Убийство от-кутюр. Кто подарил ей смерть? - Мойес Патрисия

Все это плюс его голова с песочно-желтой шевелюрой и тело, облаченное в голубую пижаму, отражалось в серебристом зеркале на потолке. Туда сейчас и уставился Генри, мысленно рассуждая о странном уголовном деле, которое и делом-то не являлось и тем более к криминалу пока не имело никакого отношения.

Перед его мысленным взором плавала некая буква «Д». Но слишком много имен начиналось на эту букву. Долли. Дюваль. Дэффодил. Стакан подскакивал и двигался, в этом Генри уже не сомневался. Но так как сам он его не подталкивал, значит, этим занималась Кристэл. Потом он вспомнил, как стакан взлетел к потолку. В этот момент даже он, законченный скептик, усомнился в своей вере. Однако мысль о том, что это дух покойного лорда Бэллока перемещал стакан по старинной поверхности письменного стола, была слишком нелепой, чтобы принимать весь ритуал всерьез.

Итак, становилось похоже, что Кристэл Бэллок выбрала такой причудливый способ, с тем чтобы поделиться с ним подозрениями. Но почему? Наверное, хотя бы потому, что простые предположения выглядели бы слишком хлипкими и любой здравомыслящий наверняка бы лишь посмеялся над ними. И Кристэл весьма огорчило, что Долли внезапно перечеркнула все ее планы и стакан разлетелся вдребезги, прежде чем было названо чье-либо имя. Видимо, в доме кто-то серьезно напуган, и Генри мог сказать, что вряд ли это сама леди.

Эмми проснулась в восемь часов, и в начале десятого они с Генри, умытые и одетые, уже спустились в холл. Эмми тут же разыскала кухню. Впрочем, это не составило особенного труда, ибо за холлом из белого мрамора она сразу приметила панель в виде шахматной доски с фигурами в стиле кубизма, которая и оказалась кухонной дверью.

Кухня поражала идеальной чистотой. Следы вчерашнего маленького пира отсутствовали. Очевидно, посуду уже вымыли, вытерли и убрали. А на столе красовались подносы для завтрака вместе с чистыми салфетками, тарелками, чашками и приборами. Тут же обнаружилось все, что требовалось для варки яиц и приготовления тостов и чая. Таймер весело зачирикал, сообщая, что яйца готовы. В этот момент открылась задняя дверь и в комнату вошла Долли, одетая в те же вельветовые бриджи и рубашку цвета хаки. Она одобрительно кивнула Эмми.

— Вы нашли все, что вам нужно? Вот и отлично. А вы рано встаете, как я погляжу. Раньше, чем все остальные друзья Крис. Но вы же не настоящие друзья, верно? Ой, какая я дура! Угощайтесь всем, что только найдете и пожелаете. Я буду в оранжерее, если вдруг вам понадоблюсь. — Не дав Эмми времени на ответ, она удалилась в сад, напоследок громыхнув дверью.

Генри и Эмми заканчивали завтрак, когда с улицы раздался шум подъезжавшей к дому машины. Зашуршали шины по гравийной дорожке, но самого мотора слышно не было, поскольку Чарлз З. Суошгеймер явился сюда в «роллс-ройсе» с безупречным мотором. Не услышали супруги Тиббет и характерных хлопков — дверцы роскошного автомобиля закрывались, издавая при этом звук мягкий, похожий на то, как если бы мышка вздумала надкусить орех.

А вот голосок Дэффи через минуту или полторы после этого прозвучал в утреннем воздухе достаточно звонко:

— Эй, там! Дома кто-нибудь есть?

Эмми отложила в сторону ложку и осведомилась у мужа:

— Как ты полагаешь, должны ли мы…

— Да, думаю, так будет лучше, — кивнул Генри. — Долли ушла в оранжерею, а Кристэл, я полагаю, раньше полудня здесь не появится.

— Интересно, которая из… — начала Эмми, но тут же получила ответ на свой незаконченный вопрос.

Сладкий, как звук флейты, голос с легким американским акцентом снова запел:

— Мама! Это Дэффи и Чак. Ты где, дорогая моя?

— Ну, пойдем, — предложил Генри. — Окажем им честь, примем гостей. — И они вышли в холл.

Дэффодил стояла посреди мраморного холла и поражала входящих красотой своего нового наряда от Кардена и удивительно неестественной позой. Наверняка она сейчас сожалела о том, что здесь не присутствует ни одного фотографа из популярных модных журналов. Позабыв о вычурной позе, она недовольно покосилась в сторону Генри и поинтересовалась:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Ну, привет. А вы кто?

