Темный Лев - София Александровна Ларина

— Ты такая смешная… — лицо ладонями обхватывает, в глаза заглядывая. — Привет! — очень ласково произносит, точно впервые видит.

— Привет! — отражаю тем же, заливаясь смущением.

Что это, в его глазах проявляется? Аж сердце со страховки вниз срывается.

— Полчаса… — шепчет, поглаживая мои щеки большими пальцами, — Полчаса, Рината, не забывай…

В который раз я слышу эту фразу? Десятый? Каждое утро, точно будильник по расписанию, он со всей серьезностью мне напоминал.

По началу меня это немного напрягало, потому как ограничение во времени меня изначально не устраивало. Но спустя пару дней, уже подсознательно ожидая эти слова, я улыбаться начинала, слыша их в своей голове. Сейчас же, отойдя от привычной реакции, я уже в открытую смехом заливаюсь. Вот прям от хохота голову назад запрокидываю и глаза закрываю.

Боже, какой он жадный на время…

Лев, замерев на месте неприкрыто любуется моим состоянием. Ловит каждую мою неадекватную эмоцию и сам смеяться начинает. Видимо, у меня очень заразительный смех…

— Я буду готова минут через двадцать… — успокоив веселящий порыв, сообщаю улыбаясь.

Очень необычно себя ощущаю рядом с ним…

Вчера он пальцами меня ласкал, а я даже не зацикливаюсь на этом. Мало того, мне ни капельки не стыдно, несмотря на то что, весь интимный процесс был, до неприличия пошлым. Уснула, не успев коснуться головой подушки, опять же… Стыд-позор, но я, засранка, лишь невинно улыбаюсь. Кошмар свой ночной вновь продемонстрировала… По идеи, бояться должна, ведь толком не знаю, что вслух озвучить успела, но во мне нет и капли паники.

Что во мне меняется? Что ломается? Моя система не так работает — факт. Отбросила осторожность и просто вперед топает, без оглядки назад.

Хорошо ли это? Правильно ли? Пока не знаю, но… от того, что я чувствую — убегать совершенно не хочется.

— Мне очень нравится твое платье, — слышится в моей голове, пока кабинка лифта нас медленно спускает вниз вместе с несколькими жильцами «Федерации».

— Спасибо! — отвечаю, не переставая улыбаться. Вот дурочка…

— Люблю, когда твои плечи открыты, — Темный притягивает меня спиной к своей груди и очень нежно обнимает, — И теперь, я могу делать это… — моей кожи касаются легкие поцелуи его теплых губ.

Боже! Глаза от тяжести закрываю, ощущая как табун заразительных мурашек мой затылок обливают.

— Ты дрожишь, — замечает Лев, медленно проводя носом по моей шее.

Дрожу? Конечно, я дрожу! Его каменное достоинство упирается в мою поясницу и ох… низ живота жаром обливает.

— Лев… — это уже вслух срывается. Что он делает? На нас же люди оборачиваются.

— М? — как ни в чем не бывало отзывается. — Что не так, Рината? — возбуждающий шепот поражает мое чувствительное ухо.

Молчу. Просто дышу. Думаю, если осмелюсь открыть рот — стон вылетит.

— Привыкай, сладкая, — висок нежно целует, — По-другому не будет.

Это, ни что иное, как явная угроза. Мучительная, лишающая равновесия пытка. На что она нацелена? С ума меня свести? Так я и так на грани. Дезориентирована.

Хочу его и уже без всяких отрицаний себе признаюсь.

Ловлю себя на мысли, что впервые в жизни, не хочу идти на работу. Хочу самостоятельно нажать на кнопку 69 и нагло утянуть Льва в квартиру. Мне не терпится завершить начатое, вот прям сейчас.

Но… я, конечно, этого не сделаю, воспитание не позволит… ну и, чувство долга тоже не уймется. У Темного, неприлично серьезная работа — глобальной важности… Да и у меня две плановые операции по графику.

— Иди ко мне! — Лев неожиданно, прижимает меня к стене между вторым и третьем этажом, лестничного марша в больнице. — Ты же не думала, что я тебя так просто отпущу, Рината? — и прижимается ко мне своим твердым телом, что напрочь выбивает дыхание из легких.

— Лев, — только и успеваю выдохнуть, перед трепетным прикосновением настойчивых губ. Ох… В груди все дрожать начинает, а низ живота скручивать в тугой узел.

Он даже не целует, просто провокационно водит своими губами по моим. Дразнит.

— Поцелуешь меня? — спрашивает, вдыхая в меня свое убийственное желание.

Боже, по сторонам оглядываюсь. Может же, кто-то в нас врубиться.

— На меня смотри… — голос Темного мой взгляд возвращает. Уф… какой требовательный, аж колени дрожат. — Хочу твой язычок на прощанье… — руки крепче талию сжимают, впечатывают меня трепещущую в упругую массивную грудь.

Мамочки! Трусики бесстыдно увлажняются. Все так горячо и… и страстно.

Поцелую ли я?

Конечно поцелую, сама умираю, как хочу.

Забыв обо всем на свете, медленно тянусь к желанным до безумия губам. Осторожно касаюсь мягкой плоти языком и, боже… неконтролируемо извлекаю вслух бесстыдный, до невыносимости пошлый стон.

— Черт! — возбуждённо транслирует Лев, углубляя неистовый поцелуй. — Какая же ты сладкая, Рината! — это уже в мыслях передает, жадно сминая мои губы. — Губительно сладкая….

— Молодые люди? — неожиданно раздается около нас женский голос, — Вы в больнице, совесть имейте…

Боже… В испуге отрываюсь от губ Темного и перевожу расфокусированный взгляд на старушку.

— Она нас видит? — с тревогой в голосе спрашиваю Льва.

— Да, — быстро отвечает, головой кивая, — Я не заметил, как тень скинул…

— Боже простите… — тут же извиняться начинаю. Стыдно-то как.

— Обнаглели совсем… — не унимается бабуля, — Позорники…

Смотрю на Темного, краской заливаюсь, а он с подозрительным видом кулаки сжимает, пока старушка вниз с возмущениями спускается.

— Идем, — руку мне протягивает.

Вижу злится. Причем открыто злится. В глазах бесы, дыхание на подрыве, еще и зубы скрипят, что у самой желваки от эмоций поигрывают. Видимо, он не ожидал, что подобное случится может. Поэтому и гневается.

Покорно повинуюсь. Вкладываю свою подрагивающую ручонку в его огромную крепкую ладонь и, в полнейшем молчании позволяю себя сопроводить. Мои опешившие инстинкты намеренно заставляют держать язык за зубами. Каждая клеточка чувствует причастность к случившемуся и я, как тот нашкодивший ребенок, весь путь взглядом пол сканирую. Стыд до сих пор не отпускает мое сознание, все продолжает и продолжает ворошить мои, заливающееся беспокойством эмоции.

— Спасибо! — осмелившись, неловко выдавливаю, переступая с ноги на ногу у двери своего кабинета. — Дальше, наверно я сама… — и губы поджимаю. Совсем не знаю, что еще сказать. Переживаю.

Подумать только, еще несколько мгновений назад, в необыкновенном моменте единения я порочной сладостью упивалась, купалась в звериных ласках и по стеночке позорно растекалась, как заблудшая путана… Сейчас-же в смятении необъяснимом теряюсь. Мне хочется коснуться его на прощанье, запах в легкие втянуть, хоть чуть-чуть успокоиться, но… просить об этом побаиваюсь. У меня возникает такое предчувствие, что он жалеет о сделанном. И от этого очень тревожно, ведь я уже настроилась отдаться ему без