Пионер Советского Союза (СИ) - Сергей Арсеньев

Правительство Советского Союза выражает непоколебимую уверенность в том, что наши доблестные армия и флот и смелые соколы Советской авиации с честью выполнят долг перед родиной, перед советским народом, и нанесут сокрушительный удар агрессору. Советский Балтийский флот уже получил приказ выйти со своих баз на помощь братскому немецкому народу в его борьбе с зарвавшимися английскими агрессорами.

Не первый раз нашему народу приходится иметь дело с нападающим зазнавшимся врагом. В свое время на поход Наполеона в Россию наш народ ответил отечественной войной и Наполеон потерпел поражение, пришел к своему краху. То же будет и с зазнавшимся Черчиллем, объявившим новый поход против нашей страны. Красная Армия и весь наш народ вновь поведут победоносную отечественную войну за Родину, за Честь, за Свободу.

Правительство Советского Союза выражает твердую уверенность в том, что всё население нашей страны, все рабочие, крестьяне и интеллигенция, мужчины и женщины отнесутся с должным сознанием к своим обязанностям, к своему труду. Весь наш народ теперь должен быть сплочен и един, как никогда. Каждый из нас должен требовать от себя и от других дисциплины, организованности, самоотверженности, достойной настоящего советского патриота, чтобы обеспечить все нужды Красной Армии, флота и авиации, чтобы обеспечить победу над врагом.

Правительство призывает вас, граждане и гражданки Советского Союза, ещё теснее сплотить свои ряды вокруг нашей славной большевистской партии, вокруг нашего Советского правительства, вокруг нашего великого вождя, товарища Сталина.

Наше дело правое. Враг будет разбит. Победа будет за нами!

Ой-ой. Я, честно говоря, полной речи Молотова о начале Великой Отечественной в нашей истории и не читала, но тут, кажется, было что-то очень сильно на неё похожее. Похоже тут, в этом мире, после нашей победы вешалкой для обвинений в самых мерзких гнусностях назначат не Гитлера, а Черчилля. Вот ты и попал, толстячок.

БУММ!!!

Епп?!!

Чё это?!

Бумм! Бумм!!

Бац! Трр!!

Наш вагон резко дёргается и как-то грустно кренится на бок. Деревянный радиогроб с музыкальным хрустом валится со стола на пол. Разбился.

Буф! Бац-бац-бац-бац-бац-бац!!

Кто-то позади нашего вагона стреляет очередями. Паровоз впереди грустно и натужно пытается свистеть, как раненый слон. Я не поняла. Нас что, атакуют?

БАБАЦ!!!

Блиндированный вагон рейхсфюрера выдержал, но бронестекло всё равно покрылось трещинами. Нас обстреливают? Нас?! Или бомбят?

БУБУХ! БУБУХ!!

Точно, бомбят, в небе летает что-то. Сколько там самолётов — не пойму, но точно не меньше шестёрки. К зенитке с последнего вагона басовитым голосом присоединилась и зенитка с первого вагона. Нас — бомбят! ОМГ.

БУБУХ!!

Треньсь! Ай, Ой! БЛЯ!! Рука!!

Стекло окна всё же разбилось, Сашка тащит меня куда-то, подхватив поперёк туловища. Светка. Где Светка? Сашка, оставь меня, идиот! Где Светка, где?!

Ай?!

Больно, твою мать!

Тимофей Дмитриевич, надрываясь, вытаскивает из вагона сейф. Бойцы НКВД пытаются помочь ему. Рёв самолётов, гарь, кровь.

Больно.

Сашка осторожно помогает сойти на землю из грустно покосившегося салон-вагона Светке.

БАБАЦ!!!

ЙИА!!!

Прежде, чем потерять сознание от боли, я ещё успела заметить и атакующих. С чистого голубого неба нас, наш поезд, с небольшой высоты атаковали самолёты с хорошо различимой символикой. У них на крыльях я явственно видела ярко-красные пятиконечные звёзды…

Глава 31

— Мы с тобой прямо как два бурундука, — говорит Ленка, шлёпая рядом со мной по лужам своими сапожками.

— Скорее, как два придурка, — возражаю ей я. — Особенно у меня вид дурацкий, в этом плаще жёлтом.

— Ты же сам голубую куртку отказался надевать.

— Потому что видно, что она женская.

— Плащ тоже женский.

— Не до такой степени.

— Ладно, не бурчи, тут недалеко, дойдём как-нибудь.

— Надо было хоть зонтик взять.

— У нас дома оба зонтика такие яркие и разноцветные, каких тут не бывает. Если только у клоунов в цирке. С зонтиком из будущего мы сразу выделялись бы.

— Всё равно выделяемся.

— И потом, кто же знал, что тут дождь пойдёт?

— В начале ноября в Ленинграде? Ну, я бы сказал, что в такое время и в таком месте осадки выпадают с завидной регулярностью.

— Сань, что-то народу сегодня много на улице, тебе не кажется?