— Меня зовут Генри Тиббет. А это моя жена Эмми. Мы… — На секунду он замешкался, но тут же нашелся и продолжал: — Нас пригласила на выходные ваша матушка. А вы, наверное, миссис Суошгеймер?

— Вы попали пальцем в небо, — отозвалась Дэффодил, и Генри удивился, зачем ей понадобилось отшучиваться при обыкновенном знакомстве. — Называйте меня Дэффи. Меня все так зовут. А где мама?

— Насколько мне известно, она еще спит и видит десятый сон, — нашелся Генри. — А Долли в оранжерее.

— Ну где же еще ей быть, — понимающе кивнула Дэффи. — А это Чак, мой муж. Милый, познакомься с Генри и Эмми Тиббет. Это мамины гости.

Дэффи протянула руку в сторону входной двери, и Генри с Эмми увидели, что их представляют внушительной мужской спине, которая втискивалась в холл, перед этим распахнув дверь такими же впечатляющими ягодицами. Через минуту всем стало понятно, почему мистер Суошгеймер предпочел войти в дом таким непривычным способом. Обе его руки были заняты: он нес большую картонную коробку, на каждой стороне которой крупными буквами было выведено название известной компании, производящей и экспортирующей шампанские вина.

— Большой привет, — добродушно приветствовал мужчина тех, кто находился в доме, при этом ни к кому конкретно не обращаясь. — Послушай, Дэффи, куда мне поставить эту коробочку? Она весит с полтонны.

— Оставь ее здесь, на полу, а Долли дальше сама о ней позаботится.

С большим трудом Чарлз Суошгеймер опустил тяжкий груз на мраморный пол. Затем он выпрямился, вытер лоб белоснежным платком и только после этого расплылся в дружелюбной улыбке и протянул правую руку в сторону Генри и Эмми.

— Я очень рад познакомиться с вами, ребята! Правда. Мне очень приятно, что вы будете здесь на празднике вместе с нами. День рождения мамы Дэффи, — продолжил он с нотками почтительности в голосе, — это что-то вроде священного ритуала для нас. Да, крошка? Это важная встреча всех членов семейства. Вот почему я сам веду машину, когда еду сюда. Да-да, сэр, я даю своему шоферу выходные, и мы с Дэффи плывем на ночном пароме из Дюнкерка, как и все остальные, а потом едем на автомобиле по вашей чудесной стране…

Дэффи со вздохом нетерпения перебила его:

— Полагаю, мы тут первые, как всегда.

— Вы угадали, — подтвердила Эмми. — Кстати, вы еще не завтракали? Все готово…

— Знаю, знаю. На кухне. Завтрак а-ля «сделай сам». Только эта несчастная Долли уже все убрала после вчерашнего веселья, и нам остается всего ничего — сварить яйца. Но Чаку и это кажется тяжким трудом вроде работы дровосека. Правда, дорогой? — Последние слова она произнесла с такой нежностью и такой лаской, сладко улыбнувшись при этом мужу, что тот просиял, обнял ее и с видом человека, не представляющего себе свою жизнь без жены, произнес:

— Дэффи у меня такая шутница! Она знает, что я давно ждал этого праздника. Ну пойдем, любимая. Пойдем варить яйца. Еще увидимся, ребята.

Чета Суошгеймер исчезла на кухне, и Эмми очнулась:

— Какой симпатичный мужчина!

— Какая милая девушка! — в унисон ей воскликнул Генри.

Повисла короткая пауза. Затем Эмми проговорила:

— Я полагаю, мы тоже могли бы закончить свой завтрак…

Через пару минут входная дверь снова открылась и в зале послышался недовольный голос Долли:

— Какого?.. А, вот и шампанское. Значит, вы уже прибыли.

— Долли, дорогая. Как это божественно — снова видеть тебя! — пропела Дэффодил, выплывая из кухни. — Послушай, могу поклясться, ты продолжаешь молодеть с каждым годом! И как это тебе удается? Чак, иди сюда, поздоровайся с Долли.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— О, мисс Долли… простите, я в фартуке… варил яйца для себя и для Дэффи… ну… я правда очень рад вас видеть… — Чак Суошгеймер демонстрировал радость, напоминая сенбернара, повстречавшего старинного дружка.

— Если вы позволите мне пройти на кухню, — резко оборвала его Долли, — я смогла бы сунуть парочку бутылок в морозильник… Нет-нет, мне некогда обмениваться рукопожатиями. Да и не могу я это себе позволить. Сначала нужно смыть с ладоней этот проклятый яд… А вы идите в столовую. Как только завтрак будет готов, я все вам подам туда.