Друзья и соседи - Борис Ласкин

— Мама работает в заводском детском саду. Путёвку в Сочи ей дал завод.

Пикар кивнул. «Девочки, по-видимому, говорят правду».

— Я видел у вас на кухне стиральную машину, — начал Пикар…

— Эта машина служит для стирки белья, — заявила Наташа.

— Благодарю за объяснение, мадемуазель, — любезно наклонил голову Пикар, — мне бы хотелось знать, пользуются ли в этом доме стиральной машиной?..

Вздохнув, Лиза посмотрела на Мишку. Заинтересованный непонятной речью, он не сводил глаз с Пикара.

— Мама, он насчёт стиральной машины спрашивает, — негромко сказала Лиза.

— Ответь.

— Сейчас мы этой машиной не пользуемся, — сказала Лиза.

— Я понимаю: слишком дорого стоит электричество, — просто, даже с некоторым сочувствием сказал Пикар.

Лиза улыбнулась:

— Нет, машина просто не работает.

В самом деле, стоило ли рассказывать французу все подробности и компрометировать Мишку, который по молодости лет решил искупать игрушечного коня и сунул его в бак машины, которая до этой роковой минуты отлично работала…

— Лиза, — сказала Нина Афанасьевна, — спроси у гостя, может быть, с нами он закусит?..

Лиза пригласила гостя, и тот с готовностью согласился. Он успел порядком проголодаться, а тут такой чудный праздничный ужин и настоящая, ни с чем не сравнимая русская водка.

Когда все уселись за стол, Андрей Максимович предложил тост.

— Ну вот что, — сказал он, — выпьем в честь праздника. Лиза, переведи гостю, что одна у нас забота, чтоб жил народ хорошо и культурно, чтоб дети наши росли и умнели всем на радость…

Лиза, сидя вполоборота к Пикару, переводила ему слова отца.

Гость слушал серьёзно и внимательно. И если он на понял всего, то главное он наверняка уловил.

Потому что Лиза переводила самое основное.

Человек без нервов

— Я вошёл в кабинет к начальнику, вежливо сказал: «Здравствуйте!», немного помедлив, спросил: «Вы меня вызывали?»

Я не услышал ответа ни на моё «здравствуйте», ни на мой вопрос.

Начальник молчал. Потом он мельком взглянул на меня, и лицо его, жёлто-розовое, с внезапностью светофора изменило цвет — стало ярко-багровым.

Не могу вам даже передать, как он на меня кричал. Боже, как он орал!..

Я не стану углубляться в детали и не буду оправдываться. Я действительно допустил промашку: опоздал на целый день с отчётом. Спору нет, я заслуживал порицание, а быть может, даже выговор. Но начальник предпочёл обрушить на меня громоподобный разнос.

Не глядя в мою сторону, распаляясь от ярости, начальник рвал и метал. Рвал в клочки проект приказа о моём премировании и метал их в корзину для бумаг.

«Кто вам дал право на меня кричать? — мысленно спросил я у начальника. — Я вам в отцы гожусь, молодой человек!»

Я молча покинул его кабинет и уж не помню, как оказался на улице.

Прошло больше часа, а я всё не могу успокоиться. Даже здесь, в парке, в тихой аллее, мне до сих пор слышится хриплый голос моего начальника и его крепкие выражения…

Я помолчал и посмотрел на своего соседа. Это был интеллигентного вида человек примерно моих лет, с добрым и чуточку лукавым выражением лица. Откинувшись на спинку скамьи, он сочувственно качал головой.

— Не знаю вашего имени-отчества, — тихо сказал он. — Если вы мне, случайному собеседнику, поведали всё это, я делаю вывод, что начальник надолго выбил вас из седла. То, что он себе позволил, именуется хамством…

Бациллы этой болезни особенно бурно развиваются в атмосфере безнаказанности. Вы, вероятно, заметили, что грубиян начинающий, равно как и грубиян зрелый, так сказать сформировавшийся, предпочитает действовать с глазу на глаз или в небольшой аудитории. Подобного сорта люди предусмотрительно избегают свидетелей, ибо наличие таковых чревато неприятными последствиями.

Взгляните на меня повнимательней. Если у вас создаётся впечатление, что рядом с вами сидит очень спокойный человек, можете смело верить своему первому впечатлению: оно вас не обманывает.

Когда-то давно, в юности, я видел фильм «Человек без нервов». Иногда мне представляется, что вторая серия этого фильма, будь она поставлена сегодня, вполне могла бы быть посвящена мне. Да, да, уверяю вас.

Ещё год назад я был совсем другим. Меня мгновенно выводила из себя любая, даже незначительная грубость. Надменность продавщицы или нелюбезность шофёра такси заставляли меня в изнеможении хвататься за сердце, а иногда даже кричать, что, как вы понимаете, противно и недостойно.

