Без воздуха - Андрей Владимирович Загорцев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Бросок. Шкерт улетает вверх, за что-то цепляется. Рывок. Коряга опять прилетает в многострадальную башню Зеленого. Он приседает и хватается за голову.
— Старый аргентинский гаучо сдох от зависти, — спокойно произнес каплей, набивая свою вишневую трубочку. — Балет! Рожай тубус от ракеты, распатронь ее вон в ту лужу внизу, из которой ты себе в морду плескал!
Вот черт! Да как он мог заметить, если шел в ядре группы?
Я выпускаю ракету в лужу. Она ныряет в мутную жижу и бурлит где-то на дне.
На хрена командиру пустой тубус? Что он с ним делать будет?
Поповских, мирно покуривая, забирает у меня тубус, рассматривает его и говорит:
— Давай из сумки минера черную изоленту.
Я отдаю ему моток и с интересом наблюдаю за действиями.
Командир накрепко прикручивает изолентой два увесистых камушка на конец тубуса, хитрым узлом привязывает к нему шкерт, взвешивает все это на руке и подбрасывает в воздух.
Интересная приспособа. Только на хрена она нужна?
Поповских встал в полный рост и долго рассматривал дерево на стене.
— Ага, вот туда мы эту фиговину и запустим, — сказал он и хмыкнул.
Каплей снял с автомата пламегаситель, надел непонятное приспособление на ствол, аккуратно кольцами уложил шкерт, включил режим одиночного огня и долго целился.
Бах! Тубус с камнями и шкертом сорвался со ствола автомата. Я успел увидеть, как он пролетел между ветками, об одну из них ударился и начал закручиваться. Поповских сразу же наступил на конец шкерта, который натянулся туго, как тетива, а потом резко ослаб.
— Делов-то, — поучительно сказал каплей.
Да, однако мастак наш группер — этакую штуку придумать! Интересно, выдержит нас веревка или нет?
Зеленый с печальным лицом начал карабкаться вверх, добрался без происшествий и радостно завопил:
— Вона поляна большая внизу! Там машины, броня и вертолеты здоровые стоят. Их даже без бинокля видно!
Через десять минут группа была наверху вместе со всем снаряжением и оружием. Замыкающим туда вскарабкался Саня Федосов, страхующий подъем товарищей и командира.
Далеко внизу и вправду виднелась огромная поляна, на которой стройными рядами были выставлены машины и палатки. С западной стороны, в распадке между сопками, тянулась посадочная полоса. От нее в джунгли уходила грунтовая дорога.
— Балет, бинокль, блокнот! Рисовать с привязкой к местности и квадратам на карте! Смирный, связь! Заместитель, проверить вооружение и имущество! — начал отдавать команды Поповских.
Я взял командирский планшет, бинокль, повесил за спину РПК и в сопровождении Зеленого отправился метров на триста вниз, к прогалу, видневшемуся на спуске. Там я взобрался на дерево, примостился поудобнее, разложил планшет и на двойном тетрадном листе принялся изображать полевой лагерь.
На хрена его рисовать? Разве нельзя в группы специального назначения выдавать какие-нибудь маленькие компактные фотоаппараты? Щелкнул себе несколько снимков с различных ракурсов, и готово! Проявил потом в фотолаборатории и рассматривай под лупой, что да как.
Рисовал я довольно долго. Палаток было больше двух десятков, машин столько же. Мне пришлось отмечать значками антенны, торчащие из аппаратных, позиции охранения, которые на моих глазах обустраивали человечки, еле видные с большого расстояния.
Начинало темнеть. Я спрыгнул с дерева и едва не попал на мирно похрапывающего напарника, к которому уже кралась какая-то змеюка.
— Зелень, шухер — менты! — Я толкнул его ногой в бок.
— А мне по фиг, я контуженный, — пробормотал Зеленый и нехотя встал. — Что ты там накалякал? Дай позырить.
Пока Зеленов рассматривал мои художества, я справил малую нужду под кустик и пришел к решению, что сейчас, пока еще немножко светло, можно посмотреть подступы к полевому пункту американцев. Напарник от греха подальше побежал спросить добро у командира группы и отдать ему рисунок.
Вместе с командирским согласием к нам пришел Киев с пулеметом, радиостанцией и моей сумкой подрывника.
— Каплей сказал, что у нас три часа. Там что-то с сеансом не ладится. Мы можем оставить где-нибудь радиомаркер для привязки нашей авиации.
Сверху полевой лагерь казался близким, а идти пришлось километра три, не меньше. Поперла нас нелегкая. От греха подальше я взял обратный азимут на дневку. Возвращаться придется в темноте, немудрено будет заблудиться.
И тут меня взял ступор. Из лощины со стороны полевого аэродрома набежал густой туман, закрыл белым крылом всю базу, а потом так же быстро исчез.
Базы как не бывало! Не стояло ее тут, почудилось вам, матросы-разведчики, бредите вы.
Когда мы приплелись на базу и доложили об этом групперу, он хмыкнул и проговорил:
— Фактор «Туман», значит. Да не ссыте бобики. Я отсюда все видел своими глазами. Исчезли янки как мираж, будто их и не было.
Сеанс связи состоялся только в три часа утра. Задержка была не по нашей вине. Что-то там у центровых связистов нашего пункта не заладилось, и нам пришлось ожидать так долго. Зато во время сеанса мы узнали, что отсутствовали на связи не несколько часов а целые сутки. Ни хрена себе времечко скакнуло!
В пять утра, пока еще не поднялась жара, я вышагивал по хребту, держа курс на знакомую мне деревню. К безымянному ручью я вывел группу к вечеру двухсуточного марша. Поповских приказал мне уйти чуть повыше и выбрать место для обустройства базы.
Небольшая полянка неподалеку от ручья подходила идеально. На возвышенности, рядышком сбегает с горы источник воды. Место закрыто от наблюдения стволами огромных лиственных деревьев.
Я развернул двухскатный навес, снял рюкзак и упал без сил. Все тело ломило, в горле першило. Неужели начал заболевать? Этого мне еще не хватало. Большой минус для группы. Надо подойти к Федосову и взять каких-нибудь таблеток из медицинской сумки. Может, полегчает.
Саня подошел сам, посмотрел на меня, пощупал лоб и отправился докладывать командиру группы.
Незаметно для себя я отключился. Проснулся от толчка в бок.
Федос протягивал мне два подкотельника.
— На! Хлебай сперва это, потом запей этим.
— Это что такое? — Я взял первый подкотельник и, не раздумывая, одним глотком выпил содержимое.
Горло тут же перехватило, из глаз брызнули слезы. Я судорожно начал глотать воздух.
— Спирт! Саня, да ты гребанулся! Меня командир грохнет!
— Не ссать! Спирт разбавленный, командир сам дал добро. Запивай.
Во втором подкотелькнике былз чай с какими-то травками, очень сладкий и горячий. Меня сразу же бросило в пот.
— Все, теперь всю форму на себя, укутывайся плащ-палатками и спи.
— Саня, а фишка?
— Каплей сказал спать, значит спать!
Меня и вправду начало
