Лотар Желтоголовый. Книги 1-8 + Трол Возрождённый. Книги 1-8 Компиляция (СИ) - Басов Николай Владленович

На мгновение Лотар вспомнил, что на тренировках, которые он себе устраивал, Сухмет больше всего ругал его за то, что у Лотара слишком сильный, давящий, слишком выразительный взгляд. Это был знак воина, который не только не боится вызова, но и не остановится ни перед какой чужой силой. Сухмет очень хотел научить Лотара “мягким глазам” — спокойному, уклончивому выражению глаз, которое помогло бы маскироваться.

Что, если этот восточник знает, как маскироваться, спросил себя Лотар? Ведь может быть, что он никакой не торговец, а ловкий шпион, проникший дальше других на запад с неизвестной целью? Нет, сейчас главным были собаки, нужно сосредоточиться только на этом деле.

— Дожидаясь попутного корабля, я принялся бродить по местным книжным лавкам, но и они оказались скудными. И лишь несколько недель спустя кто-то посоветовал мне обратиться к господину Кнебергишу. Я встретился с ним, рассказал о своей профессии, а потом он продал мне вот это.

Курбан достал небольшую, видимо, заранее приготовленную гравюрку на пергаменте. Она изображала трёх огромных собак, которые пожирали замок, казавшийся рядом с чудовищами всего лишь праздничным пирогом.

— Господин Кнебергиш сказал, что у него есть основания считать: это изображение — не выдумка. — Курбан вздохнул. — Так как я собираю не только самих странных зверей, но и книги о них, я купил эту гравюру, но вот… Когда корабль, на котором я должен был отплыть, прибыл в Мирам, неожиданно возникла эта преграда, а через неделю появились и собаки.

— Он не сказал, откуда у него это изображение? — поинтересовался Сухмет.

— Он только утверждал, что это подлинный рисунок из рукописи, написанной очевидцем.

Лотар осмотрел гравюру. Не похоже, что это страница какой-то книги, вырванная из середины. Да и велика она слишком для пергаментной книги.

— Он не говорил, что скоро ты убедишься в подлинности изображения? — снова спросил Сухмет.

— Он вёл себя странно, похихикивал, потирал руки этим отвратительным западным жестом…

Курбан вдруг смутился, вспомнив, что Лотар не так жёлт, как он или Сухмет. Но Лотар, глядя на сдержанные жесты Курбана, понял, что тот имел в виду, и полностью с ним согласился, хотя и не произнёс ни слова.

— В остальном он был обычный, любящий деньги человек, — торопливо закончил Курбан. Лотар поднял голову:

— Откуда ты знаешь, что меня теперь могут заинтересовать такие вещи?

Курбан улыбнулся, обнажив ровные, некрупные, блестящие, как речной жемчуг, зубы.

— Я подслушал ваш разговор с капитаном городской стражи. Это было несложно, господин. Вы так громко говорили, что мне не нужно было даже подходить к вам близко.

— И никто из нас тебя не заметил? — Лотар с тревогой посмотрел на Сухмета. Тот пожал плечами.

— О, я умею ходить очень тихо, я вообще очень тихий человек, господин. Не только ты и твой восточный друг не замечают меня. Это хорошо, это помогает делам.

Он покивал головой. С каждой минутой он всё больше становился похожим на простого купца, который так боится раздразнить местные власти, что даже своих божков не оставляет на виду. Может, конечно, он предусмотрительно отнёс их в какой-нибудь другой трактир, когда надумал пригласить к себе Лотара, но это лишь восточная предусмотрительность, а магии здесь не было.

— Вот тогда я и решил, что обязательно покажу тебе эту гравюру. Если тебе удастся спасти людей и город, это будет хорошо.

Акцент восточника становился всё заметнее. Наверное, он устал. Ну что же, это естественно.

— Хорошо, Курбан. Я понял, я подумаю об этом. Что ты скажешь, если я куплю у тебя эту гравюру?

— Сделай милость, господин Лотар, прими её от меня в подарок. Это будет… как это называется, да… заклад в спасение города.

— Ты имел в виду вклад, наверное. — На всякий случай Сухмет произнёс очень энергично ещё несколько слов. Лотару показалось, что Сухмет назвал одно и то же понятие на нескольких языках.

Восточник закивал:

— Да, вклад.

И он произнёс очень длинную фразу на одном из языков, который помянул, должно быть, Сухмет. Тот кивнул:

— Ну что же, если ты меня благодаришь, я тоже благодарю тебя.