Теперь я здоров. Меня уже давно ничто не раздражает. Напрасно вы думаете, что я выработал некий иммунитет против грубости и хамства. Я просто спокоен: у меня нет поводов для волнений. О семье я не буду говорить: живём мы дружно и хорошо. Я спокоен везде и всюду. Даже в так называемой сфере обслуживания я чувствую себя как рыба в воде.

Я вижу, вам хочется узнать, кто же он, этот чудесный доктор, который исцелил меня и вернул мне душевный покой.

Этот доктор — мой старший сын Андрей. Он инженер-энергетик и к медицине не имеет никакого отношения. Всё дело в том, что у него есть хобби. В свободное время он страстно увлекается транзисторными приёмниками и тому подобными вещами.

Спешу вас уверить, что Андрей вовсе не один из тех, как он иронически выражается, «спидолопоклонников», которые в общественных местах запускают на полную мощность свои «Соколы» и «Спидолы», лишая окружающих вожделенного отдыха.

Нет, Андрей сам конструирует приёмники, магнитофоны и всё такое прочее. Он-то и подарил мне этот маленький диктофон, который вы, вероятно, приняли за фотоаппарат.

Перед вами истинное чудо. Я сам придумал для него название: «УП-1» — универсальный преобразователь.

Кажется, вы меня не поняли. Вы, видимо, так же мало знакомы с техникой, как и я. По профессии я историк.

Теперь слушайте меня внимательно. Дело в том, что этот аппарат обладает, можно сказать, сверхъестественной силой. При помощи аппарата «УП-1» нелюбезность сменяется любезностью, равнодушие — душевным участием, мелкое бытовое хамство — безукоризненной вежливостью.

Между тем пользование аппаратом «УП-1» не представляет никакой трудности. Решительно никакой!

Смотрите. Вот я беру микрофон и обращаю его в сторону человека, от которого чисто интуитивно ожидаю проявления грубости.

Человек видит в моей руке микрофон и понимает, что это микрофон и ничто другое. А раз человек понимает, что ему предстоит говорить в микрофон, он быстро смекает, что он должен говорить и чего не должен.

Для того чтобы вы уяснили, о чём идёт речь, я позволю себе привести несколько примеров из личной практики.

Как-то я подошёл к шофёру такси и спросил, не отвезёт ли он меня по такому-то адресу. Я совершенно сознательно выбрал улицу, находящуюся поблизости, примерно в километре от его стоянки. Аппарат «УП-1» при этом находился в чехле вместе с микрофоном. Как я и предполагал, шофёр саркастически усмехнулся и заявил: «Всю жизнь мечтал пассажиров от стола к печке возить. Пешком дотопаешь. Не больной».

Спустя две-три минуты, на этот раз уже с микрофоном в руке, я подошёл к тому же шофёру и повторил свою просьбу.

Шофёр посмотрел на меня, на микрофон, приветливо улыбнулся и, распахнув дверцу, сказал: «Садитесь, пожалуйста. Вообще-то это недалеко. Почти что рядом. Но это не имеет значения. Желание пассажира для нас закон!»

Я сел в машину, благополучно и быстро доехал до места и, расплачиваясь с шофёром, сказал: «По счётчику с меня двадцать копеек. Получите тридцать». Шофёр протестующе замахал рукой: «Ни в коем случае! Чаевые унижают достоинство человека. Всего хорошего. До свидания. Желаю вам успеха в труде и счастья в личной жизни!»

В галантерейном магазине без микрофона я долго выбирал зубную щётку и услышал из малиновых уст продавщицы короткую, полную экспрессии фразу: «Ой, господи! До чего же вы мне, гражданин, надоели!»

Через пять минут я скромно подошёл к той же продавщице, уже держа в руке микрофон. Верный «УП-1» сработал безотказно.

Царевна Несмеяна превратилась в прелестную девушку. Источая улыбки, она достала коробку и с интонацией телевизионного диктора, объявляющего передачу «Спокойной ночи, малыши!», сказала примерно следующее: «Если не возражаете, я лично сама выберу вам зубную щётку. Я думаю, что лучше всего подойдёт эта, золотисто-коричневая, под цвет ваших глаз».

Когда я уходил, продавщица сказала мне: «Спасибо за покупку! Приходите к нам почаще!»

Через несколько дней рыжеволосая, грозного вида приёмщица в ателье химической чистки произнесла сходную по смыслу фразу в двух разночтениях.

В первом случае, без микрофона, она сказала: «Вы что, глаза дома забыли? Не видите, мы на обед закрываемся?»

Извлечённый из футляра микрофон словно по мановению волшебной палочки преобразил тембр голоса приёмщицы. Вместо густого контральто явственно зазвучало меццо-сопрано. Изменился и текст: «Гражданин, вы, наверно, не обратили внимания, уже без пяти час. Наше ателье закрывается на обед. Но раз вы торопитесь, пойдём вам навстречу. Милости просим!»