стопку фотографий. — Мы расследуем нападение на вас.

— Ах, вот оно что! — поскучнел Филипп Гаврилович. — И есть подвижки?

Оперативник ничего не ответил и начал раскладывать на журнальном столике фотоснимки.

— Подходите по одному, — потребовал он и, когда первым на этот призыв отреагировал Альберт Павлович, сказал ему: — Узнаёте кого-нибудь?

Мой куратор почти сразу постучал пальцем по одному из фотоснимков.

— Он.

Ключник не выказал ни радости, ни огорчения и обратился к заведующему лабораторией:

— Прошу…

Филипп Гаврилович изучал фотокарточки куда дольше, хмурился, сопел и колебался, затем всё же со своим решением определился, тогда пришла моя очередь выбирать из дюжины светлоусых тридцатилетних мужчин того, который направил нас в засаду. Сделаны снимки были с изрядного удаления, а после увеличены и потому казались не совсем чёткими, но никакого труда опознание не составило.

— Этот.

Оперативник кивнул и начал собирать фотоснимки.

— И что теперь? — насел на него заведующий лабораторией. — Вы арестовали его? Теперь-то мы уже можем заняться своими делами?

— Нет.

— Что — нет?!

— Нет, ещё не арестовали, — заявил Ключник, даже не пытаясь скрыть сквозившего в голосе пренебрежения. — И нет, покидать гостиницу вам по-прежнему нельзя.

— А когда будет можно?

— Как только, так сразу. — Оперативник сунул стопку фотокарточек в папку и скомандовал мне: — Пошли, студент, официальное опознание проведём.

Я допил остывший чай и снял с вешалки пальто. Иван Богомол перехватил выразительный взгляд Альберта Павловича и вызвался нас сопроводить, но его присутствие было сочтено оперативником излишним, номер мы покинули вдвоём.

У парадного крыльца гостиницы нас дожидался легковой автомобиль с включённым двигателем — чёрный и неброский, внешне ничем не отличимый от любого другого легкового автомобиля. Ключник занял пассажирское сиденье рядом с водителем, мне пришлось забираться на задний диванчик, где уже сидела пара хмурых парней в штатском.

Первый нехороший звоночек прозвучал, когда автомобиль не поехал на Якорную площадь, а вместо этого сразу после Синего моста вывернул на набережную и начал удаляться от центральных районов города, явно направляясь куда-то в его юго-западное предместье. И хоть в столице я совершенно не ориентировался, предчувствия сей факт вызывал у меня самые безрадостные.

Нюх на неприятности не подвёл: машина в итоге остановилась в пустынном переулке поблизости от пары легковушек без опознавательных знаков, хлебного фургона и полуторки, замотанная брезентом конструкция в кузове которой не могла быть ничем иным кроме как крупнокалиберным пулемётом. Там же топтались и курили с дюжину мужчин в штатском, наособицу стоял полицейский наряд.

Мы выбрались из салона, и Ключник сразу двинулся к дожидавшимся его коллегам, а парни открыли багажник и достали из него пистолеты-пулемёты и подсумки с узкими, чуть изогнутыми магазинами. Один так ещё и противопехотные гранаты на длинных деревянных ручках по карманам распихал.

На опознание меня привезли, значит. Ага, ага…

Среди незнакомых сотрудников комиссариата я приметил Василя и двух его сослуживцев по секции-пятнадцать, к ним и подошёл.

— Чего тут у вас? — спросил, пожимая руки.

— Сами не знаем. Инструктажа ещё не было, — ответил Василь. — Ты здесь каким ветром?

— На опознание выдернули. Вроде как.

— Почему — вроде как? — хмыкнул Степан, поправляя свисавший с плеча ППС. — Сначала задержание, потом опознание. Привыкай! У иностранного отдела всё через одно место.

— Прямо всё-всё? — с непонятным нажимом уточнил плечистый Дмитрий и с усмешкой обратился к Василю. — Правда, что ли? Практикуете?

Тот угрюмо глянул в ответ, но в бутылку не полез и подтвердил:

— А то! Завтрашние билеты в оперу горят, Машка пойти не может… — Он махнул рукой. — А-а! Чего там!

— Сдать — не вариант? — уточнил я, оглядывая риковцев, которые скучковались по непонятному мне принципу; наиболее многочисленная группа выглядела и самой опытной. Эти крепкие парни определённо пороха понюхать успели, тут без вариантов — практики.

Василь вздохнул и покачал головой.

— Поздно уже. — Потом спросил: — Хочешь сходить?

— Не-а.

— Там буфет шикарный. Ты ведь завтра здесь ещё?

— Завтра — да. В пятницу утром улетаю.

— Ну вот!

Ни отказываться, ни соглашаться я не стал, спросил у всех разом:

— Вы тут из разных отделов, так понимаю?

Дмитрий кивнул.

— Точно! У нас этот, как его там в шахматах кличут… Цейтнот!

Степан фыркнул.

— Задница у нас, а не цейтнот! Со всей страны монархисты в столицу понаехали, из-за границы и делегации прибывают, и в частном порядке летят, все с ног сбились. Вот и собрали с бору по сосенке — выдернули тех, кто на месте оказался.

Я кивнул, между делом отметив, что помимо Василя и Ключника здесь присутствуют лишь два оператора. Потенциал эти молодые люди в кожаных плащах удерживали более чем просто солидный, но вот экранировать набранную энергию даже не пытались, ограничиваясь одним только стандартным заземлением. Ещё и грелись демонстративно — оба без шапок, модные какие…

В переулок заехала очередная машина, из неё выбрался Зак. Особый уполномоченный секретарь подошёл и сделал знак Ключнику. Тот немедленно достал из папки несколько фотокарточек нашего подозреваемого и пустил их по рукам.

Зак выждал, пока все изучат снимки, и начал вводить всех в курс дела:

— Объект был выявлен и взят под наблюдение во время встречи с Ежи Лисицки — третьим секретарём посольства Средина, который, как нам доподлинно известно, курирует все столичные разведячейки второго отдела Главного штаба воеводства. Обращаю внимание, что подозреваемого следует брать живым и только живым! Это даст реальную возможность выйти на агентов «двуйки», проникших в министерство науки. Михаил, тебе слово.