Вулкан жив - Ник Кайм

Нумеон со стоном поднялся, остро ощущая все свои повреждения до единого, но игнорируя тревожный поток сообщений об уроне, скользящий на левой стороне единственной еще работавшей ретинальной линзы. В его руке лежал кусок брони, уже не раз виденный раньше. Он отсоединил значок, который когда-то носил Вулкан, и убрал его за пояс. Рядом был Леодракк, но ни, Вулкана, ни остальных Погребальных стражей он не видел. Кажется, в грязном тумане он видел, как Ганн тащит Варруна за ворот, — ноги лежащего лицом вверх ветерана были искромсаны, но он не переставал стрелять из болтера — но с такого расстояния нельзя было быть уверенным, да и слишком много врагов их разделяло, чтобы объединиться.

Гряду накрыло дымом, и хлопья пепла падали все гуще. Жар от еще не стихших пожаров искажал картину перед глазами. Он все же разглядел кратер, к краям которого его отбросило при взрыве, и сотни искалеченных тел на дне. Их испепелило, сплавило с броней. Некоторые еще не погибли. Нумеон увидел апотекария — он не мог определить, кто это, — лишившегося ног, но ползшего по земле, чтобы исполнить свой долг. Но сегодня их геносемя никто не извлечет. Никто из оставшихся на Исстване воинов в изумрудно-зеленой броне Восемнадцатого не выживет.

Нумеон должен был добраться до корабля, должен был спастись и спасти Леодракка. Пытаясь установить связь с остальными легионерами и примархом сквозь статику, он смутно вспомнил, как его подкинуло в воздух и швырнуло в сторону потоком раскаленного воздуха от взрыва. Они оказались далеко от гребня: должно быть, угодили в узкий овраг, защитивший их от огня, и скатились вниз. Судя по всему, Нумеон в тот момент потерял сознание. В его эйдетической памяти недоставало некоторых фрагментов из того, что случилось после ракетного удара. Он помнил только, как Леодракк звал брата по имени. Но Скатар'вар не отвечал. Ни один Погребальный брат не отвечал.

— Скат! — кричал Леодракк, полубезумный от боли и горя. — Брат!

Он сжимал окровавленную латную перчатку Скатар'вара. К счастью, руки в ней не было. Должно быть, перчатка спала во время взрыва.

Нумеон схватил Леодракка за запястье.

— Его больше нет. Его больше нет. Мы уходим, Лео, — сказал он. — Уходим сейчас же. Ну же!

Не только Саламандры пострадали от артобстрела Пертурабо. Железных Воинов — тех, на кого Вулкан и воины его внутреннего круга обрушили всю тяжесть своего гнева, — тоже захватило взрывом. Один, уже приходящий в себя после удара, двинулся наперерез Леодракку и Нумеону, но Погребальный капитан зарубил его глефой прежде, чем тот успел открыть огонь.

Какой-то воин, один из пирокластов К'госи, попытался схватить Нумеона за ногу. Когда тот перевел взгляд вниз, собираясь помочь, воин уже сгорел изнутри. Из открытого в беззвучном крике рта исходила струйка дыма, и Нумеон опять отвел глаза.

— Мы должны перегруппироваться, вернуться… — говорил Леодракк.

— Некуда возвращаться, брат.

— А он… — Леодракк схватил Нумеона за плечо, умоляюще глядя на него. — А он?..

Нумеон посмотрел вниз, где орудия Железных Воинов расшвыривали в стороны остатки его когда-то великого легиона.

— Я не знаю, — тихо ответил он.

Они побрели, опираясь друг на друга: почти не видящие, не знающие, куда идти и что случилось с Вулканом. А бомбы продолжали падать, и дым, пропитанный запахом крови, черный и удушливый, заволакивал воздух. Вокс-решетка респиратора у Леодракка была повреждена, и он дышал с трудом. Проблем добавлял осколок шрапнели, пронзивший легкое и до сих пор торчавший из груди.

Вокс в ухе Нумеона затрещал. Он так удивился тому, что тот вдруг заработал, что едва не споткнулся. Канал принадлежал Восемнадцатому легиону.

— Это Погребальный капитан Нумеон. Мы отступаем по всему фронту. Повторяю, всем отступить к месту высадки и обеспечить возможность отлета с планеты.

Он хотел повернуть назад, броситься на поиски Вулкана, но покинуть бойню в низине было невозможно. Сердцем Нумеона должен был командовать прагматизм, а не эмоции. Таким его выковал примарх уроками и собственным примером, и он оправдает эти усилия.

— Погребальный брат…

Нумеон тут же узнал голос на другом конце вокс-канала. Он покосился на Леодракка, но воин спускался по холму к месту высадки и не заметил, что с Нумеоном кто-то связался.

Это был Скатар'вар.

— Леодракк с тобой?