Желтоголовый усмехнулся и скатал гравюру трубочкой. Попутно он пытался определить остатки прикосновений того человека, который владел ею до Курбана. Но их не было.

Когда дверь за ними закрылась и тихо стали защёлкиваться задвижки с секретом, Сухмет произнёс:

— Значит, это — след? Лотар вздохнул:

— Только очень уж вовремя он появился, тебе не кажется?

Глава 7

Ночью Лотар спал плохо, ему снилась горячая завеса, колоколом накрывшая Мирам, пустота перехода в оазисе Беклем и отливающие красным светом безумные глаза принцессы Мицар, когда они дрались в пещере сверкающих кристаллов. Проснулся он незадолго до рассвета. Ему казалось, что в воздухе разлита тонкая, горчащая дымка смерти.

Он вышел на задний двор и резко, в темпе бегущего оленя, сделал небольшую разминку, но и после этого его настроение не улучшилось.

Через полчаса к нему вышел Рубос, который спал этой ночью, как и было приказано, превосходно. Сухмет вышел следом за Рубосом и принялся весело плескаться в лохани с водой, бурча, что драка, наверное, готовится жестокая, потому что Рубос обычно так спит только перед боем.

— Или в родном городе, старик, — объявил гигант и, немного рисуясь, попробовал покрутить в воздухе свой меч с перехватами, но после того, как уронил его в третий раз, зевнул и сказал, что пора завтракать.

Служанки Шува, проклиная про себя неугомонных постояльцев, но вслух не произнося ни слова, принесли чай для Сухмета с Лотаром и остатки вчерашнего пиршества для Рубоса. Но еда не заняла и десяти минут. Вскоре все трое уже стояли перед княжескими конюшнями и объясняли главному конюху, что им нужно получить трёх лошадок порезвей и повыносливей. Конюх ничего не понимал, крутил головой и порывался идти поить тёплой водой каких-то жеребчиков, которые ночью могли приостыть и которых отогреет только тёплое пойло.

Наконец в конюшне появился прыщеватый тип в малиновой ливрее и с тонким, смешным мечом, который смотрелся на нём, как седло на страусе. Он пошептался с конюхом, и из конюшни вывели трёх осёдланных лошадей.

Едва они выехали за ворота, как Рубос вдохнул полной грудью и заявил, что теперь-то он готов ко всему и даже может, пожалуй, не ронять меч на тренировке. Потом он спросил:

— Кстати, о мечах. Лотар, куда мы направляемся?

— Гергос сказал, что последним пал замок Кибата. Ты знаешь к нему дорогу?

— Каждый мальчишка знает. Я могу проводить тебя туда с закрытыми глазами.

— Когда мы туда приедем? Рубос посмотрел на солнце, показавшееся из-за восточного края горы.

— На наших лошадках часа через два будем на месте. — Он подъехал ближе к Лотару. — Жаль, тренировочных мечей нет, верно?

— Не знаю, я уже поработал немного, — рассеянно ответил Желтоголовый.

Он внимательно слушал, как в миле впереди раздавался тяжёлый топот подков. Что-то в нём было тревожное, даже Сухмет вытянул шею, ожидая какой-то неприятности.

Они немного проехали в молчании. Рубос, который ещё ничего не услышал, оглядывался по сторонам. Наконец он не выдержал:

— Послушай, может, запеть? Тогда эти убийцы и насильники, о которых вчера все столько говорили, должны к нам сбежаться, и мы сможем с полным основанием на них напасть.

— Если ты запоёшь, возможно, мне тоже придётся на тебя напасть, — проговорил Сухмет, весело кивнув. За ночь он так и не смог избавиться от подхваченной у Курбана привычки.

— Ну а всё-таки где они?

— Кто? — спросил Лотар, следя за всадником, до которого осталось уже меньше полумили.

— Ну, грабители, мародёры, висельники.

— Вечером были у стен Мирама, а теперь, как видишь, никого не осталось.

— Почему?

— Это мы, кажется, можем выяснить вот у него.

Всадник наконец показался из-за поворота. На груди его разодранной кожаной куртки был вышит герб, который Лотар уже где-то видел. Всадник едва держался в седле, было понятно, что он ранен, и довольно серьёзно. Раненому было так плохо, что он заметил трёх всадников, только когда до них осталось не больше сотни шагов. Он остановился и неуверенным, пьяным жестом попытался достать меч из ножен.