— Ну и ну! Лен, ты дура? Сегодня же война началась!! Забыла?!

— Ой. Блин, забыла. Не, правда забыла, Сань. Совсем из головы вылетело, кажется, это всё давно было.

— Балда. Видишь, как плохо сразу в двух мирах жить. Теряешь связь с реальностью.

— Как там Светка, интересно? Надеюсь, Тимофей Дмитриевич спас её.

— Тимофея Дмитриевича теперь самого спасать впору, если он выжил при бомбёжке.

— От кого?

— От госбезопасности. Помнишь, он сам говорил, что товарищ Меркулов приказал ему доставить нас любой ценой и что за это он головой отвечает. Головой. У нас это не шутки, Лен, тем более, если такое сказал нарком НКГБ. Думаю, если мы не найдёмся, Тимофея Дмитриевича вполне расстрелять могут. Вообще-то, если не найдёмся, не поздоровится и самому Меркулову.

— Я как-то не думала об этом в таком ключе. Наверное, они там сейчас уже все леса Белоруссии прочесали, нас ищут.

— Не, не прочесали пока, хотя потом обязательно прочешут. А пока ещё не прочесали, не успели, ведь тут и десяти минут не прошло с момента нашего ухода. Лен, их там, может, до сих пор бомбят, представляешь?

— Ужас какой. Сань, я раньше ещё под бомбёжкой не бывала.

— Я, вообще-то, тоже.

— Чего-то я никакой охраны не вижу около твоего дома, Саш.

— А как ты это представляла себе? Полосатую будку с вооружённым милиционером в ней около подъезда? С такой гордой надписью: «Пост охраны квартиры 26», да? Не беспокойся, Лен, охраняют наверняка, нас заметят. Я даже не знаю, успеем мы домой зайти или нас раньше в милицию заберут. Вовка в садике, наверное, его и не увидим.

— Жалко.

— Угу. А ты про каких бурундуков говорила?

— Когда?

— Когда по мосту шли, помнишь? Ты сказала, что мы с тобой на бурундуков похожи.

— Ах, это. Ты не знаешь, Сань, это персонажи такие мультяшные — Чип и Дейл их звали.

— Чего это не знаю? Очень даже знаю, видел про них мультики, когда у этих сидел. Они ещё с толстым котом воевали постоянно.

— Вот я про них говорила.

— Имела в виду, что мы спасатели?

— А разве непохоже? Им же действительно некуда бежать, кто им ещё поможет, если не мы с тобой?

— Где они тут жить-то будут? Ни дома, ни денег, ни документов.

— Всё равно лучше, чем там. А у нас всё, край, у нас им крышка. Женьку нельзя в детдом, ты же знаешь, какой он тютя, его там заклюют.

— Факт, заклюют.

— Вот. А баба Дуся просто умрёт без него, она только ради Женьки и живёт. Без него ей и жить незачем станет.

— Ладно, в Москву приедем, спросим товарища Сталина. Не думаю, что он в такой малости откажет — принять учительницу-пенсионерку с внуком. Поможет и с документами и с жильём. Тем более, Женька хоть и тютя, но в компьютерах здорово разбирается. Гораздо лучше тебя или, тем более, меня. Он и программировать умеет немножко. Ты же и математических каких-то программ наставила на ноутбук, да? Вот Женька и будет сидеть программировать. Не, такого ценного кадра товарищ Сталин не то что возьмёт, с руками оторвёт и никуда не отпустит. Женька же со своим компьютером один больше насчитает, чем целый институт.

— Наверное. Открывай дверь. Саш, а твоя мама нас не побьёт сейчас?

Хороший вопрос. Я открыл дверь подъезда, пропустил вперёд себя Ленку, а сам всё думал — достанется нам на орехи или нет? Вообще-то, запросто влететь ремнём может, у мамки это не задержится.

Мы с Ленкой опять в моём мире, тут третье ноября сейчас и сегодня война с Англией началась. Сегодня и, одновременно, три недели назад. Мы три недели в Ленкином мире прожили.

Там как получилось-то? Я Ленку из разбитого вагона вытащил, и мы с ней в воронку от бомбы сразу плюхнулись. А Ленка никакая была, вовсе невменяемая, мычала что-то. Опять же, по руке ей левой здорово стеклом попало, кровь сильно текла. И она как-то ухитрилась портал в 2013 год открыть из той воронки, хоть и не в себе была. Кажется, ей подвал и не нужен вовсе для этого, достаточно просто ниже уровня земли оказаться.

Вот мы с Ленкой в будущее и провалились вдвоём, а Светка там осталась, в 1940-м, под бомбами. Но Ленка там, в воронке, всё кровью из руки своей заляпала, так что я не опасался, там всё равно время остановилось, можно не торопиться никуда.

Я Ленку, грязную и растрёпанную, домой довёл, а там как раз и её мама вернулась. Ой, что было! Ленка в крови вся, побитая, поцарапанная, платье на ней порвано.