— Да. Где ты? — спросил Нумеон.

— Не знаю. Я слышу крики. Брат, я потерял оружие.

Ужасная догадка зародилась у Нумеона, когда он остановился, чтобы прикончить лежащего Железного Воина, лишившегося половины груди, но все равно пытавшегося подняться.

— Что ты видишь, брат? — спросил он, опуская глефу и поворачивая рукоять, чтобы гарантированно убить врага.

— Вокруг темно.

Скатар'вар ослеп. Нумеон окинул поле взглядом, но ничего не обнаружил. Невозможно было определить, где он и достаточно ли близко, чтобы помочь. Остатки других рот пробивали себе путь вниз по гряде: Саламандры отступали к месту высадки, обеспечивая друг другу огневое прикрытие. Нумеон махнул им рукой, не прекращая искать своего Погребального брата.

— Скатар'вар, дай сигнал. Мы заберем тебя.

— Нет, капитан. Со мной покончено. Вытащи Леодракка отсюда, спаси моего брата.

— У нас еще есть шанс добраться до тебя. — Нумеон оглядывал поле боя, пытаясь найти хоть какой-нибудь след, но его не было.

Смерть наполняла воздух зловонным дымом, поднимавшимся от бесчисленных костров. Где-то там, во мгле, командир Кризан выполз из горящей башни своего танка. Он тоже горел. Саламандры рождались в огне, а теперь Кризан в нем умрет. Топливные баки взорвались, едва Кризан выпал из башни, и он покатился по корпусу вниз, через огонь, за поле зрения. Его когда-то великая танковая рота разделила судьбу командира, превратившись в почерневшие от огня остовы.

— Ты ранен, брат? — спросил Нумеон с усиливающимся отчаянием. — Можешь встать?

— На мне мертвые, Артелл. Их тела на меня давят.

Из угольно-черного тумана вышел Железный Воин, потерявший шлем и часть правой руки. Он поднял болтер, собираясь выстрелить, но Нумеон стремительным ударом выпустил предателю кишки, оборвав его атаку и его жизнь.

— Мне нужно больше деталей, Скат. Мертвые повсюду.

Он словно смотрел на море из трупов.

— Для меня все кончено. Вытащи Леодракка отсюда.

— Скат, тебе надо…

— Нет, Артелл. Отпусти. Выберись из этого ада и отомсти за меня!

Все было бесполезно. На холме появлялось все больше отступавших воинов, и то и дело вспыхивали схватки между выжившими с обеих сторон.

— Кто-нибудь придет, унесет тебя на корабль, — сказал Нумеон, но слова казались пустыми даже ему самому.

— Если это случится, я надеюсь, что мы встретимся снова.

Вокс-канал закрылся, и попытки Нумеона повторно установить связь ни к чему не привели.

Чем ниже они спускались, тем гуще становился дым, собираясь в сплошное облако на дне долины, где осаждаемые со всех сторон корабли пытались подняться в небо. Два из них, стремившиеся взлететь поскорее, столкнулись друг с другом и рухнули, объятые огнем. Другой успешно стартовал и уже приближался к верхним слоям атмосферы, когда попал под обстрел из пушек и распался на две части, по отдельности упавшие на землю.

Они сошли с гряды почти без происшествий, однако надеяться на спасение еще было рано.

Добравшись с Леодракком до места высадки, Нумеон обнаружил, что видимость стоит почти нулевая. Чернота была непроницаемой, словно воздух пропитался смолой. От автосенсорных систем было мало толку, однако Нумеону удалось разглядеть корабль. Леодракк содрогался от тошноты в зловонном дыме, столь густом, что простого смертного уже убил бы. Он держался за левое плечо капитана, положившись на него в выборе дороги.

Однако Нумеону тоже приходилось тяжело. Корабль находился на расстоянии вытянутой руки, но из-за окутывавшего их чада нельзя было ни найти вход, ни даже определить, опущен ли штурмовой трап. Через помятый корпус чувствовалась дрожь двигателя. Нужно было немедленно садиться на корабль, или же им придется искать другой.

Но вокруг бушевал ад, и другого корабля уже не будет. Теперь они улетят или погибнут.

Нумеон обещал себе, что если их ждет второй вариант, он умрет сражаясь. Он уже бы это сделал, не будь рядом Леодракка.

Из темноты к ним протянулась рука, и они вдвоем забрались на борт переполненной «Грозовой птицы». Внутри оказалось темно: дым наполнял и отсек, а внутреннее освещение не работало. Нумеон тяжело опустился на пол и перекатился на спину. Глаз горел так, словно в него воткнули нож и повернули клинок. Его повреждения оказались куда тяжелее, чем он полагал: во время спуска он, прикрывая Погребального брата, не раз был ранен. Леодракк стоял на коленях, выкашливая из легких зловонный дым.